Опустив в держатели капсулу и термобокс, Хок резко перегнулся через подлокотник и коснулся пальцами скулы Фло.

Девушка вздрогнула. В ее широко распахнутых глазах отразились испуг, растерянность и какой-то невероятно мягкий и чистый свет, похожий на тот, который Хок всю жизнь искал в женщинах.

— Ты на маму мою похожа. Такая же хрупкая и ранимая, — прошептал он.

— Не надо… — рвано выдохнула Фло, отклоняясь от его прикосновения, словно оно жгло ей щеку.

— Действительно похожа, — горько сглотнул Хок. — И еще на одного очень дорогого мне человечка…

Договорить Хок не успел, потому что сработал зуммер системы оповещения.

Метнув взгляд на прозрачную стену, отделявшую их с Фло от кабины пилотов, он увидел на главном мониторе бортового компьютера монументальное круговое сооружение, парящее в космосе. И это значило только одно: корабль СМК собирался совершить гиперпространственный прыжок через червоточину — тоннель, обычно созданный между двумя квантово запутанными кварками либо двумя черными дырами с противоположными зарядами и стабилизированный с помощью космических струн.

В буквальном смысле червоточина позволяла просверлить искривленное пространство как согнутый пополам лист бумаги, чтобы не передвигаться от начальной до конечной точки по всей его поверхности, а пройти напрямую через отверстие.

Через "кротовую нору", как называли подобные тоннели, за несколько минут можно было преодолеть огромное расстояние и переместиться в другую галактику.

О том, что курс плэйтшипа, на котором Хока везли на Аэртон, лежит через одну из них, в СМК скрыли, а значит, времени на то, чтобы разрулить ситуацию, у Агни и Торна было не так уж и много, как они рассчитывали. И это лишь усиливало подозрения Хока, прослеживающего во всем происходящем руку КОГ.

И все же Хок надеялся, что пока он летел до червоточины, рыжая успела поставить на уши всех высокопоставленных чиновников из генштаба. И максимум неприятностей, которые ждут его по возвращению на родину — это встреча и разговор с Марди, высокомерие и снобизм которой, как искренне полагал Хок, исправит только могила.

— Подними спинку кресла и верни на место фиксаторы, — засуетилась Фло, когда из кабины пилотов пришел приказ приготовиться к гиперпространственному прыжку.

— А я так рассчитывал на долгую задушевную беседу, — усмехаясь ей в ответ, посокрушался Хок. — Что ж ты не сказала, что вы решили доставить меня на Аэртон с комфортом?

— Сюрприз хотела сделать. Твоя подруга так гневно ратовала за то, что ты не заслуживаешь болтаться в космосе на летающем корыте больше крама, что мы прониклись.

— Звучит так, будто ты к ней ревнуешь, — игриво подмигнул девушке Хок. — Цветочек, клянусь, между нами ничего нет. У нее полная семейная идиллия: любимый муж, ребенок, и скоро будет второй.

— Вот и сидела бы дома с мужем, ребенком и ждала второго, а не указывала другим, как им следует себя вести и жить. — сердито буркнула Фло, и Хок от неожиданности даже рот открыл.

— Цветочек, она хорошая. Правда. Просто у нее, как и у тебя, очень гипертрофированное чувство ответственности. Агни до сих пор считает, что за всех нас в ответе — за меня, Стэна, Свэна и Эмбера. В некотором роде так оно и есть, потому что мы гораздо больше, чем команда. Мы — семья. А за семью Агни порвет любого.

— А ты? На что ты готов ради нее? — вдруг спросила Фло, и Хок закрыл глаза, прислушиваясь к гулким толчкам собственного сердца.

Обрывки тяжелых воспоминаний хлынули в мозг неотвратимой лавиной.

Разбитые очки Дохлятины на обочине…

Лужа ее крови на дороге…

Бьющие, словно пули в грудь, слова: "Сбило насмерть…"

И первобытная ярость, которую он вколачивал кулаками в лицо потерявшего сознание Пиксона.

— Глупый вопрос, Фло, — резко повернув голову, Хок посмотрел на девушку в упор. — За тех, кого люблю, я могу и убить.

В зрачках Цветочка отразился страх. Она промолчала и отвернулась, больше не желая вести беседу. Кажется, впервые за все время Хоку удалось ее напугать.

Проклятый Аэртон. Чем ближе к нему, тем сильнее лезло из Хока то давно позабытое чувство бесконтрольного гнева и все чаще всплывали в памяти мучительные воспоминания.

Компьютер сообщил, что корабль вошел в активную зону действия червоточины, и Хок тяжело выдохнул, представив, что уже через несколько минут окажется на орбите планеты, сбежать с которой мечтал всю свою сознательную жизнь.

Только сейчас он осознал, что если бы его не узнала Фло, на Аэртон Хок не вернулся бы никогда. Парадокс, но единственным местом во Вселенной, которое он ненавидел всем сердцем, был его родной дом.

…На губах Фло играла легкая улыбка, когда на главном экране возникло изображение планеты, укутанной голубым сиянием атмосферы, и Хок где-то даже позавидовал тихому счастью девушки. Ей, в отличие от него, было чему радоваться. Там, внизу, ее ждала любящая семья, дом, друзья, любимая работа — все, что делало человека самодостаточным и счастливым.

У Хока на Аэртоне осталось лишь кладбище — тех, кого он когда-то любил и… воспоминаний. И чем ниже опускался звездолет, тем сильнее Хоку хотелось улететь обратно.

Говорят, что мысли материальны. Это было первым, что пришло в голову Хока, когда корабль сотрясло от мощного удара, и не вылететь из кресла помогли только надежно удерживающие тело фиксаторы.

Вой сработавшей системы безопасности заглушил испуганный вскрик Фло, а за секунды оценивший обстановку Хок мысленно активировал нужные свойства наноскафандра и, выскочив из кресла, бросился к перегородке между кабиной пилотов.

— Переключитесь на ручное управление, идиоты. — заорал он, ударив кулаками по прозрачной поверхности. — Восстановите защитный контур. Развернитесь. Они стреляют по двигателям.

— Хоккинс, что ты делаешь? Вернись на место. Пристегнись. — Дэверо, ринувшаяся за ним, успела схватить его за руку, когда новый снаряд, выпущенный по кораблю СМК, попал плэйтшипу в двигатель, и ударная волна отбросила Хока к противоположной стене, не причинив никакого вреда только благодаря невероятным свойствам проктэррианского скафандра.

Активировав систему магнитов-прилипал на подошвах своей нанообуви, позволяющую устойчиво двигаться по любой поверхности, и в том числе по стенам, Хок вскочил на ноги, и вдох застрял где-то в груди, когда взгляд его упал на лежащую на полу Фло, лицо которой заливала кровь.

— Цветочек. — подхватив раненую девушку на руки, Хок хотел было вернуть ее в кресло, когда звездолет снова тряхнуло, и голос бортового компьютера стал громко вещать про отказ систем стабилизации, возгорание в обоих двигателях и неизбежное падение рейдера на поверхность планеты через десять минут.

Инстинкты дрэйкера сработали мгновенно, и пусть два последних года Хок только и делал, что сидел в секретных лабораториях "Спаркс", навыков спасателя за это время он совершенно не растерял.

Мозг работал спокойно и четко. Перебросив Фло через плечо, Хок поднял ее руку и приложил ладонью к сканеру, открывая с ее помощью дверь, ведущую к аварийно-спасательным средствам.

Оказавшись в коридоре, он резко ударил локтем по крышке тэш-блока, за которым находились кислородные фильтр-маски, а затем, выхватив из ниши одну из них, мгновенно прилепил ее к лицу Фло, чтобы облегчить раненой девушке дыхание.

Пол под ногами Хока внезапно стал резко крениться, потому что у звездолета, видимо, вышли из строя гравитаторы системы стабилизации, и корабль почти вертикально вошел в атмосферу планеты, что исключало для него даже минимальную возможность спланировать при посадке.

Так и не успев добраться до боксов-аптечек, которые по инструкции находились в специальных нишах стен, Хок активировал экзоскелет наноскафандра, увеличивающий силу и скорость человека в десятки раз, и рванул со всех ног в заднюю часть корабля.

В звездолетах данной серии пиккеры были не предусмотрены, вернее, размещать их у себя на борту рейдеру не позволяли габариты. В случае аварии покинуть корабль можно было только в катапультируемых капсулах, которые находились как раз в той части корабля, куда теперь уже по сильнонаклонной плоскости пола мчался Хок.