Угрюмые стражи молчаливо взирали на Ликара, а он в ответ смотрел на них и напряжённо размышлял. Страшно было ошибиться, открыть не ту дверь и навсегда потерять возможность разыскать свою Торри.

Сделал парень глубокий вдох и наконец спросил одного из охранников:

— Слушай, если я спрошу твоего напарника, за какой дверью находится Таар, что он ответит?

Страж изумлённо приподнял бровь и указал на дверь за своей спиной.

— Он скажет, что Таар находится там.

Улыбнулся Ликар и смело направился к другой двери, ведь если он задал вопрос правдивому стражу, то он указал на дверь, которую показал бы лжец — неправильную, а если с ним говорил лжец, то он обязательно обозначит не ту дверь, что выбрал бы правдивый страж. Всё было просто: идти следовало в ту дверь, которую не указали.

Дотронулся до неё Ликар, и в тот же миг его поглотил непроглядный мрак, а затем откуда-то прозвучало свирепое и громкое:

— Что ты забыл в моём царстве, смертный?

— Я пришёл забрать ту, что тебе не принадлежит! — не испугался парень, понимая, кто к нему сейчас обращается.

— Да как ты смеешь дерзить мне! — воскликнул Эхраб, а это был именно он.

— Я сейчас раздавлю тебя, словно букашку!

Выхватил Ликар из-за пазухи лампадку с вечным огнём мироздания, поднял высоко над головой, прогоняя холод и мрак, а затем заговорил, повторяя то, что услышал от своей заступницы Эйры:

— Ты нарушил закон равновесия, Эхраб. Ты не имеешь права забирать живых в мир мёртвых. Верни мне мою Торри, иначе я пойду искать справедливости в храм Древних Богов!

Призадумался Эхраб. Не хотелось ему оправдываться перед Высшими, а потом отдавать девушку. И решил он пойти на хитрость.

— Хорошо! Будь по-твоему, смертный. Я позволю тебе спуститься в Таар. И если ты узнаешь среди сотен тысяч обитающих там душ свою невесту — можешь её забрать и убираться на свободу. Но если не найдёшь — она станет моей женой и останется в Тааре навечно!

Мог ли Ликар не узнать свою Торри? Пусть он не видел девушку долгих пять лет, и внешность её могла измениться, но лиловые, словно небо на закате, глаза любимой парень не перепутал бы ни с какими другими.

— Я согласен! — воскликнул он.

— И помни, — коварно усмехнулся Эхраб, — в Таар ты не можешь взять ничего материального. Каким ты пришёл на свет, таким и войдёшь в царство мёртвых.

Лишь на миг замялся Ликар, а затем снял с себя одежду, открыл лампадку и, вытащив оттуда живой огонь, написал им на груди имя любимой.

Шагнул парень вперёд и, оглядевшись по сторонам, понял, что вокруг него бродят тысячи серых бестелесных призраков, с одинаковыми, ничего не выражающими лицами и глазами, наполненными пустотой.

Огонь жёг Ликару грудь, причиняя ужасную боль, но он упрямо двигался дальше, всматриваясь в безмолвные тени, в надежде, что пылающее имя любимой поможет ей его узнать.

Он потерял счёт времени, блуждая во мраке, и почти утратил надежду, когда, остановившись у одной из тёмных фигур, посмотрел в её лицо.

Пламя пылающего на груди Ликара вечного огня мироздания отразилось в наполненных слезами глазах призрака, и преломившийся в них свет вспыхнул яркими искрами — сиреневыми, воскрешающими в памяти парня теплоту любимого взгляда.

— Торри! Вот моя Торри! — воскликнул Ликар, и в тот же миг тень обрела плоть, оборачиваясь прекрасной девушкой, которую парень крепко обнял, чтобы никто больше не посмел её у него отнять.

Разозлился Эхраб, но вынужден был смириться и отпустить влюблённых, как и обещал.

Ликар и Торри вернулись домой, чтобы жить долго и счастливо. А люди в знак уважения к их преданности друг другу сложили красивую легенду о том, как любовь победила смерть.

Хок замолчал, вслушиваясь в ровное и спокойное дыхание Фло, и к горлу подкатил комок невыразимой нежности. Его Кузнечик всегда засыпала к концу истории, и если раньше он с улыбкой закрывал глаза и тоже проваливался в сон, то сейчас не мог надышаться своей Лэнси, насмотреться на неё, ему хотелось укутаться в её тепло и не выпускать из своих рук.

Он всё ещё не до конца верил, что она ему не приснилась, и страх не найти девушку после того, как проснётся, гнал дрёму прочь.

— Спи, мой Цветочек, — ласково шептал Хок. — Мы с тобой тоже победим всех врагов и больше никогда не расстанемся. Обещаю!

Ближе к утру Хок бесшумно, чтобы не разбудить Фло, поднялся с постели и всё же полез на крышу времянки, намереваясь заняться обследованием и ремонтом солнечных батарей.

Места обрыва контура он вычислил довольно быстро, а потому, прихватив ящик с инструментом, споро взялся за работу, да так увлёкся, что не заметил, как поднялось светило, окрашивая буйную растительность сельвы золотом своих лучей.

При свете дня можно было хорошо рассмотреть окрестность. Прямо у себя над головой Хок обнаружил ветку бакури, с которой свисали жёлтые овальные плоды, а чуть дальше — дерево гаро, млечный сок которого служил заменителем животного молока, а кроме того, обладал антисептическим и успокаивающим средством.

Набрав сока и фруктов, Хок спустился с крыши, намереваясь разбудить Фло, чтобы накормить завтраком, и был очень удивлён, когда обнаружил девушку бодрствующей.

Она сидела спиной к нему на скамейке у стола и, судя по вставленным в уши наушникам, слушала приёмник.

Опасаясь напугать девушку, Хок обошёл её сбоку, но как только попал в поле её зрения, радостная улыбка тут же съехала с лица, а вместо ласкового «Доброе утро, Цветочек», из горла сипло вырвалось «Что произошло?»

Любимые глаза цвета сольвента были наполнены слезами, а лицо Лэнси, ещё вчера светящееся счастьем, сегодня выражало тревогу, растерянность и совершенно нескрываемое горе.

— Нас считают мёртвыми! — воскликнула Фло. — Все радиостанции транслируют, что на месте крушения звездолёта еще работают спасательные и пожарные бригады, но уже сейчас все они дают неутешительные прогнозы. Эксперты считают, что, судя по углу падения рейдера, он вошёл в атмосферу почти вертикально, и это исключало какую-либо возможность экипажа добраться до спасательного отсека. К тому же любая спасательная капсула, отстреленная от корабля, была бы засечена радарами.

Хок отвёл взгляд и поставил на стол еду. Ему можно было и не сообщать эту информацию. Он хорошо постарался, чтобы выброс капсулы остался незаметным для радиолокационных станций.

Задуманный план сработал, вот только как теперь объяснить Фло, что именно на такой расклад он и рассчитывал с самого начала?

— Давай ты успокоишься и выпьешь лекарства, — потроша блистеры, засуетился он. — Смотри, что я тебе принёс! Это сок гаро, — вкладывая в одну руку девушки таблетки, а в другую кружку, Хок попытался сменить тему. — На вкус почти как настоящее молоко, только очень густое. Ну-ка, запивай лекарства!

— Ты меня слышишь? — возмущённо уставилась на него Фло. — Нас нет! Мы погибли! И если мы просидим здесь еще пару дней, нас вообще похоронят!

— Может, это и к лучшему, — упрямо подсовывая к губам Цветочка таблетки и заставляя их выпить, пожал плечами Хок.

От непонимания и растерянности девушка пару минут молчала, а потом произнесла:

— Ты шутишь?! Нас же перестанут искать!

Спокойно подвинув к ней нарезанные дольками фрукты и вскрытую банку с консервированной рыбой, Хок угрюмо буркнул:

— Ешь!

— О, господи! — внезапно всё поняла Фло. — Ты знал! С самого начала знал, что нас посчитают погибшими! Таким был твой план, когда ты тащил меня сюда? Ты рассчитывал спрятаться здесь от всех?

— Да, — признался Хок.

— Ты понимаешь, что ты наделал? — трагично прошептала девушка, и по щекам её покатились слёзы.

— Кузнечик, ты что? — бросился к ней Хок, заключая в объятия и нежно целуя её солёное лицо. — Всё не так, как ты думаешь! Агни знает, что я не мог погибнуть. Она будет продолжать нас искать!

Девушка чуть отстранилась и с горечью произнесла:

— Моя семья — не твоя Агни! И для них официальное заявление, что я умерла — значит, что меня больше нет! Ты представляешь, что сейчас чувствуют мои мать, отец и братья?