Джера поставила оловянный кувшин с вином и два гладких оловянных стакана на стол и вручила большую кружку эля Селусии. Девушка недоуменно моргнула, когда Селусия передала кружку Туон, а сама взяла стакан с вином. Чтобы сгладить недоразумение, Мэт вручил официантке серебряный пенни. Та одарила его ослепительной улыбкой и, сделав книксен, убежала выполнять другие поручения хозяйки. Вряд ли она часто получает такие чаевые.

– Ты мог бы хотя бы улыбнуться ей, Игрушка, – промолвила Туон, поднося кружку к носу, чтобы понюхать, и поморщилась. – Она очень хорошенькая. А твоя каменная мина, наверное, напугала бедняжку. – Она пригубила эль и удивленно распахнула глаза. – Да это же вкусно!

Мэт вздохнул и сделал большой глоток темного вина с легким цветочным ароматом. Ни на его собственной памяти, ни на памяти всех остальных мужчин, никому еще не довелось понять женщину. Ну, какие-то отдельные моменты – да, но вот чтобы целиком и полностью…

Туон мирно отхлебывала из кружки маленькими глоточками, – Мэт не собирался говорить ей, что обычно эль пьют большими глотками, а то еще чего доброго решит напиться, чтобы полностью прочувствовать атмосферу притона. Он не хотел, чтобы с ней сегодня что-нибудь случилось. И во все остальные дни тоже. Делая глоток после каждого предложения, эта головокружительная маленькая особа расспрашивала Мэта об обычаях. Объяснить правила поведения в притоне несложно. Не высовывайся, не задавай вопросов. Если есть возможность, садись спиной к стене и выбирай местечко поближе к двери, на случай, если придется убираться по-быстрому. Лучше вообще туда не соваться, но если это необходимо… Однако Туон быстро перешла к обычаям, заведенным при дворе и во дворцах. В этом Мэт оказался не очень искушен. Он мог поведать о традициях королевского двора Эарона, или Шиоты, или еще сотни исчезнувших народов, но вот о современном положении дел ему было известно немногое. Кое-что он знал о Кэймлине и о Тире, еще чуть-чуть о Фал Дара, в Шиенаре. Ну, еще кучка сведений о Эбу Даре, но о нем его собеседница и без того неплохо осведомлена.

– Так значит, ты много путешествовал и видел не только Таразинский дворец, – подытожила Туон и допила эль из кружки. У Мэта еще оставалось полстакана вина, а Селусия вообще едва прикоснулась к своему. – Но ты не знатного происхождения, да? Мне так казалось.

– Ты права, – подтвердил он. – Знатные, они…

Он оборвал фразу и откашлялся. Вряд ли стоит ей говорить, что все знатные – тупицы, задирающие нос выше крыши и не желающие смотреть, что творится у них под ногами. Что ни говори, она была и остается той, кем родилась.

Несколько секунд Туон флегматично изучала его, а потом отодвинула пустую кружку в сторону. Не сводя с него глаз, она махнула рукой через левое плечо, и Селусия громко хлопнула в ладоши. Несколько завсегдатаев удивленно оглянулись.

– Ты утверждаешь, что ты игрок, – проговорила Туон, – и мастер Меррилин называет тебя самым удачливым человеком в мире.

Подбежала Джера, и Селусия вручила ей пустую кружку.

– Принеси еще одну, и поскорее, – приказала она, причем не самым строгим тоном.

Однако все это произносилось с крайне величественным видом. Джера поспешно присела и бросилась исполнять заказ так, словно на нее накричали.

– Ну, мне иногда везет, – осторожно ответил Мэт.

– Давай проверим, повезет ли тебе сегодня, Игрушка, – Туон посмотрела в сторону стола, откуда доносился перестук игральных костей.

В этом нет ничего плохого. Он скорее выиграет, чем проиграет, и вряд ли кто-нибудь из торговцев станет проверять его удачу с помощью ножа. Мэт не приметил, чтобы кто-нибудь имел при себе длинный кинжал, наподобие тех, что носили на поясе на юге. Вставая, он предложил Туон руку, и она благосклонно положила легкую ладошку ему на запястье. Селусия оставила стакан вина на столе и последовала за госпожой.

Два алтарца, один тощий и лысый, – его голый череп украшала лишь темная челка, – а другой – круглолицый, с тремя подбородками, нахмурились, когда Мэт вежливо поинтересовался, нельзя ли чужеземцу присоединиться к игре. Третий, седеющий коренастый малый, с выпяченной нижней губой, сидел неподвижно, словно заборный столб. Однако тарабонка оказалась более любезной.

– Конечно-конечно. Почему бы нет? – сказала она, слегка смазывая слова. Лицо ее раскраснелось, а улыбка казалась какой-то безвольной. Судя по всему, она одна из тех, кто легко хмелеет. Видимо, партнеры по игре стремились всячески угодить ей, поэтому хмурые взгляды тотчас улетучились, только седеющий мужчина так и остался сидеть с деревянным лицом. Мэт принес от ближайшего стола два стула для себя и Туон. Селусия предпочла занять пост за спиной у госпожи, что к лучшему. Шестерым за столом будет тесно.

Вернулась Джера и, почтительно пробормотав «миледи», с поклоном вручила Туон полную кружку эля. Появилась еще одна официантка – седеющая мадам, не сильно отличающаяся по комплекции от госпожи Хейлин, – и заменила кувшин с вином на столе игроков. Улыбаясь, лысый до краев наполнил стакан тарабонки. Они хотели, чтобы она была довольна и пьяна. Та одним разом втянула в себя полстакана и, хихикая, вытерла губы кружевным носовым платком. Засунуть его обратно в рукав ей удалось отнюдь не с первого раза. Сегодня у нее вряд ли получится заключить выгодную сделку.

Мэт немного понаблюдал и вскоре узнал игру. Вместо двух игроки использовали четыре кости, но это точно какая-то вариация Пири или «Повтори», популярной еще за тысячу лет до подвигов Артура Ястребиное Крыло. Напротив каждого игрока лежала небольшая кучка серебра, кое-где поблескивали золотые монеты. Мэт положил на середину стола серебряную марку, чтобы перекупить кости, пока толстяк собирал выигрыш с предыдущей комбинации. Мэт особо не беспокоился насчет купцов, но они явно будут куда благосклоннее, если станут проигрывать серебро, а не золото.

Лысый поддержал ставку, и Мэт, погремев красными кубиками в стакане, запустил их по столу. Выпали четыре пятерки.

– Это выигрышная комбинация? – спросила Туон.

– Нет, если я не смогу снова выкинуть ее, – пояснил Мэт, собирая кости обратно в стаканчик, – не выбрасывая четырнадцать очков или Глаза Темного.

Попрыгав внутри стакана, кости снова покатились по деревянной столешнице. Четыре пятерки. Удача по-прежнему с ним. Мэт придвинул к себе одну монету, а вторую оставил лежать на прежнем месте.

Вдруг седеющий тип резко отодвинул стул и встал.

– С меня хватит, – пробубнил он и принялся сгребать свои монеты в карманы камзола. Два алтарца недоверчиво воззрились на него.

– Ты уже уходишь, Вэйн? – поинтересовался лысый. – Прямо сейчас?

– Я же сказал, с меня хватит, Камрин, – проворчал седой и покинул таверну. Камрин хмуро посмотрел ему вслед.

Тарабонка, качнувшись, подалась вперед, отчего бусинки на ее косичках застучали об стол, и погладила толстяка по руке.

– Значит, я куплю у тебя всю посуду, мастер Костелле, – заплетающимся языком выговорила она. – Я и мастер Камрин.

Все три подбородка Костелле заходили ходуном – он смеялся:

– Это верно, госпожа Алстейнг. Это верно. Правда, Камрин?

– Видимо, – мрачно отозвался лысый. – Видимо.

Он подвинул серебряную марку, чтобы ответить на ставку Мэта.

Кости снова завертелись. И выдали четырнадцать очков.

– Ой, – разочарованно протянула Туон. – Ты проиграл.

– Я выиграл, Сокровище. Если ты только что вошел в игру, это считается удачной комбинацией, – Мэт снова оставил свою исходную ставку в центре стола. – Еще разок? – ухмыльнулся он.

Его извечная удача ему не изменила, он ощущал ее присутствие сильнее чем обычно. Ярко-красные кости плясали по столу, иногда ударяясь о разбросанные монеты, и раз за разом показывали четырнадцать очков. Мэт выкинул четырнадцать очков всеми возможными способами. Одна-единственная монета превратилась в солидную кучку серебра. Половина посетителей собралась вокруг игрового стола и наблюдала за происходящим. Мэт улыбнулся Туон, и она кивнула в ответ. Как он соскучился по всему этому! Игра в кости в общем зале таверны, звон монет, волнение, долго ли удача будет на его стороне… И красотка, следящая за его игрой. Мэту хотелось смеяться от удовольствия.