Ее названный отец с улыбкой хлопает по плечу парня. Все их поздравляют, несут дары, складывают здесь же. У входа в храм высится целая гора. Драгоценности, посуда, дарственные бумаги. Женщины норовят коснуться ленты, вставленной в подол ее платья. Говорят, что на счастье. Вера смущена, но при этом довольна, ей хочется распаковать коробки и свёртки, насладиться сполна, как в детстве, роскошью волшебного торжества, когда трясешь коробку, перед тем как открыть. Пытаешься угадать, что же там внутри.

Служанка стоит рядом, цепким взглядом провожает чужие руки, чтоб никто не уронил случайно ничего из вещиц ее госпожи.

Вот и король подошёл с поздравлениями, ласково заключил ее в свои объятия, шепнул на ухо:

— Я рад твоему выбору, девочка. Ты поступила как должно, — что это значит, Вере приходится только догадываться.

Ее мужа король потрепал по плечу, сжал запястье до белой полосы, наклонил голову к уху герцога.

— Будь верен жене и храни честь семьи, чего бы это ни стоило. Иначе тебе не жить.

— Иначе не будет, честь мне ещё дорога, — зло встряхнул головой Ильмар.

— Вот и славно, — не заметил выпада парня король, — Жду тебя завтрашним утром у себя на аудиенции, Грета. Нужно обсудить старые планы и внести в них значимые изменения.

Король направился к выходу и вся толпа гостей вместе с ним. Вера не знала, как себя вести, куда идти или ехать. Спас положение отец Ильмара. Он подошёл к молодой паре в сопровождении слуг. Вера заметила проникновенный, молящий взгляд мужа. Должно быть, ему будет сложно распрощаться надолго с семьёй.

— Позволь мне проводить сына в его новый дом, доченька, — склонил перед девушкой голову ее тесть, — Мы так не скоро теперь увидимся, если боги вообще пошлют эту встречу. Путь до столицы так долог. Одному мне его будет не преодолеть. Я бы помог устроиться сыну на новом месте. Говорят, в твоём особняке совершенно нет слуг. Боюсь, мой мальчик растеряется. Он так скромен. Позволь мне уехать с чистым сердцем, спокойным за его судьбу, — мужчина говорил так проникновенно и тихо, его голос едва тревожил храм, зато обжигал душу девушки.

Широкоплечий красавец, ее муж, развернулся к Вере, зло скрипнул зубами. Неужели Ильмар подумал, что она откажет его отцу в этой просьбе, не даст им попрощаться наедине?

— Да, конечно. Я позволяю.

— У тебя золотое сердце, — поцеловал её старший герцог, — Мы отправимся в твой особняк прямо сейчас.

— Как же празднование?

— Оно состоится только завтра. Мне ни к чему оставаться в столице так надолго. В родном замке уже заждались. Этим вечером я и слуги навсегда покинем столицу.

Из-за спины старика вдруг выскочил подросток, бросился к Ильмару, упал на колени и крепко обнял того за ноги. Тощая спина вздрогнула, под тонкой рубашкой, будто зародыши ангельских крыльев, проступили остренькие лопатки. Сходство с ангелом добавили светленькие кудряшки.

— Не оставляйте меня ему…

Вера отшатнулась, она не ожидала увидеть рядом с мужем ребенка. Судя по одежде это не его брат. Может, незаконнорождённый сын? Нет, по возрасту не сойдется. Мальчишке лет пятнадцать, а ее мужу около двадцати семи.

Руки мужа опустилась на голову паренька, чуть дрогнули перстни на его пальцах. И голос Ильмара прозвучал как-то сипло. Должно быть, этот мальчишка ему очень дорог, подумала Вера.

— Ты принадлежишь моему отцу. Ничего нельзя сделать.

— Принадлежишь? — вздрогнула Вера. Она не могла поверить в то, что этот симпатичный паренёк — раб. Неужели такое возможно?

— Принадлежал, — мгновенно сориентировался отец Ильмара, — Я дарю его тебе, доченька.

— Благодарю, — с сомнением произнесла девушка.

Мальчишка встрепенулся, сильнее вцепился в штаны Ильмара. Вера подошла к нему ближе, почти коснулась светлой головы, но в последний момент отодвинула руку, побоялась напугать. Парень и так весь дрожал. Вере стало его искренне жалко.

— Ты очень симпатичный. Как тебя зовут?

— Мне позволено взять Нолета в ваш дом? — напряжённо спросил Ильмар, он с надеждой посмотрел на Веру, впервые она не увидела ярости в его взгляде.

— Да, разумеется. Это мой слуга и жить он будет в моем доме, — ей захотелось подчеркнуть, объяснить, что у мальчика точно будет крыша над головой, чтобы он больше так не боялся. Хотя бы перестал трястись и дрожать.

— Благодарю, — сухо кивнул Ильмар жене. Он поднял мальчика на ноги за шиворот и широким шагом вышел из храма. Следом за ним направились отец и все слуги.

Вера осталась одна. Она не представляла, где расположен ее особняк и на чем туда добираться. Дракон вернулся в конюшни, единственная служанка давно увязалась за названным отцом Греты. Вера видела, что они вместе обсуждали. как и когда доставить подарки в особняк Веры. И дорогу у них точно не спросишь, чтоб не вызвать никаких подозрений.

Не пешком же идти? Знать бы ещё куда!

Кухня полна запахов. Все свёртки распакованы и лежат на столе, аромат от них идёт дивный. Грета наподобие оголодавшей кошки обходит стол, оглядывает любовно продукты будто лесную добычу. С детства она боится остаться без еды. Сильный, всеобъемлющий страх, полонящий душу. Она никому и никогда в нем не признается, но с забитой до отказа кладовой ей жить гораздо спокойней. И пару-тройку тайников, доверху набитых сухарями, тоже приятно иметь. Что уж говорить о закаменевших пряниках, мёде, варенье? На них даже просто смотреть приятно. Знать, что протяни руку, и можно все это съесть. Сама себе Грета напоминала озябшую по весне белку, которая с трепетом рассматривает заветное дупло полное орехов.

Платьев, одежды и обуви у нее здесь было не слишком много. Но белье! Кружевное, тонкое, украшенное сложным орнаментом, постельное и нательное, чулки, пеньюары, корсажи — всего этого было вдоволь. Хватило бы, чтоб разодеть всех девушек особого поведения. Да, белье было ее страстью. Но только исключительное, роскошное, какое может позволить себе носить разве что настоящая ведьма, ну или богатая дама полусвета. Может, потому у ведьмочки не водилось слуг в особняке, чтоб при дворе не узнали о некоторых ее странностях. Ни к чему это.

Грета с лёгкой улыбкой представила, что о ней подумает Вера после того, как осмотрит ее большой дом в том мире. Ну, да и ладно. Сама Грета тоже ведь пришла не в пустое жилище, ей достались все вещи Веры. До сих пор она не совсем понимает, зачем на кухне столько острых как бритва ножей или к чему в ее доме нужны коробки такой удивительной формы? Грета смутно догадывалась, что это артефакты, но как их использовать? Непонятно. Сама она даже не смогла разжечь огонь в плите. Как готовить тоже не ясно. Трубы у печи нет, тяги тоже. Куда ставить кастрюли с едой понятно, на плите сверху даже есть для них решетка. И откуда пойдет нагрев тоже ясно, под каждую кастрюльку выделено свое место. Все очень удобно устроено.

Ей повезло заполучить в подарок от одной новой знакомой зажигалку, крохотное ручное огниво, которое даже не нужно тереть. Только нажми и огонь сразу займётся. Даже это Грете не помогло. Девушка несколько раз пыталась разжечь костерок под конфорками в предполагаемой топке, где были следы сажи. Но каждый раз весь дым валил в дом. И каждый раз ей приходилось тушить те чахлые ветки, которые она с таким трудом собрала во дворе. Что за напасть? Наконец кухня покрылась ровным тонким слоем золы и сажи.

Окно было распахнуто настежь, на тюле появились следы от ее испачканных пальцев. Вот это было действительно обидно. Сплести столь ровное и тонкое кружево способна редкая мастерица. Сколько девушка ни рассматривала полотно, нигде не находила изъяна. Петли ровные, одна к одной, узор изумительный! Ей, Грете, никогда бы не хватило терпения. Нет, пятна точно нужно отстирать. Благо вода из крана течет сразу горячая. И есть в баночке мыло. Только как эту штору отцепить от стены? Грета задрала голову вверх и с восторгом уставилась на ряд крепежей-«крокодильчиков». Чем-то они ее особенно привлекли, может, размерами, а может, формой. Блестящие, гладкие, каждый с колечком. Вера, ты дура. Редкая дура, уж прости! Иметь дом, который ничуть не хуже королевских покоев, наслаждаться деликатесами, уютом и лишиться всего из глупой прихоти? Да тебе даже воду не нужно было таскать из реки!