Милстейн рассмеялся.

— Простите меня, доктор, но вы опять ошибаетесь. Я видел ее только дважды, и никакой любви между нами не было.

На лице доктора появилось выражение полного недоумения и любопытства.

Милстейн чуть усмехнулся и продолжил:

— Я детектив, служу в полиции Санта-Моники, познакомился с ней, когда ее арестовывали, как офицер полиции.

— Если так, то почему вы приехали?

— Потому что тогда мне стало ее жалко. Когда я ее арестовывал, существовала очень серьезная опасность, что ее отправят в тюрьму и осудят за то, чего она не совершала. Я не мог допустить, чтобы это произошло. И когда я получил ее письмо, я почувствовал то же самое — жалость. Что-то происходит с ней, с чем она самостоятельно не может справиться, вот я и решил узнать, могу ли помочь ей хоть чем-нибудь.

Доктор ничего не ответил и только долго набивал и разжигал свою трубку.

— В письме она написала, что вы рассматриваете возможность выписать ее из больницы.

— Да, рассматривали. Она, действительно, сделала большие успехи за то время, что пробыла в больнице. Но есть несколько моментов, которые все еще непонятны для нас и остаются загадкой. Вот почему мы все еще сомневаемся.

— Какие же это моменты, доктор?

— Прежде чем мы перейдем к ним, вы должны узнать, почему она оказалась у нас. Милстейн согласно кивнул.

— Она была переведена к нам из общей больницы «Ист-Элмвуд» в сентябре прошлого года для проведения детоксикации. У нее было отравление, вызванное злоупотреблением химических наркотиков.

— Насколько серьезное?

— Она страдала от галлюцинаций. Развивались пара-ноидальные явления, вызванные комбинированным приемом и злоупотреблением различных наркотиков, таких, как ЛСД и амфитамин в сочетании с транквилизаторами, барбитуратами и марихуаной. До того как поступить к нам, она трижды арестовывалась — два раза за проституцию и приставание к мужчинам на улице, один раз за нападение на человека, который, по ее утверждению, преследовал ее и угрожал, что, конечно, не соответствовало действительности и представляло явный симптом шизоидного состояния, вызванного применением наркотиков. В добавление ко всему сказанному, она дважды пыталась покончить с собой.

Первый раз она попыталась броситься под колеса поезда в подземке, и ее спасло только то, что патрульный в подземке обладал мгновенной реакцией.

Второй раз она приняла огромную дозу барбитуратов, но ее удалось откачать при помощи врачей подоспевшей скорой помощи. Последний арест привел к тому, что ее определили на принудительное лечение. Мужчина, на которого она бросилась, отказался от-всех обвинений, но у нее продолжались галлюцинации. И тогда, по заключению экспертной комиссии, которая собралась в больнице «Ист-Элмвуд», ее направили к нам, в Кридмор.

Милстейн молчал и слушал. Информация, которую буквально вывалил на него врач, привела его в подавленное состояние.

— Не можете ли вы сказать, были ли признаки начинающейся болезни у Джейн, когда ее арестовывали? — спросил доктор.

— Я не знаю, я ведь не врач. Но одно я могу сказать совершенно определенно: она была тогда очень нервозной и в какой-то момент страшно напуганной.

— Не знаете ли вы, принимала она и тогда наркотики?

— Думаю, что о серьезном злоупотреблении наркотиками не приходится говорить. Но в Калифорнии, как мы считаем, все молодые люди в той или иной степени принимают их. Если не марихуану, то таблетки. Если они не злоупотребляют, мы стараемся смотреть на это сквозь пальцы. Иначе у нас просто не хватило бы тюрем, чтобы посадить туда всех.

— Во всяком случае, я считаю, что от наркотиков мы ее излечили. По крайней мере, временно. Мы не можем знать, что с ней произойдет, после того как она выйдет отсюда.

— Вы собираетесь выпустить ее?

— Нам придется. Она должна предстать перед экспертной комиссией по реабилитации через две недели. Она, без всяких сомнений, пройдет комиссию, я в этом уверен.

— Но вы чем-то неудовлетворены? Я прав?

— Если говорить с предельной откровенностью — да, я не испытываю полного удовлетворения. Я чувствую, что нам так и не удалось добраться до сокровенной причины всех ее проблем. Мы пока не нашли ключа к тем событиям, которые подтолкнули ее ко всему тому, что произошло с ней. Вот почему я захотел связаться с кем-либо из ее знакомых, друзей, родственников. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы знал, что у нее есть место, где она сможет жить, что есть люди, которые станут заботиться о ней. Я бы хотел, чтобы она продолжала терапевтическое лечение.

— А если она не станет этого делать?

— Она скатится обратно. Ведь то, что давило на ее сознание, останется.

Милстейн подумал — каким же дураком он был, когда решил, что сможет ей в чем-то помочь. Ему следовало бы отправить ответ на письмо и забыть.

Он не Господь Бог. И он не может остановить кого бы то ни было, если тот вознамерился попасть в ад.

— Она когда-нибудь упоминала при вас такое имя — Джери-Ли? — спросил доктор.

— Нет. А кто это?

— Она была сестрой Джейн. Вроде как бы ее идолом, насколько я могу судить. Самый талантливый ребенок в семье, тот, кому отдавалось все внимание в семье. Джейн любила ее и нанавидела в одно и то же время.

Типичное сестринское соперничество. До известной степени проблема Джейн заключается в том, что она хотела бы стать Джери-Ли и не в состоянии это сделать. К тому времени, когда она осознала, что это именно то, к чему она стремится, она зашла слишком далеко в противоположном направлении и уже не может выбраться из этого состояния.

— Вы пытались установить, где ее сестра?

— Наш единственный источник информации — сама Джейн. А она сказала, что Джери-Ли умерла. У нас нет ни средств, ни возможностей для персональных расследований.

Доктор посмотрел на детектива.

— Иными словами, — сказал Милстейя, — вы хотите сказать, что не верите ее рассказу?

— Я и верю и не верю. Я просто не знаю.

— Понимаю , — и Милстейи кивнул врачу. — Я могу увидеть ее прямо сейчас?

— Конечно, — врач нажал на кнопку в столе. — Спасибо, что приехали, пришли к нам и согласились поговорить со мной.

— Спасибо, доктор. Я хотел бы надеяться, что сумел помочь вам.

— В моей профессии все помогает, — сказал врач. В кабинет вошла сестра. Врач обратился к ней:

— Будьте так любезны, проводите мистера Милстей-на в комнату для посетителей и приведите туда Джейн. — Потом он снова обратился к детективу:

— И еще одно, мистер Милстейн. Постарайтесь при встрече с Джейн не выражать своего удивления по поводу ее внешнего вида. Помните, что она прошла тяжелый курс химической и электрической терапии, что, к сожалению, приводит к снижению реактивности и некоторому ослаблению памяти хотя и временному. Сейчас курс лечения приостановлен но побочный эффект все еще сказывается и продержится какое-то время. Ну и, кроме того, она сильно похудела. Словом, вы сами все это увидите.

— Не беспокойтесь, доктор, я все понял и буду об этом помнить.

Комната посещений оказалась всего-навсего небольшим помещением, но хорошо обставленным. Окна затемняли веселые занавески из яркой набивной ткани.

Она вошла в комнату неуверенно, прячась за медицинскую сестру.

— Джейн, вас ожидает мистер Милстейн, приехавший повидать вас, — сказала сестра профессионально-приветливым тоном.

— Хелло, Джейн, — приветствовал ее Милстейн, с трудом заставив себя улыбнуться.

Перед ним стояла худющая женщина е маленьким осунувшимся личиком, обрамленным длинными, тщательно причесанными волосами. И с огромными, ничего не выражающими, кроме испуга, глазами.

Какое-то время она смотрела на него и не узнавала, Потом в ее глазах сверкнул крохотный огонек воспоминания, и она неуверенно улыбнулась.

— Детектив Милстейн, — сказала она, и в голосе был вопрос, но и надежда и сомнение.

— Да.

— Мой друг, детектив Милстейн. Мой друг, — повторила она, словно убеждая себя, что это именно так, а не-кажется ей, и сделала шаг навстречу ему, и вдруг слезы выступили у нее на глазах. — Мой друг, детектив Милстейн, — еще и еще повторяла она.