— Ты останешься здесь, Нолет. Когда в дом вернётся госпожа, встретишь ее у дверей. И будь готов выполнить все ее распоряжения, какими странными они бы тебе ни показались. Сразу, с первого раза! Если жизнь дорога. Помни, свой гнев ведьма может сорвать не только на тебе, но и на Ильмаре. Понял?

— Да, господин.

— Сиди здесь до ее прихода, не смей следовать за нами.

— Да, господин.

— И переоденься. Я взял вещи для сына, но тебе они, я вижу, нужны больше, — старший герцог распахнул саквояж, выудил оттуда шелковые брючки. На Ильмаре они бы сидели в обтяжку, на Нолета сядут как нужно.

Парнишка без всякого стеснения сбросил перед ними свою одежду, тут же натянул на себя обновку. Ильмар внутренне возликовал, что эти шелковые брючки достались не ему, а рабу. На нем самом они бы смотрелись карикатурно. Хорошо, если бы сели ниже колен и вообще натянулись бы на налитое тело.

— Благодарю вас, господин. Вы очень щедры, — чуть поежился Нолет на сквозняке.

— Ты забыл рубашку, отец.

— Она ему не пригодится. Мальчик и так красив. Жаль, тощий, знал бы, приказал бы кормить получше. Жирка на одних овощах не нагуляешь. Но с него и толку мне не было, — в который раз Ильмар порадовался тому, что носил парнишке добычу с охоты. Его отец не был скрягой и кормил своих людей достойно, лучше, чем многие. Но на Нолете и здесь отрывался, как оказалось. Все потому, что Ильмар проявлял к парню свое расположение, он был рабом отца, но слугой именно Ильмара, да ещё и личным слугой.

— Уже не мальчик. В таком виде, в одних только тонких брючках появиться перед чужой женщиной стыдно. Он смутит госпожу Грету.

— Не уверен, что это вообще возможно. Растопи каминчик, вон там, видишь, в углу. Не зябни.

— Много дров не бери, ведьма рассердится. Здесь не так уж и холодно, вон, лучше возьми одеяло, закутайся, не замёрзнешь, — добавил от себя молодой герцог. Ему внезапно послышался цокот когтей где-то за ковром. Он вошёл внутрь комнаты, отогнул угол ковра, но никакого потайного лаза за ним не увидел. Просто стена и не больше. Ильмар был одарен, но магом он был весьма слабым и ничего странного не заметил. Разве что, от персиковых косточек шли отголоски необычной ауры, как будто к их сбору привлекали демона или беса. Ильмар тут же отбросил эту глупую мысль. Комната мальчишки выглядела безопасной и даже уютной. Всяко лучше, чем те хлева, в которых нередко держат рабов.

— Пойдем на второй этаж, Ильмар, уверен, спальня твоей жены там.

— Мне нет никакого дела до этой комнаты.

— Зато мне есть. Не упирайся, не строй из себя барана.

Судя по тону, каким говорил отец, Ильмар решил, что тот собирается рыться в вещах ведьмы. Нет, этого он не позволит. Как бы он ни относился к Грете, но оскорбить жену любопытством он не даст. Делать обыск в дамских вещицах последнее дело.

Дом почти потонул во мраке, запалить факелы на стенах никто не решился. О том, чтобы разжечь в канделябрах свечи и речи не шло. Воск дорого стоит, свечи берегут для особых случаев, да и разрешения тратить попусту чужое добро им никто не давал. Старший герцог подсвечивал себе путь артефактом, остальные пробирались почти на ощупь. Несколько раз им встречались ковры все так же развешанные на стенах. Зачем они здесь? Почему не на полу? Может, есть в этом смысл, может, они созданы прикрывать щели в стенах? Ильмар терялся в догадках.

Парню сперва почудилось, что лестница — язык монстра, а перила — его зубы. Всюду мелькали тени, это неровно ложился свет от артефакта.

На втором этаже они обнаружили незакрытыми всего несколько комнат. Коридор уходил дальше, похоже, он огибал особняк по кругу. Но идти туда никто не решился. Ильмар заметил кованную решетку, перекрывшую коридор от случайного гостя где-то посередине пути.

Старший герцог безошибочно угадал дверь покоев хозяйки особняка.

— Отсюда пахнет духами, — улыбнулся он, — Входи сын. Теперь это и твоя комната тоже.

— Нет, ты ошибся, — парень заглянул в комнату лишь мельком, отметил просторное ложе, накинутый над ним балдахин, широкое окно.

— Входи, — толкнули его в спину. Парень сделал шаг за дверь, теперь он как следует осмотрелся.

Кажется, они поднялись в башню, вид из комнаты открывается на все четыре стороны сразу. Есть и балкон, на который очевидно может приземлиться дракон — ненужная, глупая роскошь.

— Раздевайся сынок донага.

— Я не младенец и не раб, чтоб скидывать с себя вещи публично. И спать я устроюсь в другой комнате.

— Как хочешь, сынок, — наигранно безразлично пожал плечами старший герцог их славного рода, — Здесь достаточно слуг, чтобы помочь тебе.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Ты опять ошибся.

Отец набросил на него заклятие оцепенения, очень скоро всю одежда с молодого герцога оказалась снята руками слуг. Он остался нагим, будто бы новорожденный младенец. Слуги расстелили постель, уложили парня на простыни. Тот внезапно мотнул головой, заклятие начало ослабевать. В их роду сильные маги почти никогда не рождались, вот и старший герцог не смог наложить достаточно сильного заклинания, а резерв свой исчерпал досуха.

— Уверен, я успею одеться к приходу жены, — произнес парень занемевшими губами.

— Сомневаюсь, Ильмар. Твой брак — сделка, а ты в ней товар. И я сделаю все, чтобы Грета смогла им воспользоваться. Нам не нужен развод. Этой ночью брак должен быть консумирован, хочешь ты того или нет. Смотри, ты уже занял место в постели, как ни сопротивлялся воле отца, глупец!

Слуги наложили тугие путы на запястья и щиколотки красавца, притянули их к изголовью и изножью постели. От стыда щеки Ильмара приобрели почти пунцовый цвет. И вправду, глупец! Нужно было проткнуть слуг клинком, пока у него была такая возможность. Ещё там, у ворот в особняк. Почему только он это не сделал? Побоялся скандала? Гнева отца? Был уничтожен той ложью, что вывалил на него герцог? Ложью ли? Ни в чем Ильмар не был уверен.

— Ничего не будет. Я не хочу обладать этой женщиной. Она порочна. С такой на брачное ложе может лечь только глупец или ты, отец, — зло улыбнулся парень. Вся жизнь его шла кувырком. Грубая пощёчина легла на его щеку

— Бьешь связанного? Где твоя честь, папа? Или мне больше нельзя тебя так называть?

— Дайте этому напиться вдоволь любовного зелья. Я взял с запасом. Оно дорого стоит, но для тебя, вырожденец, мне ничего не жалко. Будешь лакать, а там и страсть к жене проявится. Госпожа Грета понимает толк в любви. Уверен, она будет знать, что делать с мужем.

Чудесный вечер, дивный, кругом творят волшебство. В окнах домов сияют светильники, над разноцветными палисадниками и взлетают фейерверки, точно такие же искорки вырывались из-под ботинка феи в тот памятный вечер, который перевернул всю жизнь Веры. Неужели и тогда она видела настоящее колдовство? Ей показались, будто странная незнакомка выронила на асфальт зажигалку. Только откуда в парке асфальт? Да и искорки были золотыми. Просто девушка не ожидала увидеть настоящее чудо, вот и объяснила искры магии на обыденный лад. Что ж, так почти всегда и случается с людьми, когда они не готовы к тому, что с ними вот-вот должно произойти.

Вера с наслаждением вдохнула вечерний воздух, пропитанный волшебством. На душе у девушки уже гораздо спокойнее, она хотя бы примерно знает куда идти. Город представлял собой паутину прямых улиц, расходящихся в стороны от дворца короля. Между собой их соединяли проулки, изгибаясь точь в-точь словно ниточки паутинки. Дом Греты наверняка расположен где-то в центре города, уж точно не на окраине. Улицы длинные, главное, идти поперек и рано или поздно выйдешь на нужную.

Девушка невероятно устала брести по мостовой. Ей хотелось присесть, насладиться чашечкой горячего кофе, съесть что-нибудь сдобное, упоительно вкусное. Грета была богата, жаль, что в карманах форменного платья золота она не носила. Только в одном из них болталось несколько медных монеток.