— Это выглядело ужасно, — утолив жажду, призналась она. — Никогда бы не подумала, что смогу сделать что-то подобное.

Хок тихо рассмеялся и заговорщически шепнул:

— Теперь у меня есть на тебя компромат, Цветочек.

— Если ты об этом кому-нибудь расскажешь — я тебя убью!

— Всё не так страшно, Фло, — усаживаясь рядом с девушкой и вытягивая вперёд ноги, задумчиво засмотрелся на водопад Хок. — Гораздо хуже, когда приходится пить воду из грязной лужи или собственную мочу, только чтобы выжить.

В глазах Цветочка отразилось понимание того, что все услышанное — не выдумка, а давно пережитая реальность, и в них замелькали совершенно разные эмоции, вызвавшие у Хока лишь тёплую улыбку.

Завалившись на спину, он повернулся на бок, лицом к её лицу, и, подложив под голову руку, тихо произнёс:

— Единственное, что в этой Вселенной бесценно — это жизнь, Цветочек. Стыд, принципы, отвращение, страх и внутренние запреты не имеют значения, когда речь идёт о её спасении. Так нас учили в Легионе — бороться за жизнь вопреки всему. И если для того, чтобы спастись, мне пришлось бы отгрызть себе палец, я бы это сделал.

Фло моргнула, и губы её дрогнули в какой-то жалостливой полуулыбке.

— Хорошо, что тебе не пришлось этого делать, — неожиданно прошептала она, поймав Хока в капкан своего выразительного взгляда.

Сглотнув, он потянулся к лицу Фло, касаясь кончика её носа своим и замирая в миллиметре от прикосновения к губам девушки.

Так близко…

Глаза в глаза…

И её выдох теперь становится его вдохом…

Просто молчать и смотреть…

Потому что в этом молчании тысячи невысказанных слов, связывающих её и его незримой цепью. Как будто запущена необратимая химическая реакция, создающая устойчивую связь, разорвать которую теперь можно, только уничтожив их обоих.

Целый мир в глазах человека…

Нежданно-негаданно Хок открыл для себя в глазах тэйдора Дэверо удивительный мир, почему-то ощущая себя его неотделимой частью.

— Тебе надо поспать, — мягко цепляя губами её губы, проговорил он. — При сильных травмах головы надо много спать.

Фло сделала рваный вздох, словно ей не хватало воздуха, и Хок с неохотой отодвинулся, испытывая ощущение неправильности своего поведения.

Она сейчас нуждалась в отдыхе и помощи, а ему до тянущего под ложечкой нетерпения хотелось её поцеловать. Нет, не с удушливой обжигающей страстью, когда темнеет в глазах, туманится в голове и жжёт огнём в груди. С дурацкой нежностью. Замирая на вздохе. Невесомо гладя её по спине и волосам и распадаясь на части от ощущения полной нирваны.

Что-то происходило. Странное… И всему этому Хок не находил объяснения.

— Я всё-таки сделаю тебе укол долориума, — заставляя себя отвести взгляд от её губ, он потянулся к медбоксу за лекарствами. — Он, кроме обезболивающего, обладает еще и снотворным эффектом. А тебе обязательно надо отдохнуть.

Фло закрыла глаза и непривычно покладисто кивнула, позволяя Хоку сделать ей инъекцию. И от этой её тихой покорности он вдруг занервничал, точно не зная, вызвана ли она тем, что Цветочку откровенно паршиво, либо страхом перед его необъяснимой тягой её поцеловать.

Фло сморило буквально через несколько минут. И, сидя с ней рядом, Хок впервые не мог справиться с тем, что было сильнее его — с забытой нежностью, которая лезла из него вместе с желанием невесомо погладить спящую девушку по волосам, убрать с её лба слипшиеся от засохшей крови пряди, заботливо подложить ей под голову что-то мягкое и чем-то укрыть.

Такие чувства у него вызывала только спящая Дохлятина. Давно. В той, другой жизни, где он был наивным четырнадцатилетним мальчишкой, а не закоренелым циником, совершенно не верящим в романтические бредни и чудеса.

Пока Цветочек отдыхала, Хок решил не тратить время впустую. Искупавшись у водопада, он отстирал в водоёме куски своей футболки, испачканные кровью Фло, решив, что они еще могут пригодиться, и отправился исследовать окрестности.

Далеко отходить от девушки Хок опасался, поэтому постоянно оглядывался, чтобы она была в пределах его видимости.

Метрах в тридцати от водопада он обнаружил пятиметровую бирибу, на ветвях которой висело много спелых плодов, похожих на жёлтые шишки-переростки. Ствол её оплетали вьющиеся стебли мелотрии, усыпанные ягодами бело-зелёного цвета размером с крупный виноград.

Хок знал, что помимо ягод, у мелотрии съедобными были еще и клубни, по вкусу напоминающие сладкий картофель, а потому с облегчением подумал, что от голода они с Фло точно не умрут.

В сельве произрастало огромное количество плодоносящих растений, большинство из которых были съедобны. Плоды квенграутов, например, представляли собой большую шарообразную коробочку диаметром около двадцати сантиметров. Под жёсткой древовидной оболочкой пряталось от десяти до тридцати треугольных зёрен, считающихся самыми питательными и вкусными орехами на планете. Проблематично было лишь достать гирлянды древовидных шаров с высоты в несколько десятков метров, но лезть на дерево Хок всё же не стал, удовлетворившись теми плодами, что нашёл на земле. Часть из них внутри уже была выедена птицами и мелкими грызунами, но и целых сохранилось довольно много. А кроме того, жёсткая коробочка с круглым отверстием вверху прекрасно могла сойти за чашку или сосуд для хранения воды и пищи.

Собрав достаточное количество продуктов, Хок вымыл фрукты и ягоды в озере и, разложив их на огромных листьях какого-то тропического растения, уселся рядом с Фло, очищая от скорлупы орехи.

День начинал идти на спад, и вместе с наползающими на девственный лес сумерками в голову Хока стали лезть мысли. Сейчас, когда ничего не отвлекало, они были ясными и логичными, как никогда.

У него не было сомнений, что в операции по его уничтожению был задействован кто-то из верхов СПК Аэртона, поскольку так вызывающе-дерзко подбить звездолёт службы межгалактического контроля прямо на орбите планеты не рискнули бы даже пираты.

Стреляли выверено и точно, пытаясь инсценировать неполадки в двигателях рейдера, и, соответственно, их отказ и взрыв. Расчёт был на то, что с такими повреждениями неуправляемый звездолёт, не имея возможности затормозить до орбитальной скорости, почти вертикально войдёт в атмосферу, и шанса спастись кому-то из членов находящейся на его борту команды просто не будет.

Всё было придумано до гениального просто, и могло сработать, если бы не одно «но». А вернее, даже два. Первое — злоумышленники просто не могли знать, что Хок одет в проктэррианский костюм, в котором можно было ходить даже по отвесным стенам, а второе — что законопослушная и правильная Дэверо почему-то не пристегнёт опасного преступника наручниками к креслу, и именно это спасёт им обоим жизнь.

Повернув голову к спящей девушке, Хок мазнул хмурым взглядом по её лицу, очень чётко осознавая, что Цветочек теперь очень важный и совершенно не нужный свидетель, от которого при первой же возможности попытаются избавиться. Зная её принципиальность, напугать или заткнуть рот девушке не получится. Она не станет молчать о том, что в корабль стреляли и сбили. А сделал это тот, кто точно знал траекторию полёта рейдера.

Если не будет ключевого свидетеля, словам самого Хока, учитывая его тёмное прошлое на Аэртоне, могут вообще не поверить. А скорее всего, ещё и сделают виноватым в крушении корабля. И это уже будет совершенно новое обвинение, никак не реабилитируемое прошлыми заслугами полковника Бернса.

Если тем, кто охотился на Хока, не составило большого труда уничтожить звездолёт с патрульными, то от Фло они избавятся сразу же, как только её доставят в больницу.

Мрачные образы мелькали перед глазами Хока, и чем больше он думал, рассматривая в своей голове все возможные варианты исхода событий, тем сильнее склонялся к мысли, что они с Фло должны «погибнуть».

Их смерть давала преступникам ложное ощущение победы и спокойствия, а Райдэку и Агни — время на поиски и сбор материалов.