Когда она вернулась домой после ужина с Фэнноном, квартира была пуста. Часы показывали одиннадцать вечера. Короткая и деловая записка на столе сообщала:

«Ушел на важную встречу. Вернусь не раньше полуночи».

Джери-Ли почувствовала нарастающее беспокойство. Она уехала в ресторан около восьми, и Фред ничего ей не сказал о предстоящей важной встрече. Она скомкала записку и бросила ее в корзину для бумаг. Не присаживаясь, пошла в спальню. Переоделась в любимые джинсы и рубашку.

Огляделась. Теперь, когда пьеса закончена, квартира показалась ей местом заключения.

Она стала бродить бесцельно по комнате, пошла на кухню, налила себе стакан белого вина... Нужно начать думать о работе.

То же самое она сказала и Фэннону, когда он спросил ее о дальнейших планах.

— Скорее всего, мне нужно будет опять начать где-то работать.

Кстати, ты не мог бы подкинуть мне что-нибудь в одном из твоих шоу?

— Маловероятно. Сезон очень тяжелый. У меня сейчас ничего не готовится на лето.

— В таком случае, мне придется побегать, — сказала она.

— Кто сейчас твой агент?

— У меня никого нет, — сказала она быстро. — Я все как-то выпустила из рук, когда засела вплотную за пьесу.

Он внимательно посмотрел на нее и ничего не сказал. Она поняла, что он знает, что с ней произошло.

— Теперь, когда пьеса закончена, думаю, что пойду к Уильяму Моррису.

— Можешь сказать им, что я заинтересовался пьесой, если это как-нибудь поможет.

Она с благодарностью посмотрела на него.

— Спасибо, Адольф, — сказала она искренне.

— Все, что я могу сделать, я сделаю для. тебя" — сказал он и провел рукой под столом по ее бедру. — Только позвони.

— Обязательно.

Он посадил ее в такси у выхода из ресторана. Когда машина завернула за угол Бродвея, она велела шоферу высадить ее на Сорок второй стрит. Там она спустилась в подземку и поехала домой. Такси нынче было ей не по карману.

Странно, как все изменилось. Долгое время такси было единственным видом транспорта, которым она пользовалась, разъезжая по городу. Но теперь казалось, что все это происходило давным-давно. И у Сарди тоже встречали ее по-иному.

Немногим больше года назад, когда она входила в ресторан, казалось, что все ее там знают.

А сегодня метрдотель посмотрел на нее пустыми глазами даже тогда, когда она спросила, как пройти V столику мистера Фэннона. Джери-Ли удивилась — неужели она так неузнаваемо изменилась?

— Конечно, миссис Торнтон, — сказал метр с профессиональной, ничего не значащей улыбкой, когда Фэннон спросил его, помнит ли он мисс Рэндол. — Я сразу подумал было, что это вы. Но вы изменили стиль прически — и я засомневался, не был уверен... Добро пожаловать обратно.

«Добро пожаловать обратно?» — интересно, где — как он думал — она была все это время? За Полярным кругом?

— Приятно вернуться, — сказала она, ненавидя произнесенные ею же слова.

То же самое происходило и со всеми теми, кто останавливался рядом с их столиком, чтобы поговорить с Фэнноном. Каждый раз он представлял ее, и она могла с уверенностью сказать по выражению лиц, что ее имя не вызывало никаких воспоминаний. У Бродвея оказалась короткая память. Это уж точно.

Она почти прикончила вино, когда зазвонил телефон. В трубке раздался радостный голос Фреда:

— Как прошел ужин?

— Отлично, — сказала она и сразу же поняла, что он выпил.

— Он собирается ставить пьесу?

— Пока не знаю, — ответила она. — Он должен вначале прочитать.

— Мы тут отмечаем, — сказал он. — Я только что подписал контракт с Лисией, и она поставила бутылку отличного шампанского. Прыгай в такси и приезжай.

— Может быть, лучше мне не приезжать? Уже поздно.

— Приезжай, детка! Тут только Лисия, ее юрист и я. Она услышала, как кто-то что-то говорит Фреду.

— Прости, дорогая, планы изменились. Ты жди нас дома, а мы заедем за тобой. Люди хотят, чтобы я немного размял пальчики на клавишах сегодня.

Он повесил трубку. Может быть, так даже лучше, подумала она. Без работы квартира наводила тоску.

Дискотека Артура, куда они приехали, была набита битком, музыка низвергалась на их головы из динамиков, и им приходилось все время кричать, чтобы услышать друг друга. Когда они подъехали, у дверей стояла длинная очередь желающих попасть в дискотеку. Лисия без малейших колебаний выбралась из машины и оставила ее швейцару для парковки. Затем, словно по волшебству, дверь перед ними отворилась, и сразу же нашелся хороший столик. Было такое впечатление, что Лисия знала в дискотеке всех.

Только когда она вышла из машины, Джери-Ли поняла, какой же высокой женщиной была Лисия. Не меньше, чем пять футов десять дюймов, на ее взгляд. В ней было что-то статуарное. Одновременно угадывалась сдерживаемая сила, которая проявлялась в том, как она двигалась и ходила.

По сравнению с ней, девица Сэм была куда слабее и мягче хотя и выглядела капризной и своенравно-эгоистичной. Юрист по имени Марк, молодой человек с типично еврейским умным лицом, сразу же вызвал чувство недоверия.

Как только они сели за стол и официантка приняла заказ, юрист и Сэм встали и пошли танцевать. Через минуту они затерялись в толкучке на пятачке перед эстрадой.

Фред, сидевший между Лисией и Джери-Ли, широко улыбался.

— Вы обязательно понравитесь друг другу, — сказал он. — Вы обе независимые дамы.

Встретив взгляд Лисий, Джери-Ли поймала себя на ощущении, что они с Лисией знают друг друга давно. Чувство определенной общности было столь сильным, что она даже вспыхнула от непонятного смущения.

Лисия улыбнулась. Голос ее оставался совершенно спокойным.

— Уверена, что мы подружимся.

— Да, — кивнула Джери-Ли.

Официантка принесла выпивку. Лисия подняла свой бокал с апельсиновым соком.

— За музыканта! — сказала она.

Фред рассмеялся и чокнулся с ней.

— Надеюсь, никто из вас не останется разочарованным.

— Не думаю, — согласилась Лясия, не спуская глаз с Джери-Ли.

Джери-Ли опять почувствовала, что шея у нее краснеет.

— Конечно, — сказала она.

— Почему вы не танцуете? — спросила Лисия. — Обо мне не волнуйтесь — мне и здесь хорошо.

— Пойдем, девочка? — спросил Фред.

Она кивнула и поднялась из-за стола. Танцевальный пятачок был переполнен дергающимися телами, и через минуту Джери-Ли полностью отдалась вместе со всеми пульсирующему ритму. Она любила танцевать, особенно рок. В танце было что-то эксгибиционистское, что всегда волновало ее. Это был тот танец, который, казалось, придумали специально для нее и который можно было танцевать в одиночку.

Фред наклонился к ее уху.

— Что ты думаешь о Лисий? — прокричал он.

— В ней есть нечто особенное. Фред кивнул. Его тело двигалось в такт с ударами музыки.

— И умна, чертовски умна. У нее, кроме «Зеленого бара», есть интересы в целом ряде предприятий: магазины пластинок, музыкальные группы и даже клубы в других городах.

— Звучит здорово, — сказала она.

— Действительно, здорово, — согласился Фред. — По крайней мере, нам не придется вечно носиться в поисках деньжат. Она гарантирует мне полторы сотни в неделю, как минимум, на ближайший год.

— А что она получит за это?

— Мы будем партнерами из расчета фифти-фифти. Мы вкладываем все мои песни в дело — передаем их издательству, студии звукозаписи и тому подобное, включая диски и клубные выступления по особым дням.

— Что она вкладывает еще, кроме денег?

— Все свои связи. Она знает в этом бизнесе всех. И если учесть, в чем она участвует, то понимаешь, что у нее есть возможность надавить и довольно сильно надавить. Люди стремятся угодить ей.

— Звучит здорово.

— Это, действительно, здорово, — повторил он. Она внимательно посмотрела ему в глаза.

— Между нами ничего нет, только бизнес, — торопливо сказал он. — У нее подружка — Сэм.

И сразу же все встало на свои места — как цветная разрезная картинка.