— Дядя Джованни, поднимитесь, а то увидят родственники, будут потом к нам вопросы, — увещевал я его, — вы знаете, я прошу лишь помогать мне, не больше. Ведь мало кто заглядывает так далеко, как я. Набить живот и оприходовать симпатичную женщину, вот что хочет сейчас большинство мирян.

Он, вытирая слёзы с глаз, поднялся и закивал головой.

— Да, и только теперь я понимаю тебя, Витале, и это непривычно для меня, смотреть так далеко вперёд.

— Идите, договоритесь с женой, по ней и её родне. Так и большую часть времени будете вместе, увлечённые одним делом, да и пользу нашему делу принесёте.

Он яростно покивал и ещё раз перекрестив меня, бросился наверх.

Сзади раздались тихие шаги и на плечо опустилась мягкая рука.

— Что ты такого ему сказал? — тихо поинтересовалась мама, — я впервые его вижу таким.

Я поднял на неё взгляд и потёрся щекой о руку.

— Ты ещё не поняла, что я изменю этот мир?

Она отрицательно покачала головой.

— Давно в этом не сомневаюсь сынок. Даже верю, что только тебе это под силу.

— Ладно, давай там своих девушек, — примирительно сказал я, — рассмотрю варианты.

— Ты серьёзно? — удивилась она, — не все согласятся быть просто любовницами, из-за твоего сана, но ещё больше согласятся ими быть, если ты официально подтвердишь, что ваши совместные дети, будут твоими прямыми наследниками.

— Обойдёмся пока без детей. Подбери просто тех, чьим родам что-то от нас нужно. Года через два-три у меня от желания обладать девушками изо всех мест польётся, нужно сразу иметь на примете кого-то, чтобы не ходить по шлюхам.

— Фу Витале, что за слова, — поморщилась она, но тут же задумалась.

— Странно от тебя слышать столь правильные мысли на подобную тему, но мне не привыкать. Поэтому хорошо, я подберу тебе список кандидаток, с родами которых можно будет рассчитаться землями, должностями или деньгами, сделав обязанными нашему дому. Устроим смотрины, всё как положено.

— Ну вот и помирились, — улыбнулся я, поцеловав её руку.

— Прости мой малыш, — она нагнулась и поцеловала ответно меня в макушку, — но иногда твоё поведение срывает в адские муки, даже мою, привыкшую к твоим неожиданным поступкам душу.

— Но всё же по итогу оказывается к лучшему? — улыбнулся я, но под её ироничным взглядом поправился.

— Ну почти всегда.

Она легко рассмеялась, и предложила составить ей компанию, поскольку к ней придут гости из других великих домов. Только помирившись, отказываться было некрасиво, так что я согласился, вызвав у ней приступ благодарности, отбиться от объятий которого, удалось уже с трудом.

Вечер, как я и предполагал, оказался донельзя скучным, я с трудом смог вытерпеть кудахтанье маминых подруг, лишь поддакивал в нужное время и делал комплименты. Этого с головой хватило, чтобы они звали меня «милый мальчик». От этого словосочетания у меня только что пар из ушей не валил, но ради мамы пришлось потерпеть.

— О чём задумались сеньор Витале? — Роксана, с жалостью смотря на мои руки и ноги, помогала одеваться, когда утром я размышлял о бездарно потраченном вчера времени.

— Я кстати в Константинополе встретился с новгородскими купцами, — вспомнил я, — может всё же подумаешь вернуться?

Она скосилась на меня и пошевелилась, вытаскивая из одежды, сухую, неподвижную вторую руку.

— Как с этим можно вернуться сеньор Витале?

— Поищи уже сама лекарей, что ли, кто может этим заняться, — вздохнул я. Дел навалилось столько, что я подзабыл данное давно обещание служанки. Не то, чтобы я сильно хотел от неё избавиться, так-то она меня полностью устраивала, но всё же, правильным поступком было отправить её домой, я так по крайней мере считал.

— Это ведь наверняка будет очень дорого сеньор Витале, — отрицательно покачала она головой, вызывая у меня подозрение, что несмотря на своим слова, сама не очень-то хочет и лечиться.

— Роксана — это мой приказ. Обойди всех лекарей Венеции, и найди того, кто готов будет заняться твоей рукой, правда предупреди сразу, услышу в его лексиконе слова «кровопускание» и «клизма» для лечения неправильно сросшихся переломов, сам сломаю ему руки в нескольких местах и буду лечить ведёрными клизмами, пока лечение не подействует.

— Я постараюсь сеньор Витале, — нехотя склонила она голову.

— Роксана! Посмотри мне в глаза и ещё раз скажи это, — мой голос приобрёл стальные нотки, услышав которые она не стала противиться, так как хорошо знала, что обычно за ними следовало.

— Вот и отлично, заканчивай с одеждой.

Поправив надетый на мне камзол, она позвала охрану, которая привычно понесла меня на завтрак.

— Ты…грязнокровная выскочка…, - услышал я резкие слова, прежде чем меня внесли в общий зал.

Хорошее настроение сразу пошло вниз. Я оглядел собравшихся: Амира, с опущенной головой и заплаканными глазами, сидящие напротив неё два моих брата, оба с довольными лицами и куча заинтересованной родни, видимо лишь слушающих перепалку, даже не думая вмешаться. Что в общем-то было не удивительно — это было далеко не первый раз, когда родичи пинали простолюдинку, непонятно за какие заслуги вошедшую в патриарший венецианский род. Я показал носильщикам поднести меня к стулу иудейки и посадить рядом. При моём появлении её глаза блеснули, а вот лица остальных родственников мигом скисли. Я решил, что нужно преподать всем урок, пока девушку совсем уж не загнобили, я ведь за неё был теперь ответственен.

Отряхнув в полной тишине салфетку, я заправил её спереди за ворот, и взял в руки нож с ложкой. Роксана стала отбирать любимые мной овощи и кусочки тонко нарезанной телятины, накладывая в тарелку. Когда слуги принесли небольшой чайничек с моим любимым напитком, который я разрешал заваривать только себе и родителям, тоже пристрастившимся к китайскому чаю, она налила жидкость в фарфоровую пиалу и подула, чтобы он не был горячим, только после этого передала её мне.

Я сделал себе бутерброд и откусив кусочек, запил со смаком терпким напитком и вернул на время всё на стол. Затем поднял на молчаливых родственников взгляд, достал из носилок небольшой мешочек золота и развязав завязки, кинул его на стол, прямо перед братьями.

— Я бы мог пожаловаться маме, на ваше поведение, — тихо, но по-доброму произнёс я, видя, как они с недоумением смотрят то на меня, то на золото, — но дам вам шанс.

— Интересно какой же? Мамин любимчик, — иронично сказал более взрослый Фантино, обменявшись взглядами с Марино. Оба при этом улыбнулись.

— Взять эти деньги, пойти к своим шлюхам, с которыми вы обычно общаетесь, и в подобном тоне продолжить общаться уже там, — спокойно сказал я, — Амира вошла в семью, стала частью нашего рода, и я не позволю двум бездельникам, открывать рот в сторону одного из членов рода Дандоло, просто потому, что он родился не в этом доме.

В зале после этих слов, воцарилась гробовая тишина. Самые умные, стали вставать из-за стола и покидать зал, самые любопытные, застыли на своих местах. Лица же родных братьев, перекосило от гнева.

— А не слишком ты много на себя берёшь, младший брат?! — зло поинтересовался Фантино.

— Ровно столько, сколько нужно, — беззаботно ответил я, с небольшой паузой ехидно добавив. — Брат.

Они попытались было встать, но по моему кивку, четыре охранника, которым я доплачивал ещё из своего кармана, сверх основного оклада, получаемого от мамы, как в общем-то и всем остальным в этом доме, сдвинулись с места, встав рядом со мной. Им конечно не хотелось влезать в семейные разборки, но я по крайней мере был тут в большем авторитете, чем эти двое и это было прекрасно известно всем, кроме похоже моих братьев, живших своей особенной беззаботной жизнью в которой были только пьянки и женщины.

— Да вы совсем рехнулись? — охнул Марино увидев их движение, — да я прикажу запороть вас до смерти!

— Шлюх своих прикажи выпороть, — ответил я, — пока в этом доме распоряжаются отец с мамой, а не вы двое.