— Разберусь, — кивнул лях.

Усач же сделал несколько шагов назад и что-то злобно произнес, бросив на меня многообещающий взгляд.

— Этому же передай, не стоит мне козни строить. В следующий раз я ему колени прострелю и на руках заставлю ходить! А как я умею стрелять, вся Москва уже знает.

— Передам, — кивнул царский секретарь. — Да с капитаном разговор буду иметь.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — К боярам кого отправь, скажи, что царь почивает. А то ждут поди, — хмыкнул я и покинул царский дворец.

Василий и Олег с Викшой ждали меня возле царского дворца, видимо, видели, как я туда зашел.

— Все, поехали к деду. Ты же, Викша, скачи к Одоевским и Хованским, пусть к Прохору выдвигаются, — распорядился я.

— Выполню, — кивнул мой послужилец и, пришпорив коня, тут же помчался исполнять.

Мы же не спеша направились на дедовское подворье, даже перекусить там успели.

Одоевские прибыли вдвоем, Хованский прибыл тоже со своим младшим братом, с которым меня тут же и познакомил. Парень был явно не старше двадцати, и звали его Никита Андреевич, похожий на своего брата, только нос побольше и цвет волос темнее.

Приехали они вместе со своими людьми. Одоевские привели четырнадцать человек, а Хованские семнадцать, все были в броне, при оружии и на конях. У меня же вышло четырнадцать бойцов, двое осталось на дедовском подворье, а двое на моем в Белом городе. Новичков я решил и вовсе пока не привлекать, мало им еще веры.

— Все готовы? — восседая на Черныше, оглядел я наш сводный отряд и махнул рукой, мы выдвинулись в сторону Казенного приказа.

Дьяк Власьев нас лично провел в казематы, в которых за дубовыми дверьми, обитыми железом, меня ждало двадцать восемь сундуков, заполненных серебром. В каждом были уже отмеренные рубли. В больших сундуках находилось по восемьсот рублев, а в малых по пятьсот. Можно, конечно, было все пересчитать, и Власьев это и предложил, но я махнул рукой, сообщив, что ему доверяю, чем сделал ему приятно. Да и толку пересчитывать, большие суммы наверняка на пару десятков рублей могли ошибиться, не больше, а это при таких суммах не смертельно.

Власьев выделил нам также десяток стрельцов из охраны казенного приказа, напомнил о выделенном мне подворье, и обещал в любой момент мне лично его показать или в поместном приказе это сделают.

Поблагодарив дьяка и распрощавшись с ним, мы отправились на подворье деда.

Я был напряжен, как и все мои люди, не убирающие ладоней с рукоятей оружия, но, на удивление, все прошло спокойно.

Стрельцы сразу направились обратно. Одоевских и Хованских я пригласил за стол, но они отказались, лишь хитро переглядываясь, телеги я пообещал им вернуть в скором времени.

Сундуки отнесли и расположили в холодной, да еще и на замки заперли. Также двое людей должны круглосуточно рядом дежурить и еще двое на самом подворье.

— Вот теперь можно и посчитать, — раскрыв малый сундук, произнес я вслух. Рядом находились только дед и Олег, в холодной же горело двадцать свечей.

В малом сундуке было сто кошелей, в каждом по пять рублей. В больших сундуках по сто шестьдесят кошелей. Каждый рубль я, конечно, не считал, лишь в нескольких сундуках проверил по парочке кошелей, вот и все.

— Можно сказать, теперь я богат, — ухмыльнулся и подмигнул Олегу.

— Ну да, — хмыкнул дед. — Изрядно серебра. Главное, чтобы не ушло быстро.

— Тут уж ничего не поделаешь. Дед, завтра захвати Елисея, да еще кого в помощь. Купи саблю богатую и седло, коня под стать, и от моего имени подарите Головину. То же самое купите и для дьяка Власьева, но поплоше, и тоже ему подарите. Также всего нужного закупите и для новых послужильцев. В том числе и для отроков. Пусть у каждого будет по коню, сабле и броне. Можно и тегиляю с шапкой бумажной, но чтобы у каждого было. Олег, Карасю поможешь. Пусть учатся отроки саблей владеть и на коне ездить.

— Преподам науку, но то дело небыстрое, — нахмурился Олег.

— А мы пока никуда и не спешим, есть время, — произнес я.

— А сейчас пусть шесть малых сундуков на телеги погрузят, пора и отдариться мне, — грустно произнес я. Ведь желания расставаться с деньгами у меня не было, но надо было поддержать финансово тех, кто поддержал меня.

— Только спускали, а щас опять поднимать, — пробурчал дед.

Я же ничего не ответил, лишь пожал плечами.

Спустя полчаса сундуки были вновь загружены на телеги, и, укрыв их и захватив девять бойцов, мы выдвинулись.

Опасно ли это было ехать столь малой силой? Опасно, и я это осознавал. Но то был умеренный риск, даже если за подворьем следят.

В первую очередь я направился к Одоевскому, там оказались и Хованские, видимо, обсуждали получение мной денег и ближайшие перспективы.

Одоевские и Хованские стояли на крыльце и с интересом смотрели на заезжающие на подворье телеги.

— Иван Никитич, ты поддержал меня. Когда, кроме дедовской грамоты, чести и крови, у меня ничего не было. Оттого желаю я отдариться Одоевским и никогда не забуду, что они сделали для меня. Вон те два сундучка со всем содержимым ваши, — улыбнулся я, указывая на сундуки.

— Благодарствую, Андрей Володимирович. — И старший Одоевский отвесил мне поклон, а следом и брат его младший.

Я же посмотрел на старшего Хованского, что скалился во все тридцать два зуба, заложив руки за кушак.

— Иван Андреевич, — обратился я к нему. — Ты меня поддержал, помог по-родственному, хоть и дальние мы родичи, да и не обязан ты был. Но ты помнишь о родстве Старицких и Хованских, и я об этом никогда не забуду. Прими же подарок от меня малый, два сундука, — и я указал на другую телегу, где также стояли два сундука с серебром.

— Ты правильно сказал, мы родичи, было это и будет. И Хованские помнят родство, — улыбнулся Иван Андреевич, отвесил мне поклон, а после и брат его.

— Андрей Володимирович, приглашаю тебя к столу. Людей же твоих накормят и обиходят, — повел рукой в сторону дома Одоевский.

— Благодарю, Иван Никитич, но, пожалуй, откажусь. Мне к Нагим еще путь держать, — и я кивнул на телегу.

— Дозволь тогда с тобой своих людишек отправить, коли чего случится, они помогут. Даже и не знаю, как ты с решился столь малым отрядом серебро везти, — нахмурившись, произнес Одоевский.

Я же пожал плечами и, немного подумав, согласился на предложение Одоевского.

К Нагим мы выехали спустя минут двадцать.

Прибыв в гости к родственникам, пришлось обождать, когда распахнут ворота, после чего мы проехали на подворье. Возле крыльца дома меня встречали Нагие. Как и в прошлый раз, Григорий был пьян.

— Здравы будьте, родичи, — приложил я правую руку к груди и кивнул. — Помогли вы мне, за то я вам безмерно благодарен. Примите от меня дар малый, — и я кивнул своим людям. Которые тут же стащили два сундука с телеги, которую мне еще вернуть надо, и поставили перед крыльцом.

Михаил спустился с крыльца и, откинув одну из крышек сундука, всмотрелся в содержимое, а после взял оттуда один из кошелей, подкинул его в руке, к нему тут же присоединился Григорий.

— Благодарствуем, Андрей Володимирович, за подарок твой, — степенно произнес Михаил.

Григорий же скривился, глянув на меня, и заговорил:

— А чего всего лишь два сундука-то? Ты ж сказал, без меры благодарен. Тебе ж двадцать тыщь царь пожаловал, а ты всего два сундука! Али пожалел для родичей?

Глава 18

В ответ на слова Григория я только вздохнул. В голове же промелькнули ругательства, вот только в этот раз подобное обращение я не собирался сносить, да и раздражала меня эта пьянь, тоже мне, родственничек нашелся…

— Так я и беспокоюсь, оттого всего два сундука. Подарил бы больше, так ты еще выше нос задерешь, облака, поди, царапать начнешь. Да и напился бы на радостях, а там оступился и шею бы себе сломал. Вот и забочусь о тебе, — ухмыльнулся я.

Григорий же раскраснелся и ртом начал хватать воздух.