Знакомого серебристого «Лансера», на котором ездит Сергей, я не увидела, но и отчаиваться не спешила – машина может стоять где-нибудь поблизости, необязательно у самого подъезда.

На меня упала пара дождевых капель – снова начинался дождь. Активировав брелок, я дождалась, когда машина мигнет фарами, после чего пересекла небольшой участок перед подъездом и принялась изучать препятствие в виде домофона. Номера нужной квартиры я все еще не знала; моя маленькая вылазка грозила остаться незамеченной, но в этот момент из дома вышел один из жильцов, тем самым предоставив мне прекрасную возможность нырнуть внутрь.

Я оказалась в просторном холле, ведущем к лифту. Прямо по курсу возникла невысокая женщина с помятой книжицей в руках – вахтерша. Я мысленно присвистнула, но, стараясь не измениться в лице, все же бодро пошла ей навстречу.

- Вы к кому? – строго поинтересовалась женщина, тут же просканировав меня с ног до головы цепким взглядом.

Признаться, я даже немного опешила.

- Вы не подскажете, в какой квартире живет… хм, господин Кайдалов?

Мне показалось, или взгляд вахтерши немного – совсем чуть-чуть – но потеплел?

- Он вас ждет?

Не думаю, пронеслось в моей голове, однако сказала я совсем другое.

- Да. Я забыла номер квартиры, помню только улицу и дом, а…

- Восемьдесят два, - перебила вахтерша, чинно сложив руки у груди, - тринадцатый этаж.

- Спасибо, - пробормотала я, нажимая на кнопку лифта.

- Подождите! – вдруг окликнула женщина, - По-моему, он вчера уехал. Была не моя смена, но Любовь Васильевна сказала…

- Я посмотрю, - спешно закивала я, понятия не имея, кто такая эта самая Любовь Васильевна и какое отношение она имеет к Сергею.

Впрочем, уже в лифте я, пораскинув мозгами, предположила, что это сменщица вахтерши.

Пока лифт поднимал меня на тринадцатый этаж, я смиренно стояла в самом уголочке и думала, какую ошибку делаю на тот раз – серьезную или терпимую? В том, что это, все-таки, ошибка, я уже почти не сомневалась. Но вот двери разъехались в стороны, я отважно ступила на пару шагов вперед и оказалась в темном, но очень просторном коридоре. Квартира под заветным номером обнаружилась не сразу, так как располагалась за углом. Смахнув с рукава пальто несуществующую пылинку, я протянула руку к звонку, поколебалась пару секунд, но все же призвала себя быть благоразумной, а главное, храброй, и нажала на кнопку.

Звонкие переливы были слышны и отсюда. Я сцепила ладони перед собой в замок и принялась ждать хоть какой-нибудь реакции. Послышался щелчок – кажется, кто-то по ту сторону рассматривал меня в «глазок». Внезапно стало страшно – может, я что-нибудь напутала, и это не та квартира? Не тот этаж? Не тот дом?..

Дверь распахнулась, а я с немым изумлением уставилась на открывшую мне невысокую худенькую женщину с длинными, собранными в хвост на затылке, каштановыми волосами. На ней был свободный домашний костюм, поверх которого красовался легкий цветастый фартук.

Черт, почему мне не пришла в голову мысль о том, что он может жить не один?!

- Вам кого? – удивленно поинтересовалась женщина, уперев одну руку в бок.

- Я… Мне… Я к Сергею Викторовичу, - пробормотала я, с трудом подобрав более-менее связные слова.

- Хм, - женщина посмотрела на меня с интересом. – Это он дал вам этот адрес?

- Да… Нет, - тут же поправилась я, чувствуя себя просто-таки фантастической идиоткой. – Мне сказали на кафедре. Понимаете, я пишу у него курсовую, мне нужно срочно утвердить план, и…

Я, наконец, заткнулась, сообразив, что дальше можно ничего не придумывать – лицо женщины разгладилось. Она просто кивнула и, посторонившись, пригласила меня войти.

- Наверное, у них остались старые данные, - легко согласилась со мной женщина, пока я стаскивала пальто. – Сережа давно уже не живет с нами, но, быть может, он не стал менять во всех этих бумажках старый адрес на новый.

«Сережа»… Черт, так странно слышать его имя в таком тоне.

- А вы…

- Мария Викторовна, - представилась она и, заметив мое вытянувшееся лицо, засмеялась. – Я его мать, хотя ваши мысли кажутся мне приятными.

Мать. Я бы никогда и ни за что не подумала, что у Сергея может быть такая мама. Выглядит слишком молодо, я затрудняюсь вот так, навскидку, назвать ее приблизительный возраст. А глаза блестят точно так же, как и у ее сына, вот только у Кайдалова радужки серые, а у нее – карие. Наверное, сероглазый у них папа.

Папа. Надеюсь, старшего члена семьи нет дома, потому как… ну, мне и мамы за глаза хватает, руки до сих пор трясутся.

- Как к вам обращаться? – полюбопытствовала женщина, вырывая меня тем самым из неглубоких раздумий.

- Марта, - я переступила с ноги на ногу. – Мария Викторовна, извините, что отвлекаю вас, вы не могли бы сказать новый адрес Сергея Викторовича? И я, наверное, пойду…

- Надевайте, - женщина вытащила из шкафчика пару домашних тапок. – Сережа скоро будет здесь, он звонил около получаса назад и предупредил, что заедет. Вы очень даже вовремя.

Кажется, у меня полностью пропал дар речи; сердце кулем ухнуло куда-то вниз. Он скоро будет здесь… А тут я, в компании с его мамой… Черт, как же неудобно-то.

Я влезла на запретную территорию, ЕГО территорию. Здесь, вместе со своей семьей, он ведет себя по-другому, он не такой, каким я привыкла его видеть. И я отчего-то сомневаюсь, что именно эту свою сторону он хочет мне продемонстрировать; скорее всего, моя персона вызовет у него приступ раздражения и злости.

И все же не могу не признать – меня гложет любопытство. Я ужасно хочу видеть Кайдалова другим, понять, как он ведет себя в иной обстановке, как общается с матерью, что говорит, как смеется или, наоборот, злится.

Но стоит ли это того? Или мне лучше убраться отсюда подальше и побыстрее?

Я вдруг очень точно представила, как он заходит в эту небольшую уютную прихожую, целует мать в щеку, поднимает взгляд и видит… меня. Как расширенные зрачки быстро сужаются до мизерных размеров, как он злится, но едва сдерживается, чтобы не выставить меня вон. Я не хочу. Нет. Не хочу.

- Знаете, я, наверное, все-таки встречусь с Сергеем Викторовичем в университете, - пошла на попятную, струсив. – Мне неудобно, сегодня воскресенье, и я отрываю всех вас от отдыха. В конце концов, курсовая потерпит еще пару дней.

- Нет, нет, нет, - четко отчеканила каждое слово Мария Викторовна. – Забудьте вы эти глупости, в нашей семье воскресенье такой же день, как любой другой. Мы не делаем различия между буднями и выходными, я – домохозяйка, а мой муж писатель. Понимаете теперь, что никаких неудобств вы нам не причиняете?

- Но Сергей Викторович…

- Строгий, да? – она вдруг весело мне подмигнула, и в этом жесте я рассмотрела тоже что-то очень знакомое для себя. – Не переживайте, я прослежу, чтобы он был объективным.

Сдавшись, я сунула конечности в предложенные тапки и побрела следом за шустрой Марией Викторовной в следующую комнату.

Она привела меня на кухню, где на белоснежной плите весело фырчали кастрюльки с чем-то непонятным. Схватив прихватку, женщина сунула нос в одну из кастрюль, принюхалась, качнула головой, чего-то добавила и вновь вернула крышку на место. Я, приткнувшись на мягкий стульчик у окна, наблюдала за ней с неподдельным интересом.

- Вы извините, что я привела вас на кухню, - заговорила женщина, мельком заглянув в другую кастрюлю. – У меня тут, сами видите, какие дела – ни на минуту не отлучиться в другую комнату. Но если вам неприятен запах…

- Что вы, - искренне возразила я; запахи, исходящие от кулинарных изысков мамы Сергея, будоражили аппетит. – Может, вам помочь?

Правда, свою помощь я с трудом представляла – кулинария никогда не являлась моим хобби. Но и сидеть, как принцесса на выданье, в то время как женщина суетится, казалось мне невежливым.

Предложение ее заинтересовало; она даже обернулась, чтобы на меня посмотреть.

- Нет, не нужно, - все же ответила женщина. – Но за предложение спасибо. Сергей скоро придет. Как он, не сильно гоняет по материалу?