— Что это было, люба моя? — спросил Венко. — Это ведь не волк?

— Нет, конечно. Да и она не волчица. В нашем мире они, должно быть, люди. Помогли мы кому-то. А может…

Про то, что седой волк может быть хоть самим Велесом или одним из его детей, Велька вслух договаривать не стала. Может быть, а может и не быть, не их это дело.

— Не знаю, как тебя, люба, а меня до сих пор дохлыми мышами еще не благодарили, — хмыкнул Венко.

Мышей княженка завернула в кусок тряпицы и спрятала в сумку. Пути конец — это хорошо, а то долго что-то уже они по этому лесу то ходят, то бегают. Отдохнуть бы, да вдруг у Иринея времени уже не осталось! И она снова бросила на землю клубок.

На этот раз тот своевольничать не стал, покатился не спеша и не по буеракам, и очень скоро оказались они на небольшой полянке. Посреди полянки стояла клеть, срубленная на высоком разлапистом пне, таких и в Яви много по весям стоит, кладовки в них устраивают или еще что, а иногда и живут по летнему времени. Но эта клеть что-то старая больно была, покосившаяся, почерневшая совсем от времени, и без двери как будто.

Клубочек подкатился к самому подножию пня и замер.

— Хозяев нам советуют не ждать, — сказала Велька, и голос ее против воли дрогнул.

И не поймешь, отчего вдруг жуть взяла, страшного не было на этой полянке.

Тихо вот стало, даже птицы умолкли как будто…

— Неужто тут кто-то живет? — отозвался Венко. — В Лесовани племена есть, они такие клети без дверей в лесу покойникам своим строят, чурам. Я в лесу встречал, не подходил только.

Они переглянулись. Как войти, если двери нет? Окон и тех что-то не видать.

— Погляжу ближе, — решил Венко и шагнул было, но княженка его схватила за руку, задержала.

— Не надо, Венко, не ходи один. Погоди.

И он остановился, но нахмурился недовольно:

— Нам ждать вроде некогда?

— Погоди, — попросила она.

Как верней поступить, Велька не знала, но не сомневалась, что просто пытаться проникнуть в это невесть чье жилище было бы неправильно и даже опасно. Медленно она пошла к клети на пне, действуя скорее по наитию, припоминая давно слышанные кощуны. Венко, конечно, тут же неслышно двинулся следом. На середине пути княженка остановилась, низко поклонилась, сказала:

— Избушка-избушка, стань по-старому, как мать поставила, повернись к лесу задом, ко мне — передом!

Что там за мать, которая поставила клеть так, а не этак, Велька знать не знала. И клеть без печи никак не избушка, а как можно печь устроить, если клеть на пне стоит? Никак. Обращением таким Велька развалюшку уважила, обращаться ведь и полагается уважительно. И той, видно, понравилось, послушалась она, заскрипела, зашаталась, сор с углов посыпался, от нижнего венца кус отвалился…

Медленно, с натугой повернулась клеть, и увидели они дверь, покосившуюся, на одной петле висящую. К двери лесенка вела, которая, о чудо чудное, не развалилась вовсе, пока постройка поворачивалась, но половины ступеней на ней не было.

Вот теперь можно было и зайти.

— Ты за мной ступай, — сказала Велька парню, пока он не кинулся опять вперед, — Венко, милый, так лучше, там же не тать с топором нас ждет. Ты по сторонам только гляди, по углам.

— Ладно, — согласился тот нехотя, — а ты, если что, сразу за меня прыгай.

Велька по лесенке легко прошла, а под Венко одна из хлипких ступеней чуть не подломилась, но обошлось. Внутри клеть казалась местом жилым, но давным-давно заброшенным. Посредине стоял стол, вдоль одной стены — лавка, на ней прялка разломанная, светец кованый под лавкой, в углу — ларь. Тесно, мрачно…

Велька, однако, порадовалась, не обнаружив где-нибудь старуху с костяной ногой, то ли живую, то ли мертвую, про которую в кощунах поминают, по имени звать остерегаясь. Она огляделась внимательнее — где искать-то науз, если он и впрямь тут? И чуть не вскрикнула: сверху, из-под самого потолка, из темного угла, на нее смотрели два зеленоватых, светящихся глаза. И Венко это заметил, крикнул:

— Эй, ты кто, отзовись? — и меч потянул из ножен.

Хозяин глаз неласково зашипел и спрыгнул вниз, на пол, и оказался большим черным котом, Велька невольно попятилась: те коты, что в Верилоге водились, были, по крайней мере, втрое мельче.

— Кто вас звал, неве-е-е-жи? — потянул кот гнусаво, выгнув спину.

— Мы, котик, по делу пришли! — быстро сообразила Велька, на вопрос решив пока не отвечать. — И тебе у нас подарочек есть, вот, возьми! — она выхватила из сумки платок с мышами, высыпала их перед котярой.

Рядом с таким зверюгой мыши казались удручающе крошечными.

— Сюда бы зайца! — забывшись, пробормотал Венко.

— Мно-ого ты понимаеш-ш-шь! — прошипел кот. — Я мыш-ш-шей больш-ш-ше люблю! — и с урчанием принялся поедать мышь.

— Кушай на здоровье! — пожелала ему Велька. — А нам помоги, пожалуйста! Мы сюда по делу пришли. Нам науз найти нужно.

Кот мышку не спеша доел, а остальные сгреб вместе и прикрыл лапой и уставился своими круглыми глазами на Вельку.

— Како-о-ой такой науз?

— Э… приворот любовный, тридцать лет назад сделанный!

— По-о-онял, по-о-онял… — кот поскреб когтями пол, — вон, в ла-а-аре поищи, они все там. А найдеш-ш-шь — распу-у-утай, пока не стемне-е-ело.

— А что, тут… темнеет? Ночь скоро, да? — огорчилась Велька.

— Мяу-у-у! — снисходительно провыл кот. — Поумнее тебя были веду-у-уньи, что р-р-раньше на-а-аузы р-р-распутывать пр-р-р-риходили!

— Ну, уж какая я есть, — кивнула Велька, — ты кушай, котик, кушай, — и подошла к ларю, Венко за ней.

На ларе, оказывается, висел тяжелый замок.

— Котик, в где же ключ? — оглянулась Велька.

— Р-р-раз вам надо, вы и ищ-щ-щите, — не сразу отозвался кот, прервав урчанье и чавканье.

— Отойди-ка, дай мне, — Венко отодвинул княженку, взялся за ларь, пошатал его, оторвав от пола, — тут все равно темно, ничего не разглядеть, я его наружу вытащу. Хоть как, а разломаем, не бойся.

Он вынес ларь из клети, чуть снова не оступившись на хлипкой лестнице, поставил на землю. А вот дальше…

Замок на ларе оказался хорошим и прочным, и ржавчина его не тронула ничуть — заговоренный, не иначе, а может, тут замки не ржавеют? Венко сначала безуспешно пошуровал в нем ножом, потом принялся тем же ножом ковырять петли, которые тоже не поддавались.

— Топор-р-р возьми, нож-ж-ж сломаеш-ш-шь, хорош-ш-ший ведь! — это кот появился в дверях, управившись, видимо, с мышами.

— А где топор? — встрепенулся Венко.

Кот опять выгнулся, потом не спеша потянулся, ответил, одним глазом кося на Венко:

— Под ла-а-авкой, где же еще!

С топором дело пошло веселее, Венко быстро отломил скобы и откинул крышку ларя.

Внутри лежали… Велька нагнулась ниже, чтобы разобраться, что же это такое. Вроде что-то в мотках, путаное-перепутаное, испорченное уже, истлевшее словно, только и годится, что выбросить. И вдруг змея выскользнула из-под этого добра и кинулась на княженку, та еле отскочить успела. Венко, выхватив меч, перерубил змею пополам. А из каждой половинки тут же целая змея получилась, и кинулись одна на Вельку, другая на Венко. Тот изловчился и их тоже перерубил.

И снова каждая половина стала целой змеей…

Скоро уже целый клубок змей вился вокруг Венко.

— Беги отсюда, спрячься! — крикнул он Вельке.

— Убега-а-айте, спаса-а-айтесь! — вторил ему кот.

И вдруг Велька услышала голос, знакомый и родной такой, которого наяву ей уже не услыхать, во сне только: «Девка глупая, смотришь, куда не надо, а нужного и не видишь!»

Это бабка ей выговаривала, когда они по сильным дням травы в лесу собирали, и из множества схожих на вид стебельков не все в дело годились. Надо было не просто смотреть, а иначе…

И тут же потяжелел затылок — сила пришла, и мир вокруг словно бы углубился, и девушка увидела: из-под тучи змей, посреди которой крутился Венко, одна скользнула в сторону… маленькая совсем змейка. Велька схватила, что под руку пришлось, а именно доску, которую Венко вместе с железной петлей отломил от крышки ларя, и с криком ударила ею змейку.