Я же лишь кивнул, а после задал интересующие меня вопросы:

— Дмитрий Иоаннович признал меня князем, как и подтвердил завещание деда моего и отца. Так что насчет вотчины моей?

— Я подготовлю указ и передам голове Земского приказа, а потом и вам следует с ним поговорить. Они с книгами сверятся и уже вам передадут, а там можете отправить кого в свои земли.

— А самому туда поехать посмотреть? — хмыкнул я.

— Ты хочешь уехать из Москвы? Ты стал первым после царя, — глянул на меня заинтересованно Ян.

Я лишь пожал плечами, показывая, что не определился. Хотя с удовольствием бы свалил. Дел полно, а я тут, судя по всему, буду штаны просиживать и выступать в роли развлечения и игрушки для Дмитрия, хотя выводы делать рано.

— Сожрут мироеды, — буркнул я, не удержавшись.

Ян же расхохотался в голос.

— Ну, могут попытаться, — хмыкнул он, просмеявшись. — Но думаю я, подавятся. Я видел, что ты сделал. Да и не я один, можешь поверить. Тут глаз у многих наметан. Так что не сильно увлекайся, строя из себя… — И он помахал рукой. — Пока ты рядом с царем, тронуть не посмеют, но и ты сам будь аккуратен.

«Не посмеют, ага, вприкуску сожрут. Отравят или еще чего», — промелькнула мысль.

— Почему ты помогаешь? — задал я вопрос.

Ян не ответил, лишь хитро на меня глянул.

Да вопрос был весьма риторический, но мне было важно увидеть его реакцию. Про себя же поставил небольшой плюс Яну, он явно умен, ну, точно не глуп, и хочет остаться на своем месте. Ведь получается, случись что с Дмитрием, я имею шансы занять его место, вот и подстилает соломки. Сколько еще таких будет.

— Дмитрий Иоаннович еще о деньгах говорил, — как бы невзначай произнес я.

— Указ будет готов, казначеям передам, тебе надо будет подойти к Головину или к дьяку Власьеву.

Я же принял к сведенью и кивнул.

К этому времени мы подошли к царским покоям, и Ян заглянул в одну из комнат, в ней оказался Дмитрий Иоаннович, который сидел за столом и водил пальцем по скатерти, о чем-то думая.

Подняв голову, он глядел на нас и кивнул, дозволяя войти.

Я тут же ступил внутрь и, испросив разрешения, получив очередной кивок, уселся.

Ян же покинул нас и вернулся через пару минут, уже без письменных принадлежностей.

Спустя пару минут начали появляться слуги, выставляя еду на стол. Позже появился иностранец, что пристально смотрел на меня на заседании боярской думы.

После пришли еще трое человек, молодых парней. Все трое были явно старше меня, двум лет по семнадцать, а третьему ближе к двадцати. Да и по повадкам было видно, что это не простые слуги.

Тут я вспомнил диалог у Одоевских о том, что среди стольников и постельничих нет простых людей, они все родовитые, и быть слугой царю — это одна из ступеней к боярству или более высокой придворной должности.

По вялому движению Дмитрия Иоанновича самый старший тут же принялся пробовать все блюда, от каждого отщипывая по кусочку, а после и из кувшина наливая в золотой кубок и отпивая по глотку.

Я же вспомнил о том, как существовали люди, пробующие еду царя или любого другого монарха, дабы избежать отравы, вот только название должности вспомнить не смог.

Иностранец редко перекидывался с Яном или царем словами на польском, которые я понимал, но не все.

Зато понял имя поляка, это был Ежи Мнишек, будущий тесть Дмитрий Иоанновича, и он аккуратно намекал, что надо бы дать ответ королю и в Ватикан отписать.

Я же поглядывал не только на Мнишека, что тоже был вполне исторической личностью, но и на царский обед. Мне казалось, их должны проводить по-другому, но, судя по всему, Дмитрий был не в духе, да к тому же не расположен к разговору.

— Как тебе Боярская дума? — посередине вопроса Мнишека обратился ко мне Дмитрий. Мнишек недовольно глянул на меня, а после что-то пробормотал себе под нос.

Я же ответил как любой нормальный пятнадцатилетний парень, которого заставили сидеть на нелюбимых уроках.

— Скучно.

— Ха, — улыбнулся Дмитрий в первый раз за обед. — И так всегда, весь день готовы языками молоть, выгадывая себе.

Я улыбнулся и кивнул, соглашаясь.

— Эх, у меня такие планы. Как обустроить землю мою, через годин десять никто не узнает. Хочу университет возвести, как в других странах. Дабы там науку постигали, но ты о том и не слышал, поди, — махнув Дмитрий, вновь поскучнев.

Мне вновь пришлось кивать, отыгрывая роль.

Мнишек по поводу меня вопросов не задавал, но было ощущение, что явно будет говорить с царем.

После обеда я вернулся в свои покои, надо было переварить всё случившееся.

Завалившись на кровать, я сам не заметил, как задремал после сытного обеда.

— Кхм, Андрей Володимирович, — расслышал я чей-то голос и приоткрыл глаза.

В комнате находился парень лет двадцати двух.

— Проснулся я, — присел я на кровати. — Уснул и сам не заметил, — решил пояснить.

— Пир скоро начнётся, велено вас привести и одежды новые вам подать, — указал он на новый наряд, лежащий на сундуке.

Наряд же ничем не отличался от уже надетого на мне, только кафтан был зеленого цвета, сделанный из парчи и расшит серебром.

— Хорошо, — и я тут же начал переодеваться, парень мне даже помог.

Минут через двадцать он повел меня в другой дворец и проводил в большой зал, где уже стояло с десяток столов, ломившихся от еды, чего там только не было, я даже персики приметил.

Народ же вовсю подтягивался, рассаживаясь, и тут были не только бояре. Царь же сидел во главе большого стола, за которым расположились бояре, парень провел меня и усадил по правую руку от государя.

— Садись, Андрей, праздновать будем, — весело проговорил Дмитрий, и, судя по всему, он уже успел опустошить пару бокалов вина, да и настроение его было веселым.

Слева от царя сидел Мнишек, а за ним Мстиславский, рядом со мной же пристроился незнакомый мне лях, за ним Ян и еще несколько человек, в том числе и мой недруг, которого я искупал на торге.

«Видимо, он достаточно близок к царю, раз ему позволили здесь сесть», — промелькнуло у меня в мыслях.

За ним сидел другой мужчина, незнакомый мне, а там уже и Воротынский, а дальше другие бояре.

Что можно сказать о пире, застолье оно и есть застолье. С морем выпивки и закуски, даже музыка была, только дам не было. Исполняли песни унылые, чем-то похожие на ту, которая была в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».

Царь кривился, но музыкантов не отпускал, я же, улучив момент, отпросился с завтрашнего заседания, аргументируя тем, что надо бы своих людей упредить, пропадут они без меня. Дмитрий дал на то свое дозволение, предупредив, что меня кто-нибудь из стольников будет сопровождать и его охрана.

Пить я старался поменьше, как и есть, в основном те блюда, которые ел царь, ведь его убили совсем не ядом, так что на этот счет можно было не опасаться.

Пир закончился уже после заката, и меня провели в покои.

С утра было вновь посещение собора, и я стоял рядом с царем, получив в лицо дозу освященной воды и пропахнув ладаном насквозь, в этот раз кадилом в лоб не пытались зарядить — и то хорошо.

После утренней службы царь с боярами ушли заседать, а меня нашел парень, который и разбудил перед пиром.

Одет он был в хороший кафтан, но без вышивки.

— Князь Андрей Володимирович, мне приказано вас сопровождать, — и он кивнул еще на троих стрельцов, что были с ним рядом.

— Как зовут-то тебя? — обратился я к парню.

— Василий Иванов сын Бутурлин, — представился парень. — Стольник я.

— Ну, пошли тогда, Василий Иванов сын Бутурлин, — и я направился по дорожке, ведущей к воротам из кремля.

Вот только сразу за воротами мне дорогу преградили пятеро поляков, среди которых был и мой знакомец по боям на торге.

— Ты оскорбил меня, мою семью. Мою честь, — процедил. — Я требую боя или извинений, — прошипел он. От злости у него еще больше проявился акцент.

Глава 11