— Ты решил пойти на войну один? — пошутил Лео, но глаза его при этом остались серьезными. — Этого арсенала хватит, чтобы уничтожить целое войско.

Эдриан откладывал некоторые артефакты в сторону и совершенно не реагировал на слова друга.

— Эдриан? — напомнил о себе Фаррел, но тут явился камердинер.

— Звали, милорд? — Он уже успел подобрать с пола сброшенную хозяином одежду.

— Да. Свежую рубашку и камзол, — даже не обернувшись, приказал лорд Дерри.

— Да, милорд. — Камердинер скрылся в гардеробной и вернулся с чистой одеждой.

— Все готово, милорд.

Леонард молча наблюдал, как его друг, одевшись и отослав камердинера, раскладывает по карманам отобранные артефакты, и наконец спросил:

— Что происходит, Эдриан? — Из голоса Фаррела исчезло даже подобие насмешки. — Твоя мать волнуется.

— Я хочу исправить то, что сделали мои родители, — ответил Риан.

— Если я могу помочь... — начал друг, но Дерри уже его не слушал. Взмахнув рукой, он открыл воронку портала и, не оглядываясь, шагнул в нее. Причем явно не желал компании, так как закрыл проход до того, как в него успел войти Фаррел.

— Черт! — вырвалось у Леонарда. Почти в ту же минуту в дверь тихо и осторожно постучали.

— Риан, можно я войду? — прозвучал голос леди Дерри.

— Входите, миледи, — ответил за друга Лео. — Все равно вашего сына здесь уже нет.

Стормхилл не ждал хозяина.

Риан вышел в холле из портала и, закрыв его, огляделся. Прислуга явно уже спала. Это в присутствии хозяев слуги ложатся поздно. Впрочем, лорду Дерри никто нужен не был.

Старый дом мрачно взирал на него, и в какой-то миг магу показалось, что он видит привычное родовое гнездо другими глазами и словно в ином ракурсе. Все же не зря Стормхиллом столько веков владели темные маги. Это наложило определенный отпечаток. Да и сущность была порождением тьмы. Тьмы, которая, как подозревал Эдриан, обитала в его предке, которого прокляли. И сейчас Риан хотел узнать правду. Не те крохи, которые ему поведала мать, а все полностью.

Слушая глухие звуки собственных шагов, он направился в портретную галерею. Ту самую, которая в детстве так пугала его. Впрочем, этот страх имел причину. Отец Эдриана едва не разорил свой род, а потом решил, что может поставить под угрозу чью-то жизнь, объясняя это благими намереньями.

И теперь Риан должен исправить то, что сделали его родители. Пусть косвенно, но и мать была виновна в этом фарсе — помолвке с мисс Вандерберг и предстоящей свадьбе.

Но если все получится, он женится на той, которую любит. Даже несмотря на ее обман. Потому что — и это Эдриан знал точно — такая женщина могла пойти на обман только по веским причинам.

«Интересно, а как ее зовут на самом деле?» — вдруг подумал хозяин Стормхилла. Отчего-то стало обидно, что он не знает имени той, которую любит. А ведь она совершенно точно не мисс Вандерберг. Теперь он в этом уверен. Как уверен и в своей безграничной любви к обманщице. Черт, да он простит ей все, что угодно. И сделает все, чтобы она жила.

Открывая дверь в ненавистную галерею, Эдриан так громыхнул ею, что весь дом содрогнулся. Если слуги до сих пор не слышали возвращения хозяина, то уж теперь проснутся и непременно будут искать источник шума.

Риан прошел вперед, глядя на портреты, закрытые тканью. Вспомнил, что даже взрослым ни разу не поднимался сюда. Теперь маг понимал причину. Дело было не в нем и не в его страхе. Заклятье, наложенное отцом. Он и теперь чувствовал его давление. Словно кто-то шептал: «Уходи отсюда! Уходи!»

Эдриан подошел к первому портрету и сбросил с него покров. Затем, вскинув руку, направил поток магии вдоль галереи, и наброшенные на картины куски ткани сами собой взмыли в воздух, являя взору хозяина дома женские лица. Молодые и прекрасные.

«А ведь я никогда их не видел!» — вдруг понял он. В доме были портреты предков, в том числе женщин. Но теперь маг знал, что все они были вторыми женами. А первые таились здесь, и лики их были закрыты.

Дерри прошел вдоль ряда лиц, взиравших на него с равнодушным видом. Затем, достигнув темного конца галереи, крикнул:

— Я пришел! Выходи!

Он точно знал, что сущность здесь. Прячется, не показывает себя, ждет своего часа.

— Выходи и скажи, чего ты хочешь, чего добиваешься? — кричал он и сам себе казался безумцем, разговаривающим с пустотой.

— Милорд? — испуганно спросил знакомый голос, и Риан, резко повернувшись, увидел в дверях застывшего дворецкого и старшего лакея.

— Вон! — только и рявкнул он.

Поток силы, взмах руки, и тяжелая дверь захлопнулась, отрезая его от слуг. Быстро же они добрались наверх! Видимо, бежали! И оба в ночных сорочках и колпаках. Наверное, он переполошил весь дом своими криками. Но сейчас иначе нельзя. Он заставит сущность выйти и поговорить с ним.

— Ну же! — снова крикнул маг. Его голос усиливался пространством, рождавшим эхо.

Но тень не появлялась.

Нет. Она не боялась его. Это совершенно точно. Знала, что он не сможет причинить ей вред. И сама, судя по всему, не могла его тронуть. Но была рядом. Риан ощутил близкое присутствие сущности в похолодевшем воздухе и облаках пара, вырывающихся при крике и выдохе.

— Я заставлю тебя появиться! — рявкнул он и собрал силу в кулак, после чего ударил.

Ударил он целенаправленно. Зная, что рискует, но догадываясь, что иначе сущность не покажется.

Два портрета сорвались со стены и вспыхнули словно факелы. Риану показалось, что в тот же миг в галерее стало намного холоднее. Он усмехнулся и начал бить снова и снова. Портреты сгорали, исчезали, будто их и не было. На пол оседали остатки тлеющей ткани и пепел, а маг не останавливался. И от этого безумия внезапно стало легко и как-то спокойно.

«Никогда не любил это место!» — подумал Эдриан, когда остался последний портрет. Но вдруг что-то изменилось. Стало еще холоднее, и огромная тень, вырвавшись из стены, заволокла пространство перед лордом Дерри.

— А вот и ты! — проговорил он, опуская руку в карман, набитый артефактами. Нет, сначала стоит поговорить. Попробовать что-то понять и узнать.

Тень расширилась, и теперь половина галереи тонула в черноте, скрывшей оставшуюся картину.

— Поговорим? — спокойно спросил хозяин Стормхилла.

Тень начала быстро уменьшаться, стягиваясь до размеров человека, приобретая очертания тела, лишенного отличительных признаков. Но почему-то Дерри уже знал, что перед ним женщина. И именно ее портрет еще не пострадал. В какой-то миг Эдриану даже стало жаль, что он не помнит изображенного на нем лица.

— Поговорим, — глухо прозвучало в ответ.

— Чего ты хочешь? — спросил Дерри. — Чего добиваешься? Что мне сделать, чтобы ты исчезло и оставило мой род в покое?

Тень качнулась и подлетела ближе.

— Ты не сможешь, — прошипела она рассерженной кошкой, которой наступили на хвост. — И я буду снова и снова наказывать вас!

— Нас? — Риан усмехнулся. — Ты наказываешь ни в чем не повинных девушек. Если обижена на мой род, то и мсти моему роду.

— А я и мщу! — Тень расхохоталась. Жутко так, явно надеясь произвести должный эффект. Но Эдриан лишь скривил губы.

— Я хочу знать, как тебя остановить!

— Даже если расскажу, ты не сможешь. — Тень сорвалась с места. Облетела главу рода и снова застыла у него перед лицом. — Ни один до тебя не смог. Но ты не первый, кто хотел что-то изменить, — произнесла она.

— Как твое имя? — неожиданно поинтересовался маг. И удивился собственному вопросу. Зачем ему имя этой твари? К тому же, со слов Элеоноры (он продолжал называть невесту так, пока не знал ее настоящего имени), следовало, что на каждом портрете написано имя и даты рождения и смерти. Так что потом, если захочет, прочитает. И заодно посмотрит на ту, которая погубила так много жизней.

— Думаешь, если узнаешь его, это что-то изменит? — Сущность рассмеялась. Смех у нее походил на кашель старого пса. Такой же жуткий и глухой.