— А то как же, приезжал посланник твой Прокоп с людьми царскими, грамоту о том зачитывали. Зимин, да и другие, слышали и знали, — тут же закивал староста.

— А сейчас он где? — тут же заинтересовался я.

— Ну, в Холм и в Холмские волости убыл, а опосля вроде в Алешню и волость Перовскую, а уж куда далее, я и не ведаю, — развел руками Ждан.

— Давно уехали?

— Дык, почитай, недели две уж, — потянул староста.

— Понятно, — кивнул я и покосился на своих людей. — Елисей, Василий, давайте за нашими и про казачков не забудьте, — распорядился я.

Толпа же не расходилась, лишь откатилась назад и перешептывалась о произошедшем да меня разглядывала.

— Богдашко, а ну помоги княжьим людям, — окликнул Ждан одного из молодых парней, указав вслед ушедшим Елисею и Василий. — Андрей Володимирович, разреши вас сопроводить?

Я кивнул.

— Вон видите холм, на нем крепость, вот там находятся палаты княжьи, — указал рукой вперед Ждан, когда мы двинулись.

— Ты много о городе знаешь? — спросил я.

— А как же, всю жизнь здесь прожил, — улыбнулся Ждан и почесал затылок.

— Расскажи, мне интересно. Кто построил, что интересного у вас, — глянул я на большую кучу каменных блоков белого цвета, что лежали стройными рядами возле стены.

— Стал быть, всего-то я и не упомню, — смутился Ждан.

— Ничего, — протянул я. — Мне и того не ведомо.

— Ну, стал быть, город пошел, когда два инока, Трифон и Никандр, в здешних местах поселились, с самих Киевских пещер пришли. После уж и монастырь вырос Свято-Успенский, а там и городок при нем с небольшой крепостью, который тверские князья поставили, дабы обороняться от лихих людишек. Как сказывал мне дед еще, когда я был отроком неразумным, не раз сюда татарва приходила, разграбили они монастырь, убили игумена и иноков да бросили в воды речные. Только не приняла вода тела их, ибо святости они полны были. В другой раз, как татарва пришла, всех убили, одна лишь старица спаслась в пещерах. Когда сюда с подмогой прибыл Михаил Ярославович Тверской, спасать некого было кроме старицы. Вот он и распорядился построить крепость на противоположном берегу Волги, так город появился. После уж великий князь московский передал его своему сыну Андрею Васильевичу, вот уж при нем-то город и расцвел. Любил ваш родич Старицу, княжьи палаты возвел, да и укрепил.

Мы медленно шли по дороге, а пока Ждан рассказывал, я осматривался. Холм, на котором стояла крепость, был окружен рвом, глубоким и длинным, через который было перекинуто два мостка. На дне рва виднелись деревянные заостренные колья, а сам он был наполнен водой.

— Князь же Владимир Андреевич, ваш прадедушка, воздвиг собор Бориса и Глеба в честь взятия Казани, но поговаривают, что все же в честь своего брата царя Иоанна Васильевича, правда это или нет, то мне не ведомо. Царь не раз бывал здесь. Любил он поохотиться, даже посольство принимал и мир здесь заключил с Ляхами. Цесарский посланник здесь был, от самого папы римского, — с гордостью произнес Ждан.

— Славен город, — кивнул я.

Я же продолжал оглядываться по сторонам, сам холм опоясывал мощный четырехметровый вал, на котором я насчитал тринадцать башен. Склоны холма были круты, и, кроме как по дороге, взобраться было невозможно.

Зайдя в крепость, я увидел огромный колокол, висящий рядом с воротами.

— Это заполошный колокол, княже, еще Андрей Васильевич приказал его здесь повесить, коли враг придет, весь город услышит.

Я же кивнул и обратил внимание на церковный собор. Он был похож на Успенский собор Московского кремля, было что-то общее. Выполнен он был из белого камня, с пятью башнями-шатрами.

— А вот и собор, — замер Ждан и перекрестился, и мы вслед за ним.

— Из нашего мрамора он построен, — с гордостью заметил Ждан.

— Мрамора? Здесь есть каменоломни? — удивленно переспросил я.

— Есть, оттуда камень и на постройку Белого города в Москву шел, и на стенц в Смоленске, а уж сколько с него церквей возвели и не упомню.

Я кивнув Ждану и осмотрелся по сторонам, в крепости стояло много подворий, в том числе и амбары.

Мы же двинули дальше, и нам преградила дорогу деревянная стена с башнями, ворота были открыты.

— А вот и княжьи палаты, — довольно произнес Ждан.

Сзади послышался топот, и мы обернулись, это воевода быстрым шагом шел в нашу сторону, его сопровождали мои люди, рядом с ним была и пятерка стрельцов в некрашеных кафтанах.

— Все, княже, исполнил. Связали Зиминых и в холодную бросили. Вечером Михаила повесим и сына его, — угрюмо произнес воевода.

— Добро, — кивнул я, и мы двинулись дальше.

Княжьи палаты были каменные, выстроенные из того же камня, что и собор. Было видно, что в них уже давно не жили, но все было чисто, никакой пыли.

Идя по комнатам, приходилось пригибаться, так как проходы были маленькие и узкие, да и потолки низкие. Я же шел и вдыхал воздух, а мысли настраивались на философский лад. Вот здесь жили Старицкие. Вот здесь и я буду жить как минимум полгода, а дальше посмотрим, что будет.

— Андрей Володимирович, отобедать желаете али в баньку сперва? — спросил меня Илья Васильевич, что был распорядителем или дворецкий княжеского дворца, точнее, царского, так как он находился в ведении казенного приказа, с тех пор как мой род считался «мертвым».

Причем Илья просил прощения, что не встретил меня лично, так как упредить его не успели, лишь человек от воеводы прибыл, чтобы столы накрывали и баню топили.

— Конечно, баня, — вырвалось из меня раньше, чем я успел сообразить. Очень уж хотелось помыться. — За людьми моими пригляди, чтобы были накормлены и напоены, и место им выделили, да и помыться позволь. К тому же пленники есть у меня, пусть их свяжут и запрут как следует.

Вот только перед банькой пришлось все же заняться делами. Выделить комнату под казну и лично проследить, куда и как пленных казаков посадят. Да и за остальным приглядеть.

После были банька и пир, где дед вместе с воеводой, Жданом и Василием уговорили меня пощадить Зиминых. Мол, не стоит с крови начинать.

Скрипя зубами, я согласился, но приказал обоим намять бока, а через два дня проверить, чтобы они съехали и взяли с собой не более трех подвод, а ежели больше, то пусть изымают в мою пользу.

С утра проснувшись, под своей дверью я обнаружил Илью с двумя отроками, что помогли мне одеться и умыться, и я вышел на подворье.

— Вот теперь чувствую себя князем, а не игрушкой царской, — едва слышно произнес я себе под нос.

— Княже? — тут же раздался вопрос от Илейики.

— Что это за башня, спрашиваю? — И я ткнул пальцем в четырехэтажную башню, что стояла слева от княжьего дворца.

— Это тайнишная башня, — тихо заговорил Илейка. В ней два хода подземных из города, один к Волге ведет, а другой к Верхней Старице.

— И что, об этом все знают? — У меня аж глаз дернулся.

— Нет, конечно, княже. Я, воевода, ему по службе положено, да, может, кто из старых слуг. Башня закрыта сейчас, а ключи только у меня.

— Открывай, посмотреть хочу, — приказал я и направился в сторону башни.

— Как прикажешь, князь, ключи только найти надо. Я сейчас. — И Илейка побежал во дворец.

Подземные ходы меня сейчас не интересовали, а вот взглянуть на город с четвертого этажа было очень даже интересно.

Спустя пару минут я уже взбирался по лестнице и, поднявшись на последний этаж, распахнул окно. А выглянув из него, не удержался от возгласа:

— Красота-то какая, лепота!

И было чем любоваться, открывался просто чудесный вид на окрестности и город на рассвете. Волгу же было видно вдаль.

Крепость стояла на узком длинном мысе, омываемом с двух сторон реками, на другой стороне виднелся Свято-Успенский монастырь.

«Может, к Иову сегодня съездить? — мелькнула мысль. — А чего откладывать? Часики-то тикают».

Глава 23

Полюбовавшись еще минут десять на окрестности города, я глянул вниз, где уже начал выползать народ для похода в церковь, на княжьем подворье была небольшая каменная церковь, но многие предпочитали ходить в Борисоглебский собор.