— Ваше высокопреосвященство, — улыбнулся он, — вам не нужно меня уговаривать, я понимаю, что вы ходите создать и даже знаю, почему обратились ко мне. Ещё раз скажу, я согласен и деньги тут играют малую роль.

— Но играют, — заметил я, — поэтому отправьте гонца, как будете готовы, и я пришлю за вами и вашей семьёй свой корабль, чтобы быть уверенным, что вы доберётесь в безопасности. Думаю к этому времени меня не будет в городе, но мой дядя Джованни ведущий мои дела, полностью в курсе этого проекта, и предоставит вам средства на его осуществление.

— А как же архитекторы, строители? — перешёл он к практическим вопросам.

— Всё есть, я тут строю небольшой собор, так что пока под него забивают сваи, свободные строители в избытке, получите столько, сколько нужно. Заодно посмотрите мой проект больницы. На этом всё.

Он подскочил, и поклонился, когда я перекрестившись, попрощался и вышел за дверь.

— Шешет, кто это? Что он хотел? — в комнату стали набираться родственники, когда странный гость ушёл.

— Витале Дандоло, по прозвищу Венецианец, — утирая пот с шеи, ответил тот.

Вздрогнули все, поскольку это имя в городе было известно всем, хватило прошлого приезда.

— Это его служанка была у нас не так давно? — вспомнила одна из женщин, — такое рассказывала про него, что только диву даёшься.

— Да, — кивнул глава дома, — а ещё я помню, что архиепископ и может так отравить жизнь иудеям, что мало не покажется.

— Шешет не говори глупостей, много ты видел дворян, которые дадут денег служанке, чтобы та вылечила руку в другом городе? — спросила у него жена, — тем более ты уже согласился, теперь только нужно не продешевить.

Все обратили взгляды на толстячка, который отмахнулся.

— Вам бы только деньги считать.

— А кому их не считать?! — жена упёрла руки вбок, — детей кормить нужно? Одежду покупать нужно? Или это всё твои голодранцы, что ты лечишь, принесут в дом?

— Ладно успокойся, — пошёл он на попятную, — я согласился и жалование Венецианец пообещал в достатке, даже дом сказал купит.

Глаза родственников алчно зажглись. Вопросы посыпались градом: что за дом, какого размера, сколько комнат. Вскипев, доктор отправился к ожидающим его пациентам, плюнув на возмущённую родню.

Перед отплытием домой мы ещё успели повстречаться с королём Арагона, который узнав, кто гостит в его охотничьем домике, приехал познакомиться. Всё же у него, как и у меня, было отлично с головой и заиметь личное знакомство с наследником французского престола, всегда было хорошей идеей. Педро II правда немного попенял мне, что я прибыл без предупреждения, на что я ответил, что вообще-то приехал на излечение к доктору Шешету Бенвенисте, но это не понадобилось, поскольку силой молитвы, меня исцелили истинные католики города Барселоны. Король весьма скептически на это отреагировал, но грамотно промолчал.

Позже, когда мы остались одни, он поинтересовался, что происходит, если наследник тут, а король с новой\старой женой в Париже. Пришлось ответить, что меня попросили охранять герцогиню де Мерани с детьми, пока в Париже всё не успокоится. Он не сильно этому поверил, но видя, что я не расположен объяснять большего, не стал настаивать, лишь поинтересовавшись о моих дальнейших планах.

— Завтрак, война с Польшей, обед, подписание капитуляции, праздничный ужин и салют, — ответил я.

Он обиделся и встав, отправился в общий зал, где его свита развлекала французов и наследника.

— «Вот он удивится, когда узнает, что эта была правда, — иронично улыбнулся я, смотря ему в спину».

20 апреля 1199 года от Р.Х., Венеция

— Людовик! — герцогиня поднялась с кресла и бросилась к пасынку, несмотря на неродную кровь, она заботилась о нём, как о родном и тот отвечал ей тем же вниманием.

— Доброе утро ваше величество, — склонил я голову, заходя вслед за ним, — мы вернулись, а ваш сын проявил себя за время похода настоящим храбрецом, даже в морских сражениях успел поучаствовать.

— Какой ужас! — вскрикнула та в ответ и стала крутить ребёнка, пытаясь рассмотреть царапины на нём или раны.

— Всё хорошо! Витале меня столькому обучил! Когда вырасту, обязательно построю себе десять таких кораблей как у него, или даже сто! — принц вырвался из её рук и мечтательно задумался.

— Дорогой, расскажешь мне о своих приключениях? — поняв, что парнишка находится под слишком большим впечатлением, она отступила.

— Да, конечно! — закивал головой он, поворачиваясь ко мне.

— Ты говорил сегодня на корабле, что снова уезжаешь Витале? Даже не станешь отдыхать?

Я кивнул головой.

— Я обещал кое-что твоему отцу, а ты знаешь, что я весьма щепетильно отношусь к данному мной слову.

— Возвращайся скорее! — огорчился он, — жаль, некому будет подтвердить мои слова! Ведь никто не поверит!

— Я попрошу сеньора Джакопо поприсутствовать при твоём рассказе, — улыбнулся я, — у тебя будет надёжный тыл.

— Да?! Спасибо Витале! — обрадовался он, и его забрали за собой фрейлины, умываться и переодеваться.

— Ну что ваше величество, мне только что передали письмо. Филипп пишет, что всё готово и он ждёт новостей уже от меня, — тихо сказал я, обращаясь к Агнесс.

Она кивнула, осторожно осматриваясь.

— Он мне тоже написал, и успокоил, сказав, что любит одну меня, хотя ведьма за весьма короткий срок пленила своей кротостью, набожностью и добротой, весь Париж. Даже раздала парижанам часть денег, что он передал ей на содержание!

— Не берите в голову, ваше величество, — попытался я успокоить её, — я за пару дней закончу свои дела в городе и отправлюсь в поход.

— Благослови вас бог, сеньор Витале, — девушка меня перекрестила, и благодарно склонила голову.

— До скорой встречи ваше величество, — я низко ей поклонился, — и помните, никому не верьте, и ждите лично меня. Я привёз вас, я же вас и отвезу обратно, по- другому не может быть.

— Я буду жевать вас, — она спокойно улыбнулась, — наш верный рыцарь.

Я справился за один день, встретившись со всеми, кто участвовал в моих проектах, и оставив каждому заготовленные ещё на корабле свитки с приказами и распоряжениями, продублировав лишь самую важную часть на словах. Всё, что я успел увидеть, так это то, что людей в Венеции стало ещё больше. Город и без того живой, теперь просто кипел жизнью, которая била в нём ключом. Появилось куча торговцев едой, открывались новые трактиры и гостевые дома, чтобы вместить всех приезжающих. Количество проституток на улицах также выросло в разы и многие, когда я проплывал мимо них, кричали мне здравницу, благодаря за появившуюся работу. Было немного стыдно за это, но выбора не было, от притока огромного количества людей, которые к тому же получали за свою работу деньги, в золоте и серебре, часть тратя в городе на еду и прочие развлечения, так что Венеция стремительно расцветала ещё больше, чем прежде и это сильно бросалось в глаза не только мне. Встречные лодки на канале, завидев меня, тут же освобождали дорогу, хотя это было и не нужно, поскольку пространства хватало для всех, простые жители кланялись мне, когда я проходил куда-то по своим делам, а священники, едва ли не каждую неделю рассказывали в церквях, приводя меня в пример, как нужно поступать истинному христианину, жертвуя деньги на благо веры.

Выдержать народную любовь оказалось гораздо сложнее, чем я думал, поэтому просто трусливо сбежал, когда мне доставили сообщение от сеньора Бароцци, что он расположился в дневном переходе от Венеции и ожидает моего прибытия.

Быстро попрощавшись с мамой, тяжело вздохнувшей при новости, что я снова уезжаю, но она настолько привыкла к этому, что лишь попросила быть осторожней. Отца я так и не встретил, он пропадал с посланцами папы во дворце, обсуждая необходимое количество кораблей, чтобы перевести заявленное количество участников похода в тридцать три тысячи людей, а также животных и иного груза. Поэтому следующим же утром: чистый, умытый и одетый в новенькую броню, которую я достал из своего сундука, я в сопровождении сотни присланных вместе с гонцом всадников, отправился на встречу к своему войску.