А оно делалось. Полученное письмо из Старого Эдема не оставляло сомнений в том, что метрополия обеспокоена настолько, что вот-вот двинет полки на усмирение колоний. И метен де Форет был одним из тех немногих людей, кого это безмерно радовало…

Поместье наместника располагалось на высокой скале. И часть построек была практически вырублена из камня этой самой скалы. В город, лежавший у её подножия, сверху вела широкая каменная дорога. И это была единственная кривая улица во всём Хередидатеме. Все остальные пересекались друг с другом под прямым углом, образуя ровные квадратные кварталы — на которые и был порезан город.

Город был гордостью де Форета!.. Наместник вложил в него много сил и средств, создавая на берегу Нигад-бех настоящее римское наследие — ну так, как он, конечно, сам себе его представлял. Поместье было украшено портиками, мраморными колоннами и рыжей черепичной крышей. В том же стиле были построены и административные здания: мэрия, городской совет, офиса рива, банк, храм…

Луис де Форет грезил о новой Римской Империи. Грезил всей душой и алкал всем сердцем. Но Старый Эдем давно прогнил. Аристократы, захватившие власть, разобщённые люди, грызшиеся по совершенно надуманным поводам… Всё это как-то не способствовало его планам. Ведь чтобы воссоздать Рим — требовались послушные исполнители.

А где вы видели послушных исполнителей на Старом Эдеме? Нет там таких — все хотят денег. Либо много, либо очень много. И потому Старый Эдем для амбициозных планов Луиса не годился. А здесь, в Марчелике, он, наконец, нашёл то, что ему нужно…

— Безмозглые криворукие тупицы!.. Новости нужны мне тогда, когда это удобно нам, а не нашим врагам!.. — снова долетели до веранды крики его гостя.

Луис улыбнулся и качнул головой. Он снова посмотрел на город. В небе, затянутом тучами, ветер пробил облачный покров, и в него заглянуло закатное солнце, освещая ровные линии городской застройки. Казалось, что ещё немного — и на реке появится горделивая римская галера, влекомая к неведомой цели рабами-гребцами. Но галера всё не появлялась…

Тучи снова затянулись, прекрасное наваждение рассеялось. И лишь пароход грустно прогудел над рекой, преодолевая бурное течение с помощью своих колёс… Никакими рабами-гребцами на нём и не пахло — зато наверняка пахло машинным маслом и низкопробным прогрессом. Нет, не этого ждали от человечества его предки-римляне! Не о таком прогрессе они мечтали!.. Римляне бы уже давно к звёздам путешествовали на летающих кораблях, а эти, которые их потомки… Тьфу!..

— Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, — грустно пожурил сам себя Луис.

Не войдёт в город краснощитный легион, недавно сокрушивший галлов, не появится галера, и не выйдет на веранду верный раб в белоснежной тоге. Времена Первого Рима ушли. Но разве это повод сдаваться? Раз ушёл Первый Рим, то обязан прийти Второй — именно так считал Луис. И на том строил свою политику в Марчелике.

— Как можно… …ать всё?! — ревел гость наместника в зале у него за спиной.

Похоже, наступало время возвращаться.

Иначе оскорбления перейдут ту грань, после которой уважающие себя метены держат руки на виду, а не тянутся к револьверам.

— Как можно было упустить этот момент?! Я вас спрашиваю! — кричал гость, стуча пухлым кулаком по столу.

— Оставьте, метен Нэш! — попросил гостя Луис де Форет. — Не их вина, что всё так быстро закрутилось. Просто признайте, что Старый Эдем отчасти переиграл нас таким манёвром!

— Переиграл нас?! — Мэйсон Нэш вскинулся и уставился на Луиса. — Это невозможно!..

Наместнику захотелось поёжиться от взгляда этого странного человека, но он не мог позволить себе потерять лицо. А потому стерпел, продолжая доброжелательно улыбаться. Зная про небывалую силу Нэша и его удивительную проницательность, сложно было игнорировать его злость. Но нужно было — иначе бы Нэш ни за что не успокоился.

— Впрочем… Возможно, вы правы… — Мэйсон Нэш вздохнул, вытер пот со лба и снова посмотрел на сидящих за столом глав дельтианцев. — Это будет уроком и мне, и вам, джен… метены! Я могу понять, почему метен Томази не мог принести эту важную информацию: он был со мной в пути. Но почему я, проведя на бездорожье не один день, узнал новости только здесь, от метена де Форета? Запомните: либо вы держите каналы информации в своих руках, либо ваши враги вас сожрут!..

Мэйсон Нэш устало откинулся на спинку стула и ничего не видящим взглядом уставился в окно. Луис же подошёл к столу и оглядел главарей дельтианцев, сидевших с видом оскорблённого достоинства. Надо было решить, как сгладить резкие слова метена Нэша. После всего, что тот сейчас наговорил, задача будет не слишком простой…

— Порт Марчелика и окрестности готовятся к войне, — начал он, наконец. — Наш округ тоже. Губернаторы побережья Марчелики, в большинстве своём, готовы выступить против Старого Эдема… А мы — те, кто так долго готовил для этого почву — оказываемся не у дел… Зачем тогда мы готовились, метены? Зачем потрачены наши усилия?

Луис выбрал пустой стул и сел наравне со всеми. При этом он не забывал внимательно следить за лицами собравшихся, чтобы уловить любое изменение их настроения.

— Именно теперь, когда мы должны были стать той самой рукой помощи людям!.. Мы оказались неизвестно где и неизвестно чем занимаемся. Хорошо, что наши люди в Порте Марчелики вовремя подсуетились и проявили инициативу… Мы больше не можем допускать таких ошибок! Иначе всё, что мы делали, окажется напрасным. Коль уж власть сама падает в ваши руки — их надо хотя бы выставить перед собой.

— Мы всё понимаем, метен де Форет, — едва заметно поджав губы, заметил один из главарей дельтианцев. — Но и наши силы небезграничны… Сложно держать руку на пульсе, когда находишься в пути!..

— И мы это понимаем, метены, — согласился Луис. — Но прямо сейчас мы упускаем момент, которого ждали годы и годы… Согласитесь, это почти катастрофа!.. Поэтому нам пора брать восстание под свой плотный контроль. Старый Эдем второго шанса нам не даст!

Луису всё-таки удалось перевести собрание в конструктивное русло… Хотя после того, что устроил Мэйсон Нэш, это было нелегко. Пусть собравшиеся руководители дельтианцев и не были упрямыми касадорами, но они родились в Марчелике — и к собственному достоинству относились болезненно. Луис злился на Мэйсона, но старательно не подавал виду.

И лишь спустя три часа, когда дельтианцы разбрелись по комнатам, хозяин поместья позволил себе пожурить своего главного гостя…

— Право слово, метен Нэш, ну нельзя же так резко!.. — Луис поморщился, вспоминая начало собрания.

Мэйсон тоже поморщился, но вовсе не потому, что ему было неприятно то, что он сделал. А потому что ему не позволили это дело закончить. Он категорически не понимал, с какой радости должен с пиететом относиться к собравшимся — и с какой стати щадить их чувства?! Мэйсон так не привык! Напротив, он твёрдо знал, что работник, которому вовремя не вставили пистон — плохой работник.

В конце концов, на Земле, в крупных корпорациях, которые он сам считал вершиной делового мира, никто не щадил чувства менеджеров — какой в этом смысл? В конце концов, кто платит деньги — тот и имеет право высказывать недовольство. В любой форме. А деньги в этой компании платил именно Мэйсон Нэш.

— Я плачу им деньги, чтобы они держали руку на пульсе… — категорично начал он, но Луис его прервал:

— Деньги — не самое главное, что есть в мире, метен Нэш! Впрочем, не спорю: без них ничего не получится.

— Ну да!.. — буркнул Мэйсон. — Если без них ничего не получится, то почему они не самое главное? Без этих ваших «доверия» и прочей ерунды ничего не рухнет. А без денег — обязательно.

— Не будем спорить… — примирительно сказал Луис. — Давайте лучше подумаем, как всё исправить!

Мэйсон снова поморщился. Он ненавидел эту привычку местных избегать споров. Сам Нэш считал, что лучше решить всё один раз и навсегда, чем вечно возвращаться к одной и той же «горячей» теме.