— Ну, как они? — тут же поинтересовался я, подойдя.

Лекарь сначала глянул на меня недовольно и явно хотел сказать нелицеприятное, но так и замер с открытым ртом. Его взгляд пробежался по моей одежде, в особенности задержался на перстнях, а после он глянул на деда, что находился рядом. Лоб его сморщился, а после лицо озарилось понимаем, и лекарь тут же подскочил с места, отвесив мне поясной поклон.

— Здрав будь, княже, жить будут. Ссадины да ушибы, пара выбитых зубов да кость в руке сломана.

— То хорошо, — кивнул я, глянув на избитых. Которые уже немного оклемались и только пучили глаза.

Лекарь не ответил, лишь еще раз поклонился, я же, не став его смущать и отвлекать, отправился в дом. Где тут же накрыли стол, и мы перекусили, Прокоп явно уже был в курсе произошедшего.

Я же размышлял о том, случайно моих людей побили или умысел это чей-то.

— Андрей, — отвлек меня от размышлений голос деда, и я глянул на него.

— Что дальше-то думаешь делать? Так и будешь при царе? Али чего другое измыслил? — медленно спросил дед Прохор, он был расслаблен, но мне показалось, что для него важен ответ.

— К себе бы в вотчину хотел отъехать, осмотреться там. Стеклом заняться да по всей земле торговать им, полк городовой сделать, коли будут служилые в землях моих. Да помочь Белгороду и другим городам, чем смогу. Может, удастся царя уговорить укрепить их. Кремли каменные там построить или еще чего. Еще крепости поставить по изюмскому шляху да по иным дорогам, чтобы ни один ворог от туда к нам не проскочил.

Дед лишь кивнул, но было видно, что мой ответ пришелся ему по нутру, может, я ответил и не совсем так, как он хотел.

Дальнейшая беседа скатилась к Прокопу и к тому, что он послезавтра вместе с Богданом и десятком послужильцев поедет объезжать мои земли. Будет устанавливать мою власть, так сказать, и будет там моим представителем.

Приоткрылась дверь, и в светлицу завалился Елисей.

— Я разузнал все, — с одышкой произнес он.

— Присядь, покушай, — указал я на стол. — После расскажешь.

Елисей тут же уселся на лавку, первым делом налил себе медовухи в кубок и тут же осушил его в один присест, а после попытался отдышаться.

— Уф, — выдохнул Елисей от лавки и вытер рукавом рот.

— Ну а теперь рассказывай. Чего удалось выяснить? — задал я вопрос.

— Кабак этот не государев. Его Дрочила каждый год откупает и платит весьма хорошо. Точную сумму выяснить не удалось, но более пятисот рублев. За ним вроде как какой-то дьяк стоит, но кто, я не успел узнать. Место дурное, то драка, то еще чего, как мне шепнули. Дрочило еще и стрельцам приплачивает, что бы они кабак стороной обходили. В самом кабаке действительно сегодня драка была, кровь возле порога есть, а внутри больше десятка бражничают да хвастаются перед друг другом, — закончил Елисей.

— Ты чего задумал, Андрей? — донесся до меня вопрос Прокопа.

— Поучить кой-кого уму разуму и что моих людей не след трогать. Сейчас у них поспрошаем, как и чего было, а там и посмотрим, — ответил я.

— Может, царю пожаловаться? — выдал Богдан.

Все взгляды обратились на Богдана, и под ними он заробел и покраснел.

— Это что же, мне за каждую обидку к царю бегать жалобиться? — изогнул я бровь вопросительно. — Так какой же я князь тогда, коли сам ничего не могу сделать и буду к царю бегать? Как люди мои будут на меня смотреть, если я сам не смогу за них заступиться? Как остальные бояре будут на меня смотреть? А о том, что людей моих побили, узнают. Я должен ответить! — твердо произнес я.

— Да понял я, понял, — замахал руками Богдан. — Я ж чего, я только предложил, — скороговоркой произнес он, а Прокоп только горестно вздохнул и кулак показал сыну.

— Вот и славно, — поднявшись из-за стола, я направился в амбар, а за мной следом и остальные.

Лекарь все еще промышлял с болезненными, поя их каким-то взваром из трав.

— Княже, я все сделал, — тут же отозвался лекарь.

— Благодарствую, — кивнул я. — Как тебя звать-то?

— Фрол сын Петров я, из стрельцов. В аптекарском приказе отучился. Теперь вот больных пользую, в основном из стрелецкого приказа, — тут же представился лекарь.

— Я запомню. Дедушка, оплати, — сказал я и шагнул в амбар. Пятерка побитых по-прежнему лежала на сене, они уже были укрыты одеялами и умирающих не напоминали. Лица их активно опухали, и даже синяки начали проглядывать.

— Ну что, соколы сизые мои. Долетались! А ну сказывайте, как так вышло-то, что вам бока намяли? — грозно произнес я.

— Дык, — донеслось от одного, и он тут же потупился под моим взглядом.

— Больше их было. Да и не ожидали мы. К тому же выпивши были, — со злостью и возмущением высказался рядом лежащий Данька.

— Вот и расскажи, — протянул я.

— Да чего уж рассказывать, — махнул он рукой и скривился от боли. — На торг решили прогуляться, посмотреть чего да прикупить. Вчера ж по рублю дали, вот и пошли. Кабак этот попался, будь он неладен, вот и решили туда зайти да выпить.

— Выпили? — весело усмехнулся я.

— Выпили, — с протяжным вздохом согласился Данька. — Кувшинчик один распили, так хорошо стало. Там еще сидели людишки, к нам подвалили и предложили их угостить. А с какой чести нам угощать их? Слово за слово и Петрушке кистенем в голову прилетело, а там только отмахиваться успевали. Вот и все. Я даже и не помню, как досюда добрались, — повинился Данька.

— Ага и деньги все забрали. А еще пояса и ножи, — донеслось от Васильки, это ему руку сломали.

— В общем, урок вам это, думать будете наперед, где и с кем пить! — строго произнес я и вышел из амбара.

Лекарь уже ушел, на меня же внимательно все смотрели.

— В общем так, седлайте коней и броню наденьте, дубины возьмите. Пойдем за своих посчитаемся, и упредите всех, чтобы оружие не применяли, насмерть не били.

— Это хорошо, а то уж застоялся я. Не все тебе, Андрей, веселиться, — кровожадно произнес Олег.

Пока все собирались, я поглаживал Черныша и грустно вздыхал. Ведь поучаствовать в драке мне не светило. Так как нельзя, не поймут окружающие, если князь в кабацкую драку полезет, а чтобы наглецов проучить, есть мои люди. Я же должен блюсти себя, согласно местным понятиям.

Людям понадобилось с полчаса, чтобы собраться. Все были в броне. А дубины и палки они обмотали тряпками-шкурами.

Наконец-то мы выдвинулись, час неспешной езды, и мы оказались на берегу Неглинной, кабак располагался невдалеке от общественных бань.

— Надо урок преподать, что не стоит просто так меня и людей моих трогать. Заходите и всем, кто есть в кабаке, преподайте урок. Хозяина же ко мне. И без смертоубийств мне тут, — грозно произнес я.

— Ну, тут как выйдет, — оскалился Олег.

— Карась, Лагодь. Вы к окнам встаньте. Рябой, Жишка, вы снаружи останьтесь, — внес дополнения дед, и все взоры людей обратились ко мне.

— Понеслась, — оскалился я, кивнув.

— А-а-а, за князя, — взревели люди и понеслись в кабак, размахивая дубинами.

Вместе со мной остались только дед и Прокоп, а остальные предпочли развлекаться.

Из кабака мгновенно начали раздаваться крики и ругательства, а спустя пару мгновений из окна выпрыгнул плюгавый мужичок в одной рубахе, и его тут же приголубил дубиной Карась, так что мужичок тут же свернулся калачиком и заскулил. Вот только Карасю пришлось его оставить и принимать нового, вылезающего из окна.

Остальные тоже не стояли без дела, ведь из кабака побежал народ.

Минут десять продолжалось избиение, и вот из дверей появились Олег с Елисеем, они за волосы тащили толстого мужика и кинули его к ногам Черныша.

У мужика все лицо было залито кровью.

— Ты, что ли, Дрочило? — спросил я, с интересом разглядывая хозяина кабака.

— Уа-а-а, — только и завывал он.

— А ну сказывай, когда тебя князь Старицкий спрашивает, — тут же пнул Елисей мужика без всякой жалости, а Олег вновь схватил его за волосы и поставил на ноги.

— Я-я-я, — хлюпая разбитыми губами, протянул мужик.