– Хватит! – прошипел сквозь гнилые зубы мертвец. – Да я Каторий и был первейшим из просвещённых! Что вам ещё нужно?
– Уже лучше. – улыбнулся Вельмол Гапдумолу, который убрал руку с черепа. – Я ознакомился с вашим кодексом, вроде бы как недоступной информацией для люда простого, и мне очень хотелось бы расспросить тебя на счёт некоторых пунктов – надеюсь, ты не против...
– Ближе к делу, мне неуютно. Начинаю чувствовать мёртвое, покалеченное тело.
– Существуют только три державы, или?.. – спросил Вельмол.
– Для всех только и существуют три державы, но никто и не думал о том, что что-то может быть дальше. Вообрази себе мир, где нет края, всё равно что идти пока не устанешь, а потом вновь и вновь продолжать идти, но так и не найти конца. Держав в таком мире более чем три, но никому, специально, не даётся такая информация. Даже нам, просвещённым, неведомо было то, почему невозможно обойти границу скал простому человеку, который и не желает этого сам по себе. Как будто бы это специально сбалансированный урок именно тем нам, кто знает правду. Все мы что-то меньшее, в руках у чего-то большего. Эти скалы, обогнувшие три державы, словно бы укрывают от нас тайну, прячущуюся за их пределами.
– Ты ответил так, что оставил после сказанного не один вопрос. – вздохнул чернобородый.
В течение нескольких минут Вельмол словесно накидал нынешнюю картину войны, её последствий для простого народа, то, какое беззаконье и неравноправие творится на улицах Гобри, и то, что он собирается совершить. Скелет не двигался, внимательно вслушивался в новый мировой порядок и правильно-поставленную, обдуманную речь лидера.
Дослушав всё до конца, Каторий ответил:
– Да, твоё видение мира и происходящего и в самом деле верно. Изменения произошли, но они мало чем отличаются от прошлого. Думаю, парламент и до сих пор придерживается не претерпевшему изменениям кодексу. Избранное меньшинство обладает могущественными знаниями перед большинством. Да, и всё же – рано или поздно должна появиться гнильца... вроде вас... и наступят проблемы. Впрочем, решаемые.
– Ты и не представляешь, какая я заноза для таких, как ты и тебе подобным. Напоследок назови имена переписчиков кодекса, и мы отпустим тебя с миром и более не потревожим.
– Ну уж нет, я не предам своих.
– Хочешь чтобы я вновь принёс твоей душе сладчайшие удовольствия? Лично я уже соскучился по твоим взвизгам. – отозвался кудесник.
– Будь ты проклят...
– Я назову всех нынешних членов собрания, а ты укажешь…
– Вам нужны неизменные наследники Приллшалия – только они имеют право переписывать кодекс.
Вельмол листал Биографию достопочтимых личностей, наскоро, зорко бегал глазами от имени к имени в поисках нужного, через какое-то время произнеся:
– Значит аж две цели – братья Комблир и Тинаиз. Я обязательно доберусь до них.
– Он более нам не нужен?
– Не нужен.
Гапдумол что-то прошептал ввысь, прикоснулся концом посоха к черепу, и внутреннее сияние скелета медленно погасло, а тело обмякло, завалившись обратно в мраморный гроб. Экстэр под впечатлением похлопал в ладоши старику, и вместе с Ивралием и Оросамилом принялся обратно погребать мертвеца, а лидер же, спустившись в катакомбы, принялся оживлённо раздумывать над услышанным.
Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)
Глава двадцать первая. Влюблённые.
Приятного чтения)
При взгляде на суровое лицо Ронэмила глаза Катроны слегка расширялись, тело малость сжимало и кололо; вывод у неё при мыслях о нём напрашивался лишь один – он ей очень нравился. Она понимала, что даже без отсутствующей руки и глаза – он всё равно какой-то особенный. Что-то приятное для неё исходило от этого человека, влекло её, подбадривало. Вместо изъянов войны она глядела на правильно сложенное лицо и вглядывалась в ясно-сапфировый глаз тогда, когда он сам не смотрел на неё. Ей нравилось держаться за его руку, она была больше её ручонки втрое, но захват был на редкость нежен.
Но ему было тяжело вместе с ней. Он ненавидел такого слабого себя. Боясь даже взглянуть на неё повторно, он не знал, почему она всё ещё продолжает посещать его, мирно беседовать и невинно обниматься. Не понимая этих близких, далёких для его понимания отношений, Ронэмил стал чаще нервничать и колотить деревянные стены, чтобы успокоить неугомонный дух и поразмыслить, почему его тянет к ней.
Вместе с кудесником они проверили эту девушку – ничего особенного, и уж тем более злорадного в ней не было, так заключил Гапдумол. Но для Ронэмила это было то единственное, райское существо, ради которого действительно стоило жить. Нечто даже большее, чем сама его жизнь и всё сделанное за многие годы.
В основном же они молчали, простыми взглядами понимали гораздо большее, чем люди словами.
– Как бы сильно и упорно я не старалась в таверне, всё равно находятся недовольные. – решила Катрона впервые открыться ему во время прогулки по вечерней набережной. – Ругаются, дерутся, пристают...
Ронэмил когда надо было поддакивал и давал верные советы; они вместе решали свои проблемы словесно, но иногда ему приходилось применить силу или грубо высказаться обидчику своей девушки. Доходило и до драк, и противники, видя отсутствующую руку, думали, что он слаб. Но он, после крупного поражения, не мог позволить себе ещё раз проиграть.
Они решили на деньги Вельмола прокатиться на широком шлюпе по берегам далёким и извилистым. Кормчий был старым и чрезвычайно строгим поначалу, и всё чуть было не закончилось плохо, когда он выругался на старом языке принижающим оскорблением одноглазому, которое не поняла его Катрона. Возрастной кормчий никак не мог выдержать силу взгляда одноглазого; быстро побеседовав один на один, он, переменив своё мнение, извинился на том же языке и уважительно предоставил им место повыше, чтобы виднелись все далёкие просторы дневного Лериля.
Своей напарнице по судьбе он сообщил, что узнал в лице старика бывшего капитана, с кем раньше воевал. Спутница поверила и обратила мысли в удовольствие – она, понимая, что они наедине, расслабилась и начала танцевать, как никогда в жизни; этим вечером она почувствовала удовольствие и уход за собой. Радость в ней чуть ли не кипела, и впервые случилось так, что она первой сделала нужный шаг в отношениях – поцеловала Ронэмила с настоящей любовью за всё-то малое, но искренне даренное им.
Подружке очень понравилось это малое путешествие, оно запомнится ей навсегда из-за дивных просторов неприступных гор и небывалых видов таинственно-пышных, хвойных лесов. Особенно ей понравился вид бухты кораблей и то, как много там развесёлого народу. В основном там находились рыболовы, но некоторые, самые отважные, охотились на огромных осьминогов с помощью гарпунов. Доставка добычи на сушу – составляла много труда, но огромные корабли справлялись, хоть и с трудом.
– Как думаешь, что за теми неприступными скалами? – со вздохом удовольствия спросила она.
– Никто точно не знает. – уверенно отозвался Ронэмил.
Очередная вечерняя прогулка по Медному кварталу перед сном бодрила обоих. Свежий воздух помогал думать о прекрасном и только – лишние мысли в голову не лезли. Но у Ронэмила начался процесс рассуждение над данной ситуацией. Она ему нравилась и даже очень, но он не желал расстаться, прекратить то хорошее, что он сейчас имеет.
– Как прекрасны звёзды в вечернем небе. Неплохая жизнь выпала нам, а? – спросила она.
«Её заботят мелочи, но это пустяк – не за это мне она полюбилась». – подумал Ронэмил и высказался:
– Катрона, я сейчас признаюсь. Не знаю, как тебе, но лично мне наши отношения очень нравятся, хоть ты и не ровня мне из-за моих дефектов. Выжди чуть-чуть времени, и увидишь, я поднимусь на ноги, заработок будет сыпаться на тебя, как и моя любовь к тебе, то есть равносильно. Просто поверь моим словам, всё будет именно так, как я пожелаю – нас ждёт только лучшее. В любом случае я не слабовольный и не собираюсь сдаваться из-за какой-то руки. Нужно нечто большее, чтобы опустить меня на самый низ и переубедить, ослабить навсегда. Может, смерть? – риторически задал он сам себе вопрос, но её всегда радовала почти всё, что он скажет.
