Вельмол заглянул глубоко в тёмно-зелёные глаза захмелевшему Экстэру, – тому стало как-то неуютно и на миг захотелось отвернуться. Но он сдержал взгляд, заинтересованно посмотрев на него в ответ. Так Вельмол посмотрел на всех, держа взгляд без злобы и чего-либо лишнего.
Когда их тренировали в юношеские годы, самый старший поучительно поговаривал:
«Глядите на своих будущих друзей без злобы, долго, пристально. Пусть им это даже не нравится, но всё равно смотрите, попробуйте понять – друг перед тобой, или же будущий враг, способный на любую подлость. Если взгляд будет ответным, таким же, знай – он твой друг. Ну а если он будет сильно нервничать, отводить взгляд в сторону и тому подобное – будь готов ко всему от такого человека. Этот человек как минимум ненадёжен. Но никогда не делайте поспешных выводов». Так Гатаро учил их с Ронэмилом военному делу.
– Основная подмога – это население всех стран: наверное дико звучит, так? У нас ещё будут помощники, но чуть позже, и на их проверку и веру в эту идеологию понадобятся методы и время. Не всё и сразу, нет. Где-то год и мы будем готовы. Только время и их действия с доверием покажут, что к чему. Надо как следует всё продумать и всё решить, перед тем как приступать к перевороту, не имея и понятия о последствиях. Но одно я знаю точно, побывав в их шкуре – большинство богачей недалёки и бездуховны, и всегда надеются на свою охрану, с которой можно договориться по-разному, а затем и заняться ими. Им наплевать на простой люд, на первом месте у них стоит – потешить своё самолюбие любыми способами, которое, кстати, растёт с каждым днём, которое требует больших денег.
– Нужно всё учесть, да... И всё же, почему ты так резко начал проявлять неприязнь к Мистамину и парламентариям? Разве ты не хотел первоначально прекратить войну? По мне так это – разные цели. – сощурив единственный глаз спросил Ронэмил.
– Это две стороны одной монеты. Что бы я ни делал, как и с помощью каких бы методов не доказывал свою правоту, они уж точно не прислушаются ко мне и не одобрят прекращение войны – я в этом уверен. Странно вышло, я все эти годы почему-то был слеп, но за один быстрый, острый момент, мне посчастливилось прозреть: я увидел часть весомых проблем в мире. Похоже, для верхов есть какая-то незримая для меня выгода от этой бессмысленной войны.
Вельмола, после всех этих речей, двое новеньких стали считать за фанатика, но, преданного своему замыслу, которого невозможно было легко переубедить.
– Каков, кстати, эффект от листовок? – спросил мимолётом лидер у Экстэра.
– Уж извини, не было времени оглядываться и проверять – в меня стреляли из арбалетов и я лишь чудом успел скрыться. Но я всё сделал, чтобы многие их подобрали. Я видел, некоторые люди пристально рассмотрели и прочитали листки. Так же помню, что, скрутив, были те, ко положили их себе в карманы. Это всё, что я могу сказать.
– Отлично. Думаю, хватит на этом, пора бы и к делам перейти. – отозвался Вельмол строго, –Первоначально ты, Оросамил, найди того, кто изготовил такой же свёрток. Вот, пощупай руками, какой он необычный и присмотрись к подчерку. – тот достал из кармана узкие очки в серебряной оправе, присмотрелся, пощупал обеими руками и напоследок просто кивнул.
– Ищи в печатных издательствах и лавках художников. Если сможешь найти точно такой же аккуратный подчерк, попробуй мимолётно разузнать что-нибудь о самом заказчике. Я хочу узнать, кто на нас начал охоту.
– Я всё понял. – только и ответил тот, отправляясь в то место, где хранилась вся их одежда.
Они называли это место «гардеробной», но тут была сплошная неразбериха. Все вещи были кучей разбросаны на полу. Времени, и особенно желания прибраться не было ни у кого.
Оросамил сам предоставил почти половину своей одежды, на что его однажды спросил Ронэмил: «Откуда всё это?» А он с лёгкостью, играючи ответил: «Кем я только не был, даже в парламенте послужил и пиратом побывал».
Он уверенно, зная, что с чем сочетается, принялся надевать шерстяные брюки с бронзовыми узорами, волчью шубу, которая для холодной поры Увядания как раз годилась, и выглядела очень престижно. Всё это он купил сам, а это – исключительная редкость. Оросамил обул высокие кожаные сапоги на ремнях, на голову надел меховую шапку – этого, по его мнению, было вполне достаточно, чтобы выглядеть как зажиточный гражданин. Достаточно налюбовавшись собой перед тусклым зеркалом, он выушёл из главной комнаты в тоннели катакомб, на поверхность.
– Хорошо, что он ушёл. Экстэр, проследи его путь. Думаю, он пойдёт закладывать нас, и уж точно не выполнять приказанное. – попросил шёпотом Вельмол. – Я должен знать, кем он подослан.
– Вельмол, я не знаю, стоит ли это оглашать, но я чувствую, что это необходимо... – проронил одноглазый, – Мысль о об одном человеке никак не уходит из головы. Как будто бы сказать это – жизненно важно. В общем, на рынке мне попался чудаковатый старикашка, и у него то ли явный талант к предсказанию, или ему крупно повезло. Он рассказал мне моё прошлое, те самые тяготы, и к этому добавил ближайшее роковое будущее. – проговорил Ронэмил со всей серьёзностью, глядя в глаза Вельмолу неотрывно, уверенно. – Ну я и подумал, может нам сгодится тот, кто способен предсказать будущее?
– Коль не шутишь, то, думаю, будет не лишним. – Вельмол повернулся к Сури и сказал с натяжкой. – Вот такие вот у меня друзья. В общем-то, я показал и рассказал тебе что хотел. Ступай на сегодня свободно, а я тут поразмыслю над картой с бумагами.
Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)
Глава двенадцатая. В погоне за зацепкой.
Приятного чтения)
Большинство власть имущих Горбри почувствовали перемены, ударившие им по кошельку. Они понимали, что положение их шаткое, и земля под ногами начинает так подогреваться, словно они стояли на раскалённом докрасна металле. Теряя хватку перед народом, пасуя в различных мелочах, они обрекали себя на свержение и народный бунт. Но они всё равно шли дальше, выискивая тех, кто мыслил не так, как большинство. Успешное внедрение любыми способами идеологии рабства на простой люд было с каждым разом разнообразнее, внушительнее. Люди быстро свыкались своим раболепием, не видя других путей изменения плачевной ситуации. Вкалывая на рудниках, добывая руду, многие гибли от ядовитых испарений, впрочем, никто не жаловался и той малой подачке, что им нехотя выдавали. Не каждый житель в Горбри работал в копях или рудниках, нет, но очень многим не повезло в жизни. Бедных и голодных на огромных, тесных улицах этого города, обречённых на гибель от голода, холода и болезней было больше, чем богатых и сытых. Но грядут перемены.
У Крауса, Творца слов, работающем прямиком на парламент, выходили безупречные письма и грозные плакаты. У него получалось убедительное влияние на разношёрстный люд, и ещё более лучшие увёртки в политических дебрях. Его хвалили, уважали, повышали уже не раз, одним словом – он был близок к тому, что скоро его начнут носить на руках.
Сидя в своём кабинете в цитадели императора в Жемчужном квартале, он всем нутром ненавидел простой люд, этих бедняков, хоть и сам был раньше, как и они – простым, серым и раболепным до тех пор, пока не занялся своим умом. Не мог он примериться с их скупым нравом, тем, насколько их словарный запас был беден и печален, и потому эта работа подходила ему как нельзя к месту. Он к ней относился очень серьёзно и ревниво, без ошибок и погрешностей заполнял все бумаги, которые нужно было выдать простолюдинам – но он действовал на автомате, без рвения, которое было у Вельмола.
Краус был очень скупым, хоть и богат не по мере, особенно благодаря мелким, но многочисленным махинациям с бумагами и печатям, которые он хитро подделывал.
Но на свою жёнушку он не скупился. Он выбрал себе лучшую женщину из знати, и мог позволить себе содержать её хоть всю жизнь при том, что её аппетиты росли не по дням, а по часам. С утра до вечера он только и занимался тем, что принимал к себе в кабинет высокородных мужей с разнообразными мелочами. Выслушивать их – вот что ему надоедало, но ничего не поделать, высокопоставленная должность и оплачивалась достойно.
