Жалко парня.

Я сняла его одной левой, лич для верности потоптался сверху, и мы вновь сбежали. Нас поймали. В этот раз зоркие эльфийские лучники приметили толстый драконий зад, соскользнувший с крыши караулки, и понеслась…

На третьей попытке руководство решило не рисковать и заперло меня в камере. Последнюю не использовали по назначению… Да никогда не использовали по назначению! А вот как место для свалки «ненужного, но может (крайне сомнительно, однако все же) еще пригодится» регулярно.

– Драконы не сдаются, – с решительным видом заявил этот самый, который не сдается, запертой двери, поправил сползающий шлем и нырнул в груду хлама.

Оттуда он выудил погнутый бытом черпак и здоровенный молот. Молот подал мне плохонькую, зато идейку для побега. Я присмотрелась к кладке над вентиляцией, методом простукивания определила слабое звено и отобрала у Спайка оружие.

Брямц.

БАМ!

– В последний раз взываю к вашей совести…

Брямц, – звякнул черпак.

БАМ! – практически одновременно с ним обрушился молот.

– …вы не имеете права держать нас, свободных существ, запертыми в четырех стенах!

Брямц.

БАМ!

Спайк тихо рыкнул и развернулся.

– Кейт, ты отстаешь аж на три десятых микросекунды, – возмутился он громким шепотом.

– Хочешь поменяться? – тоже шепотом.

– Что ты, Кейт. Я джентльмен и не позволю тебе брать на себя столь сложное и щекотливое дельце. Ты хоть знаешь, как тяжко качать права, когда тебя игнорируют? А сколько молодых и здоровых ушло в лучший мир, отстаивая свою правоту? Нет‑нет, мы не может рисковать тобой. Ни в коем случае.

Этот оратор недоделанный помотал головой, изображая скорбь, нахмурился и как рявкнет:

– Бери молот, чего застыла?

– Да вот стою и охреневаю от твоей наглости, ящер.

– Охреневай в процессе, – велел тот и вновь превратился из гада обыкновенного в возмутителя спокойствия. – Права и свободы! Нет, вы только вслушайтесь в звучание этих понятий…

Через полчаса протестов и работы по расширению личного пространства (надо отметить, что вопли ящера прекрасно заглушали грохот от работы), мне удалось сбить вентиляционное окошко и расширить отверстие до весьма приличных размеров.

– Спайк, – позвала я, отряхивая руки. – Иди, я тебя подсажу.

Спайк деловито поправил свой миниатюрный шлем, подбежал, сунул ехидную морду в темноту. Темнота дохнула запахом крыс и угрозы.

– Совсем забыл сказать, – драколич сглотнул, – у меня клаустрофобия. И это… как его… боязнь пауков. А ещё вентиляций. Жуууткая боязнь!

– Не выдумывай, трусишка, – приказала я.

– Трусишка? – задохнулся Спайк. – Да ты хоть знаешь, какой я бесстрашный! Да я качели зимой лизал!

– Не сомневаюсь, – пробормотала я.

Подпихнула, подтолкнула, поднатужилась, да и затолкала упирающегося Спайка в дыру. Тот громко чихнул в знак протеста, но все же пополз вперед.

Подтянувшись на руках, я уже собиралась заползти следом, но тут, на нашу беду, в коридоре зазвучала канонада из шагов, голосов и властных приказов.

Я едва успела прикрыть дыру спинкой кровати, когда внутрь камеры шагнул невысокий воин в черной форме плохого (впрочем, как и все на стене) кроя. Лицом мужчина напоминал бульдога, повадками – тиранозавра. За спиной «весельчака» возвышалась худая стерва с таким характерно‑злодейским выражением на лице, словно мысленно уже шила пальто из шкурок далматинцев.

– Кейт Хьюстон, я полистал твое личное дело из Староградской Академии Магических Всеискусств, – «пролаял» коротышка. – Если верить характеристикам и восторженным дифирамбам твоих наставников, ты – превосходный командный игрок.

– Спасибо, – чутка даже растерялась я.

– Это не похвала, – отрезал бульдожка.

А вот теперь все нормально. Картинка сошлась.

– Глава отделения боевой магии пытался поразить меня твоими успехами, – продолжил мужчина. – Сказал, что ты самая сильная неопалимая за три сотни лет. Но вот что я понял из этих записулек…

Дамочка за его спиной молниеносно выкинула руку с зажатой в ней папкой в качестве доказательств, мол, да, читал, все читал, от корки до корки!

– Кейт Хьюстон – это просто маленькая избалованная девчонка, – заключил бульдожка.

Ай, как больно. Сейчас зарыдаю и резко вырасту в большую неприхотливую мамзель.

– Великая несправедливость в том, что природа наградила тебя талантом и силой. Крайне своеобразной силой, – поджал губы вояка. – Влад утверждает, что ты слышала и общалась с призраком. А ещё на тебя не реагировали мертвые. Эдвард подтвердил, что в пути ежедневно добавлял стимулятор из трав, который действует исключительно на некромантов, и они прекрасно работали.

Минуточку! Эд меня травил?!

Хотя чему я, собственно, удивляюсь? Достаточно вспомнить жареную манную кашу, и все встанет на свои места.

– Каждый, кто повстречался… – продолжил воин, но был бестактно перебит диким грохотом отлетевшей в сторону спинки кровати.

– А Рычай специально водил нас кругами, чтобы выйти к деревне с родичами и потихоньку проверить тебя тамошними кристаллами для обнаружения некромантов! – крикнул Спайк, вываливаясь из дыры.

Бульдожка и стерва с интересом глянули на дыру, потом нашли в прицел хмурых взглядов молот, следом метнули красноречивые взгляды на ящера.

– Что? – попятился тот. – Я думал, это момент откровений! Что все плохие, и только я один зеленый и пушистый… Нет? Ну, ладно. Я тогда вот тут, в сторонке постою…

Я спрятала лицо в ладонях и постаралась не ржать.

Спайк, ну ты как всегда… неподражаем!

– Каждый, кто повстречался с тобой здесь, на стене, счел своим долгом предупредить меня о «пристукнутой женушке Командира». Поэтому я бросил все и пришел сюда, чтобы предложить тебе место в моей команде, Кейт.

Убрав руки от лица, я с удивлением воззрилась на собеседника.

Губы мужчины расплылись в широкой улыбке с легким налетом безумия. Стерва тоже демонстрировала эмаль. От вот таких улыбочек деткам снятся кошмары, а у взрослых самопроизвольно седеют волосы.

И точно сама природа решила предостеречь и добавить трагизма, за окном пророкотала гроза и обрушилась стеной ливня. Где‑то вдалеке заворчал гром. Дождь забарабанил по откосам, точно крохотная мышка, бьющая чечетку.

«Нет! Нет! Нет! Нет!!!» – шептали капли.

– Что делать надо? – деловито осведомилась я.

Из вершины небольшого холма появился, можно даже сказать, вылез из горизонта, Барто.

Самый незначительный в плане роста воин отряда, Барто громко шуршал одеждой, громко мылся, громко ел, спал и даже думал!

Короче, казалось, был рожден, чтобы стать идеальной приманкой.

Но что‑то не срослось.

Мы морозили свои пятые точки за небольшой грудой валунов вот уже второй час, но местные хищники почему‑то игнорировали неприкаянно прогуливающуюся вырезку под именем Барто.

– Кейт, я не пойму, почему ты отвергаешь эту возможность, – басил доракхай.

Из тени Рычая, точно луна из‑за планеты, выросла крохотная фигурка Эдварда.

– Да, Кейт, почему?

– Ой, парни, вот только не начинайте снова! – взмолилась я.

Некроманты‑неразлучники весь прошлый день перед вылазкой ходили за мной хвостиком.

А все почему? Да потому, что Эдвард под шумок стащил ту самую книжонку, что валялась в комнате Командора. И ладно бы просто стащил.

Нет же. Он ее еще и прочитал!

Вот будто мало нам было Севера и сомнительной литературы…

– Автор книги утверждает, что некогда рождались двуединые маги, – пересказывал он, при этом так возбужденно жестикулируя, что задевал все вокруг. – Самыми сильными в классификации считалось сочетание – огонь и магия смерти…

– И это объясняет, почему при твоем рождении повитуха не заметила никаких отклонений, – басил Рычай. – Огонь, как более сильная магика, оживил твое тельце. Вот почему повитуха и не смекнула, что с тобой что‑то не так.