— Вот тут еще больше интересного, этот самый Белев погиб еще когда Хан Давлет напал на Москву и ни как не может быть отцом Владимира, так как это произошло посчитай за два года до его рождения, а то и три, — хмыкнул довольно Мацей. Он действительно гордился, что за две недели смог раскопать, такую тайну, да не просто тайну, а княжескую почти царскую.

— А грамоты? — нахмурился Дмитрий пытавшийся разобраться.

— В Коломне сделаны, мы потрясли попа, который их и сделал жив он еще. Сговорился он с Волынским, тот триста рублев пожертвовал на церковь, а попу тому еще пятьсот сверху дал, тот и сделал те грамотки, — закончил Мацей.

— Выходит он и правду мне родич, — задумчиво произнес царь, на его лице отобразилась улыбка.

— Да, и он может одним своим существованием помещать. Вокруг него могут объединиться недовольные. Удавить его тихо и все дела, — предложил Мацей, который являлся ближним человеком царя, и который прошел с ним всю компанию, по возведению его на царство.

— Нет, — тут же вскочил Дмитрий со своего места и начал расхаживать по комнате. — Он мой родич по отцу и матери и удавить? Он не злоумышляет против меня. Не сделал ничего и его удавить?

— Это может избавить в будущем от проблем, — уверенно произнес Мацей.

— Как я знаю, Старицкие не посягали на власть, хотя вполне могли. Думаю и от него, не будет проблем, он еще молод и я смогу на него опереться, он своим присутствием многих подвинет. Да и запретить ему иметь детей пока у меня не появится не трудно. К тому же он родич, нету у меня более близкого по крови, чем он. Я хочу его видеть и говорить с ним. Передай Яну пусть приведет его тот час же, — распорядился Дмитрий голосом не терпящим возражений.

Мацей поднялся с лавки и отвесил поклон своему царю, и покинул комнату.

[1] Аналой — подставка для книг.

Глава 8

Валяясь на кровати, я строил теории о том, как все может обернуться. И как вести себя перед царем, ну, это, конечно, если меня на дыбу не потащат или в казематы какие. А то запрут еще, а ключ выбросят, и стану я узником «замка Иф».

За дверью неожиданно зашуршали, сдвигая запоры, а после она распахнулась.

«Странно, вроде батюшка уже был с утра, да и кормили меня сегодня», — промелькнула мысль, я даже голову не поднял, ибо лень.

Раздались шаги по комнате, и я почувствовал, что ко мне подошли и внимательно на меня смотрят.

— Князь, вы долго будете почивать? — раздался смутно знакомый голос с акцентом. — Как вы тогда сказали: «Негоже заставлять царя ждать».

Подняв голову, я увидел, что возле кровати стоит писарь его царского величества, Ян как-то там, имя я, к сожалению, полностью не запомнил.

«Меня назвали князем, да и порученец личный пришёл, а не мордатые мужики с большими кулачищами, значит, не так все и плохо», — мелькнула мысль.

— Дык я уже две недели жду-дожидаюсь, — и принюхался к своей рубахе, которая за две недели весьма пропахла.

— Дмитрий Иоаннович был занят и не мог вас принять. Сейчас он готов уделить вам время, — сморщился лях.

Мне же очень хотелось какую-нибудь гадость сказать из природной вредности, что-то типа: «С Ксенией Годуновой, видать, поклоны отбивал, и не только», — но я лишь горестно вздохнул, поднимаясь, но потом не удержался и ляпнул:

— Государь батюшка — наша защита и опора, кто, ежели не он, со всем справится.

Лях же хмыкнул, улыбнувшись, так и не ответил.

Накинув на себя кафтан, я вновь принюхался и протянул:

— Мне бы в баньку помыться да одежу чистую, а то от меня несет, как от взмыленного коня, а то и дикого кабана.

— Позже все будет, сейчас же царь ждет, и он нетерпелив обычно в своих желания, — вполне благожелательно добавил Ян.

На что я кивнул, запоминая его слова.

«Надеюсь, мне удалось отыграть недовольного отрока, который понимает всю серьезность ситуации, — промелькнуло у меня в голове. — Главное, не перестараться», — пронеслось следом.

Мы вышли из моей опочивальни, которая за последняя время мне приелась — это мягко говоря, очень даже мягко.

Возле дверей по-прежнему ошивалось двое охранников-иностранцев, которые настороженно на меня поглядывали, я не удержался и им подмигнул, на что они нахмурились.

Выйдя из терема, мы направились к высокому деревянному дворцу в три этажа, окруженному красивой резной оградой, но при этом достаточно мощной, ворота же были обиты с другой стороны железом и сейчас открыты нараспашку.

На нас почти не обращали внимания, пройдя во двор дворца, я обратил внимание на стражу. Бойцов десять было во дворе, хотя уверен, что их куда больше.

Первый этаж был приподнят над замлей на метр или чуть больше, и к нему вела крытая лестница, возле которой стояли также двое бойцов. Вот только все это были иноземцы, стрельцов же я не видел.

Ян подвел меня к полукруглой двери и раскрыл ее передо мной, я сделал шаг вперед и застыл на пороге.

В комнате находился Дмитрий Иоаннович, он сидел за столом, накрытым скатертью, с задумчивым видом и рассматривал перстень-печать, до боли знакомый мне. Рядом с ним на столе лежала моя сумка с грамотами.

Вдруг я получил сзади тычок в спину и сделал шаг вперед, Дмитрий Иоаннович поднял на меня свой взгляд.

Он меня рассматривал и изучал, я делал то же самое.

Благо я видел уже его, когда он шел по Москве, только для себя открыл новую деталь: его левая рука была чуть короче правой. На пальцах же сверкали драгоценные перстни, да и одет он был в рубаху, а на его плечах накинут кафтан.

Только спустя пару мгновений я спохватился, отвесил поясной поклон и заговорил:

— Здрав будь, царь батюшка, долгих лет тебе.

Распрямился, и меня тут же заключили в объятия, и довольно крепкие, на ухо же прошептали:

— Ну, здравствуй, Андрей, не чинись передо мной. Одни мы остались с тобой на всем белом свете истинные Рюриковичи из колена Калитичей. Нет у меня ныне никого родней тебя да матушки, — слова были произнесены с жаром и какой-то теплотой.

Отлипнув, Дмитрий еще раз осмотрел меня, я же отвел взор и потупил его, мне казалось, именно так надо вести себя.

— Не робей, можешь меня звать Дмитрий Иоаннович и не кланяться попусту. Пойдем присядем да поговорим. Ты мне словно младший брат, — вновь тепло произнес Дмитрий.

Я же вздрогнул, от его слов, а по телу пробежал табун мурашек.

«Вот же ж, — промелькнуло мысль. — Интересно, он просто отыгрывает роль? Или верит в то, что он истинный Дмитрий?»

Мысли я тут же попытался отогнать.

— Благодарствую, царь батюшка, — вновь произнес я и попытался поклониться, но Дмитрий удержал мне.

— Вот ты неугомонный, — рассмеялся он по-доброму. — Говорю же, не чинись, а то осерчаю. Родичи мы по отцу, да и по матери моей тоже, выходит, — усмехнулся он и провел меня к лавке, на которую усадил.

— Эх, настрадался род твой от Годуновых так же, как и я. Тетку твою в монастырь постриг, как и племянниц твоих, а после и уморил. А меня чуть не убил, благо нашлись люди верные, что спасли меня. Но ничего, они за все ответили и еще ответят, — с каким-то неистовством произнес царь Дмитрий.

Мне же только оставалось кивать.

— Я рад, что ты, родич, объявился. Что живы Старицкие, ты станешь мне верным помощником, всю землю православную обустроим. Завтра я тебя люду представлю да думе. Станешь ты первым боярином, по праву крови, — поглядывая на меня, проговорил Дмитрий.

— Благодарю, Дмитрий Иоаннович, — произнес я.

— Как по-другому, князь? Мы должны помогать и поддерживать друг друга, о том кровь моя говорит, ведь мой отец, Иван Васильевич, был дружен с твоим дедом Владимиром Андреевичем, росли они вместе.

Я же закивал, не знал бы я правды от Марии да не был бы собой, точно бы поверил и явно был бы очарован Дмитрием. Вот черт языкастый, может, бог и не дал ему красоты, но вот харизмы отсыпал прилично.