— Вы серьёзно мне это предлагаете? — вскрикнул удивлённо он, — мы ведь едва знакомы!

— Если ваши знания, опыт и упорный труд перевернут представление обывателей о математике, я уже не напрасно проживу жизнь, — не согласился я с ним.

Леонардо переглянулся с султаном, тот пожал плечами.

— Это хорошее предложение, если договоритесь о ренте мой друг, — безразлично сказал он, — ты вернёшься в Италию и тебя не будут доставать мои завистники. Сам ведь много раз жаловался, что устал от их шуток и насмешек.

— А могу я вернуться в родной город Пизу? — поинтересовался он, — мы могли бы делать то же самое, только по переписке.

— Такое предложение уже мне не нравится, — не согласился я, — ведь тогда, как и с нашей партией, переписка может прерваться в любой момент, а мне бы хотелось, чтобы мы могли всегда обсудить ваши труды, будучи рядом.

— «Это не говоря уже о том, что будучи в Пизе, ты свою известность принесёшь своему городу, а не Венеции, — хмыкнул я про себя, — платить за это, я точно не намерен».

— Даже не знаю, это такое неожиданное предложение, — засомневался он.

— Я не настаиваю, — я развёл руками, — просто на моём корабле вы уже через двадцать дней будете в Венеции, уж что-что, а гарантировать безопасность на своём корабле я точно могу. Даже если захотите, можете потом поехать домой, утрясти все дела и вернуться, когда посчитаете для себя возможным.

Вот это его уже проняло.

— Я хотел возвращаться только через год, — он покачал головой, — но ваше предложение и правда весьма щедро, не говоря уже о бесплатной доставке ближе к дому.

— Решайтесь, поскольку если великий султан, отдаст мне деньги завтра, я найму караван для провоза денег, запасусь провиантом и через пару дней покину город.

— Вся сумма будет предоставлена сегодня вечером, — перебил меня Аль-Азиз, который видимо сильно рассчитывал на математика при игре на подобную сумму, а теперь, после проигрыша стремительно терял к тому интерес, и это было видно не только мне.

— Хорошо, тогда я завтра соберу вещи, и освобожу предоставленные мне покои, — Леонардо принял правильное решение, поскольку иметь в друзьях разочарованного в тебе султана, было не лучшим вложением в своё будущее.

— Буду ждать вас, — поклонился я султану. А мои матросы подошли и помогли перебраться мне на носилки.

Едва мы вернулись в караван-сарай, я тут же распорядился, чтобы каждый матрос оставил запас только из воды и сухарей, освободившись от любого другого лишнего веса.

— Что-то произошло? — тихо поинтересовался у меня Марко, наклонившись к носилкам.

— Султан как-то подозрительно легко расстался с гигантской суммой и это меня беспокоит, — признался ему я, — я сказал, что мы тронемся только через пару дней и это его ещё больше успокоило. Не нравится мне это.

— Думаете, как только вы отдадите расписку, всякие договорённости теряют силу? — переспросил он, — в том числе и охранная грамота?

— Думаю, нас попытаются догнать и ограбить по пути, списав это на бандитов.

— Хорошо, пока есть время я поищу на ближайшем рынке болты для арбалетов, — покивал он головой, — жаль мало людей взяли с собой.

— Больше было нельзя, за «Еленой» кто-то должен был присматривать, — не согласился я, — она сейчас наш шанс быстрее удрать отсюда.

— Пойду соберу десятников, — Марко распрямился.

Вечером и правда казначей султана, вместе с визирем доставили деньги, вот только не золото, как обещали, а серебро, занявшее гораздо больше места, чем я планировал. Скрипнув зубами, я вернул им расписку, и мы подписали документ, что никто никому ничего не должен. Когда они ушли, я позвал своего преданного офицера и показал ему на четыре огромных сундука. Он выругался, поняв проблему.

— Срочно походи по рынку, для вида поищи купцов с верблюдами, — приказал я ему, — легенда должна быть полной. Сам же, отправь на рынки помощников, пусть скупят все сумки и ёмкости с лямками, которые там будут и двух ослов. Также найди среди наших, кто может прилично ездить верхом, и отправь его в Александрию к Джакопо с просьбой срочно снять две пушки с «Елены» и отправить нам навстречу отряд из ещё пятидесяти человек.

Он понимающе на меня посмотрел и я показал ему рукой на сундуки.

— Бери деньги и за дело, пока рынки не закрылись. Заодно узнай во сколько утром открывают северные ворота.

— Всё сделаю сеньор Витале, не беспокойтесь, — кивнул он, уходя к отдыхающим людям.

Вернулся он затемно, принеся всё, что я попросил.

— Каждому матросу раздай по сумке или ёмкости, что будет в наличии, — показал я на большую гору привезённых предметов для переноски, — пусть подходят и наполняют их серебром. Пока они этим занимаются, нужно закрепить мои носилки между двумя ослами, чтобы я не задерживал отряд. Выбери того, кто хорошо знаком с этими животными, от их покорности и послушания будет многое зависеть.

— Я так понял, мы выдвигаемся рано утром? — прошептал он, — гонец уже уехал, а ворота открываются с первыми лучами солнца, которое встаёт тут очень рано.

— Да, всё верно Марко, — кивнул я, — нам нужна хоть какая-то фора от всадников, которых выпустят нам вслед.

— Вы думаете, что это всё же возможно?

— Я лучше подстрахуюсь и сберегу наши жизни, — покачал я головой, — чем умру в песках чужой страны.

— Тогда я пойду, работы предстоит много, — кивнул он.

Фибоначчи успел в самую последнюю минуту впрыгнуть в отправляющийся поезд, а точнее присоединиться к быстро выдвигающемуся отряду. Я ещё вечером послал к нему гонца с коротким письмом и всего двумя словами: — «Решайтесь, сейчас». Оно видимо помогло ему определиться, поскольку он пришёл ночью, весь взъерошенный и с минимумом вещей. Заодно подтвердив мои мысли, что султан так сильно рассчитывал на его помощь в игре, что после проигрыша, даже перестал разговаривать. Хотя раньше всегда они вместе ужинали и играли в шахматы перед сном.

— Вы приняли верное решение Леонардо, — постарался успокоить его я, — я знаком со многими правителями этого мира, и не знаю ни одного, кто бы простил подобную неудачу.

Эти слова почему-то не сильно помогли, молодой человек, наоборот ещё больше забеспокоился и занервничал. Так что наш экстренный выход смог помочь ему собрать мысли в кучу, и подхватив, как и все, сумку с серебром, он зашагал рядом с моими двумя «породистыми» скакунами. Понурые ослики сильно трясли носилки, но выбора другого не было и оставалось только терпеть.

То, что я оказался прав в своих предположениях, совершенно меня не обрадовало, когда спустя четыре часа дозорные доложили, что за нами погоня.

— Всё Марко, сбавляем ход, нам не уйти от всадников, — скомандовал я, — колону в боевое построение.

— Слушаюсь сеньор Витале, — грустно ответил он, раздавая команды.

Наш отряд сразу стал идти медленнее, щитоносцы перекинули шиты со спины, взяв их в руки, за ними встали копьеносцы, а посередине импровизированного бронированного ежа были мы и арбалетчики.

Первые стрелы ударили уже спустя полчаса. Арабы не мудря ничего, применяли знакомую мне тактику, которую я видел у монголов. Всадники, вооружённые луками подъезжали на расстояние выстрела, давали залп и снова отходили, уступая место другим. Изматывающая тактика, как раз против пехоты.

— Арбалетчики! — прокричал я, и отряд остановился на пару минут, ряды дрогнули, раскрываясь ровно настолько, чтобы дать произвести выстрел почти пятидесяти человекам.

Со стороны врага посыпались на землю лошади, поскольку я приказал стрелять в самые крупные цели, ведь пешими, враги были нам не соперниками. К сожалению и их стрелы находили щели в нашем построении, и то один, то второй вскрикивал, когда нога или рука была поражена в щели щитов, растянувшегося отряда. Раненых поддерживали, не давая упасть и мы шли дальше.

Первый привал пришлось сделать уже через час, чтобы перегруппироваться и те, кто не участвовал в дуэли арбалетчиков и лучников, заменили уставших товарищей. Заметив, что мы остановились и сомкнули ряды, со стороны арабов я увидел оживление и в нашу сторону направился отряд одетый в кольчуги по колено, с также хорошо укрытыми железным снаряжением лошадьми.