И первой же очутилась в эпицентре некромантского абсурда.

Начнем с того, что все происходило в овальном закутке с десятком темных коридоров, прогрызенных по периметру. В центре площадки висела старинная люстра. Она была круглая и своеобразная – с подсвечниками в ручках кинжалов, направленных остриями к полу.

Уцепившись за цепь, на которой была подвешена конструкция а‑ля лампа, завывал и покачивался (о ужас и внимание) ректор. Ниже, вцепившись в сползающие штаны работодателя, болтался глава отделения анималистов. Верхняя часть пухлого добрячка с лысеющей шевелюрой сочного морковного оттенка то отчаянно молилась всем богам вперемешку, то не менее страстно проклинала некромантов. Нижняя – терялась в недрах сомкнутой пасти Гертруды.

К слову, Гертруда произвела на меня впечатление.

Неизгладимое.

И это факт.

Если не приглядываться, то внешне Гертруда напоминала злой комок пыли, вывалившийся из‑под кровати ледяного великана. Очень‑очень большой комок. Такой большой, что уже поедает не только носки и тапки, но и опрометчиво свесившуюся с края кровати ногу. Причем вместе с остальным телом.

Это если не приглядываться.

Но я пригляделась и обнаружила неприятную истину – злой комок пыли был помесью саблезубой кошки и медведя. От первой ему достались инстинкты и морда с огромными клыками, от второго – размеры и взрывной характер самоуверенного хищника.

Сбежавшиеся на вопли трагедии некроманты спасали ситуацию.

Точнее, пытались.

Здоровенный Рычай обнял и зафиксировал зверюгу, что бы та не дергалась. Блондинистый Влад забрался на стул и пытался разжать челюсть Гертруды подручными средствами. Причитающий Эдвард в своей неизменной бандане держал шатающуюся стремянку, на которой балансировал тощий парень с угрюмой россыпью прыщей на щеках.

– Плохая, плохая девочка! – старательно выговаривал он животинке, лупя ту по наглой морде свернутой в рулон газеткой.

Зарисовка «…крокодил солнце в небе проглотил» опасно покачивалась, ректорские штаны съезжали, анималист завывал‑молился‑матерился. Гертруда сидела на задних лапах и с упрямством подростка в пубертате продолжала держать рот на замке, то есть чуть ниже талии своей жертвы.

– Что здесь происходит? – тихо, но очень вкрадчиво спросил Данте, выходя вперед.

Так вкрадчиво, что у меня по спине поползли мурашки, цепляющийся за цепь ректор вздрогнул, анималист умолк, Гертруда с трудом сглотнула и попыталась стать меньше.

– Мастер! – просветлел лицом Эдвард и выпустил стремянку.

Лишившаяся опоры стремянка с усталым бряцаньем сложилась, хозяин Гертруды растянулся на полу и притворился половым ковриком. Влад обжег меня взглядом, но тут же отвернулся.

– Праймус, немедленно отзовите своего монстра! – ректор попытался оставаться деловым и властным, но на последнем слове дал петуха и смутился.

А вот Данте остался спокоен и чуточку доброжелателен.

– Я бы с удовольствием, господин ректор, но Спайк остался в моем родовом замке, а больше монстров за собой не припомню.

– Прекратите издеваться! – Ректор дернулся, отчего штаны ещё немного съехали и предупреждающе затрещали. – Я имел в виду эту вашу саблезубую тварь, которую вы оставили на балансе. Уберите ее сами, иначе я за себя не ручаюсь.

– Я тоже, – кивнул некромант и посмотрел на Влада. – Что произошло?

Блондин закинул здоровенные клещи на плечо и с ненавистью заговорил:

– Они узнали, что на вас было совершено покушение. Глава отделения боевой магии Глен Довансо и помощник ректора Юрген Воз отправились на ваши с Кейт поиски, а эти двое попытались забрать Гертруду на отделение анималистики.

В помещении стало тихо‑тихо. Так тихо, что даже магический огонь в зажженных свечах преисполнился моментом и притух.

– Соловей, – обратился Данте к коллеге, зажатом в пасти чуды‑юды, – мне казалось, я ясно выразил свою позицию относительно опытов над Гертрудой еще в прошлой нашей беседе.

– Вы не имеете права скрывать этот уникальный вид от науки! Это же преступление. Ваш долг отдать нам эту…

– Мой долг обучать и оберегать обитателей моей башни, – резко перебил глава отделения некромантии, и я уловила некое неведомое доселе чувство, что за своих Данте порвет глотку даже ректору.

За меня в том числе.

И это было удивительное открытие.

Просто я так привыкла к жутким и мерзким некромантам, слухам о ритуалах с девственницами и расчлененкой, что видеть нечто, что не проявлял к нам, пяти десяткам боевых магов, потерявших крышу над головой, наш собственный глава отделения, было дико.

Как подножка в бою от друга. Копье в легкое.

– Гертруда, будь добра… – мягко, с уважением попросил Данте, и та послушно выплюнула анималиста, лениво прошлась к Петру, все ещё притворяющемуся половичком, и легонько толкнула некроманта лапой. – Рычай и Эдвард, помогите спуститься нашим гостям и проводите в мой кабинет. Петр, заканчивай имитирование обморока. Гертруда заслужила небольшую пробежку на заднем дворе. Влад, проводи Кейт в общежитие боевиков.

– Сама дойду, – наотрез отказалась я от провожатых и уставилась на Данте.

«Про браслет не забудь», – напомнил мой взгляд.

«И хотел бы, да не выйдет», – еле заметно вздохнул некромант и пошел командовать спуском начальства.

Под треск штанов и ругань я нырнула в один из коридоров и устало побрела прочь. Какой дикий день. Просто ужас! Скорее бы смыть с себя все воспоминания и забраться в постель.

– Кейт, – окликнул Влад, нагоняя.

И ладно бы просто окликнул. Так нет же! Этому блондинистому гаду потребовалось меня схватить. Причем схватить за руку. За ту руку, что нынче страдала от тягот брачного браслета.

Синие глаза сконцентрировались на моем запястье, большой палец недоверчиво тронул холодный металл, я затаила дыхание.

Условия задачи: глава отделения некромантии и девушка с отделения боевой магии пропадают на весь день. Возвращаются помятые, усталые, на руке девушки брачный браслет.

Вопрос: сколько секунд понадобится голубоглазому некроманту, чтобы сделать правильные выводы?

Правильный ответ: меньше секунды.

Красивый и догадливый, зараза.

Влад покосился в сторону своего Мастера. Его глаза на миг сузились, лицо посуровело, а уголок губ нервно дернулся.

– Ну? Чего надо? – грубо бросила я, вырывая руку.

Хотя больше всего хотелось заорать и сбежать, размахивая от ужаса руками. Нет, лучше приставить к горлу некроманта нож и потребовать держать язык за зубами. А лучше сразу прикопать свидетеля и мило улыбнуться.

– Нет. Ничего, – медленно проговорил Влад, отступая. – Уже ничего.

Утро началось со ставшего традиционным вопля:

– Иннокентий, сволочь! Я выкину тебя из окна!

Я лениво перекатилась на бок и приоткрыла один глаз, что бы насладиться зрелищем улепетывающего от соседней кровати горшка с росянкой. Под вопли разбуженной Решки растение скалило чашечку для ловли обеда, назовем ее условно ртом, и шустро двигало нижними отростками, петляя по комнате.

Возле подоконника хищная флора пригнула листья, пропуская пущенный в нее карающий тапок, затем подпрыгнула и начала шустро карабкаться по занавесочке наверх. Черепа на шторах (да, они действительно таинственно мерцали в темноте на манер ночника) одобрительно скалились. Прилагайся к ним остальной скелет, сейчас бы дружно показали большие пальцы в знак одобрения.

Растрепанная Решка торопливо вытирала едкий сок со своей пятки, пока тот не разъел кожу.

Ничего особенного. Обычное утро. Обычная росянка, не теряющая надежды сожрать мою соседку. Обычная обеспокоенная поступь в коридоре.

Три. Два. Один.

– Кейт, Решка! Что случилось?

Дверь обреченно скрипнула, пропуская встревоженного героя‑спасителя, и я даже приподнялась, чтобы увидеть, кто из некромантов примчался спасать нас сегодня.