Она восхищалась им, его напором и уверенностью в себе. Буквально черпала из него силы, кои были чуть ли не бесконечны.

   Она со своим планом зашла в таверну и за руку повела его на самый верх – на чердак, в его комнату.

   – Да послушай же! – твердил Ронэмил, – Мне и моему другу вскоре предстоит сложное дело – и я не уверен в том, что выживу. Я заработаю тебе на дом, куплю всё необходимое, постараюсь обеспечить как следует, прослежу за районом и отдам тебе ключ. Ты этого заслуживаешь – а именно лучшей жизни.

   – Я верю в тебя, хоть и не знаю, чем ты занимаешься, но думаю – у вас с твоим другом получится задуманное. Надеюсь, потом откроешься... Нам нужно срочно сделать это. – просто проговорила она, как-то мило и отзывчиво глядя на него.

   Ронэмил долго думал о чём она, а время шло.

   – Не совсем понял тебя, если честно. – Ронэмил был совершенно обескуражен.

   – Я поняла по твоей руке, что у тебя опасное занятие, но детей-то ты дашь не таких, как ты сейчас, а здоровых. Понимаешь хоть сейчас? – она присела и начала его раздевать.

   Ронэмил не сопротивлялся, он и не мог это сделать. Находясь чуть ли не в состоянии паралича, он глядел в её карие глаза, и буквально тонул в них. Для них обоих это было в первый раз, но обоим было приятно от того, что это всё было по-настоящему. Не снять какую-то потрёпанную, легкодоступную блудницу, или не отдаться кому попало, а как раз таки с приятным человеком, к которому тянется сердце.

   – Ты мой и только мой. – говорила она с долей наслаждения, снимая с него штаны. – Никому не отдам! – оба уже были полуголы, но наступил для Ронэмила тот момент, когда он по-настоящему растерялся.

   – Эм... – только и проговорил он, глядя на эту худощавую, но красивую девушку. Прелестный и сладкий взгляд манил его к ней.

   Никто его не обучил тому, как вести себя с женщиной именной в такой момент. Он маленько помедлил, рассмотрел её груди и обольстительные бёдра, и, разозлившись на свою руку, Ронэмил опрокинул её на своё же место, придерживая целой.

   Они сплелись воедино, словно закрытая ракушка из прибережных морей. Они овладели друг другом и оба погрузились в туман наслаждения.

   Ронэмил закончил слишком быстро, и потому, разозлившись на себя, сказал шёпотом:

   – Извини… Не понимаю, что это со мной сегодня такое.

   Но теперь он знал, что не зря прожил жизнь. Дети, думал он, и несомненно хорошие, родятся через какой-то промежуток времени. Но сейчас одноглазому было непонятно то, что он делал до этого: зачем он убивал в набегах людей? Зачем силился побеждать и тем самым забирал жизни тех, у кого есть семьи? Это было не глупо, нет, это было неправильно. Он глубоко вздохнул и ждал от неё хоть чего-то.

   – Не думай о себе плохо, всё сделано как надо. Теперь точно появятся они, тобою желаемые малыши. Да, даже по одному твоему взгляду мне понятно стало, что тебе необходимо. Оно и правильно, Ронэмил. И я уверена в том, что родится уж точно не один малыш, нет. Как минимум двойня уж точно гарантирована тебе судьбой!

   – Ты – странный человек. Никто ещё в моей жизни не изламывал мне кости одной своей улыбкой. Ничто не приносило мне так много боли с одновременной притягательностью вернуться к тебе, обратно. Нет, другая, подобная тебе, мне уж точно не нужна, так как я уверен – что лучше тебя человека мне не найти.

   Она встала во весь рост, полностью оголённая. Свет слегка переливался с пылью от одеяла, в чём Ронэмил разглядел некий мистицизм. Да, тело с плоским животом было худеньким, но любимым им до безумия. Даже настолько, что он встал, подхватил её одной рукой, аккуратно положил на кровать и более чувственно предался страсти.

------------------------------------------------------------------------

   Ночью Ронэмил тихо поднялся с кровати, боясь её разбудить. Он желал отправится в катакомбы к Вельмолу, у которого уже было куплено много квартир и домов в Бронзовом квартале, и несколько за городом, для личных целей.

   Взяв в здоровую руку кинжал, он ничего не боялся по мрачному пути к собору. Дойдя до самого низа катакомб, он тихо открыл дверь и понял, что все спали. Вельмол тоже спал, уткнувшись носом в бумаги и дневник. Аккуратно разбудив его, одноглазый попросил одну из квартир или дом, купленные Вельмолом в Бронзовом квартале.

   Чернобородый, зная то, что Ронэмил из-за него ступил на опасный путь, надел маску приветливой дружелюбности и принялся его выслушивать. Друг упрашивал его сильно, но тому только и нужно было то, чтобы он зажил нормальной жизнью. С заспанными мозгами чернобородый с трудом додумал, что именно нужно его другу и под конец дал добро.

   Минуя погребальные ниши, дойдя до гроба, он потревожил скелета и вытащив оттуда ключи и бумаги, указал однорукому адрес за городом и отправил счастливчика к возлюбленной с мешочком серебряных рунэллов и ключом от дома.

   Внутренний голос уверенно твердил чернобородому то, что их отношения будут долго цвести. Ему думалось:

   «Раньше мои чувства быстро гасли, сколько раз со мной так было, пока я не повстречал Филити. Хотя, может, ему улыбнулась удача, и он повстречал ту самую, которая будет его поддерживать, уважать и любить».

-------------------------------------------------------------------

   На следующее утро Ронэмил отдал Катроне деньги и ключ, сообщил от какого именно он дома и намеревался уйти, но попрощался, держа крепко её за руку. У него не было сил признаться в том, что грядёт и он просто отвернулся, пробормотав:

   – Извини и никогда не упоминай моё имя для своего же блага. Пройдёт немного времени – и я, наверное, вернусь... Если выживу.

   На этом они расстались и более долгое время не виделись. На следующий день девушка решила проверить, от чего именно ключи. Она выехала на повозке на нейтральную территорию и немало удивилась увиденному.

   Двухэтажный дом за городом, недавно купленный Вельмолом, сильно понравился Катроне. Он находился на ровной местности, на поляне с душистыми цветами. Она уже, даже сейчас, видя щедро освящённую солнцем поляну понимала, что это удачное место для урожая.

   Катрона стояла перед домом, на веранде, и смотрела на дареное с ликующей улыбкой, думая:

   «Да, прекрасный подарок для... – она потрогала живот. – Нас. Вот тут-то мы и начнём жить по-настоящему!» – восторженно радовалась она.

   Прошёл год. Она надеялась, что скоро к ней вернётся Ронэмил, но этому пока что не суждено было случится. Сам он очень надеялся на то, что она сама со всем справится, но ей впервой было руководить двумя новыми служанками, которые отлично помогали по хозяйству беременной женщине. Без этих двух женщин она не смогла бы принять первые роды и не появились бы на свет два чудных для неё ребёнка; тихоня девочка и своенравный мальчик, который крепко сжимал её палец своей маленькой ручонкой; он очень ей понравился из-за своей схожести бойкого характера с Ронэмилом.

   «Весь в отца». – подумала она, когда кормила всех их грудью.

   Ронэмил был единственным, кто сделал её счастливой и ей помнилось, что другие неумело, грубо и неправильно пытались сблизиться с ней – и те давние воспоминание были ей теперь смешны. Она дала своим чадам старинные, позабытые и звучные имена, которые теперь не использовались.

   Катрона обещала себе ни в коем случае не растить своих детей так, как её одну воспитывали. С полной уверенностью можно сказать, что воспитывали её, в общем-то – никак. Детство было наполнено неуместными и вечными побоями с руганью из-за того, что у неё был маленький дефект речи. Но это не сломило её, а наоборот – укрепило уверенность в себе. Неправильная и нагнетающаяся с годами обстановка в маленькой семье плохо сказывалось на её взрослении, но ей было всё равно. Она знала, что когда-нибудь должно прекратиться это безумие. Она почти что ни с кем не разговаривала из-за боязни того, что её неправильно поймут даже в семье; Катрона была умнее своих вечно разгульных родителей, и это им не нравилось до злости, заканчивающейся для неё ничем хорошим. Спустя малые годы трудностей в бедняцко-существующей семье ей надоело такая жизнь и постоянное недопонимание, и она позабыла их, как и её родственники её. Ни Ронэмил, ни она, на удивление не делились о своём схожем прошлом.