Шидла недовольно заворчал и буркнул:

— На наш взгляд, вы тоже одинаковые. Если бы не разный цвет волосяного покрова…

— А у вас и того нет, — огрызнулся Стас. — Мы каждого встречного сфинкса будем принимать за тебя и звать Шидлой.

— Не стоит, — строго сказал Шидла. — Для неподготовленного сфинкса увидеть землянина — и без того тяжелое испытание. А уж если вы с ним заговорите…

— Тогда придумай что-нибудь для отличия, — предложил Стас. — Гриву перекрась…

— Невозможно. Краска не пристает.

— Тогда, — Стас подошел к сфинксу и бесстрашно взялся за его гриву, — давай заплетем тебе косички.

— А что это? — хмуро поинтересовался Шидла.

— Украшение, — сообщил Стас и принялся заплетать гриву сфинкса. Я рот разинул от удивления. Никогда не подозревал в брате таких талантов.

Когда грива Шидлы украсилась двумя длинными косами, тот подошел к выключенному компьютеру и стал разглядывать себя в мутном стекле дисплея.

— Не знаю, — неуверенно сообщил он. — Кажется, такое иногда носят человеческие самки.

— А в наше время такое носили еще отважные африканские воины и самые красивые кошки, — заявил Стас.

— Да?! — промурлыкал сфинкс и больше не сомневался.

Мы со Стасом просто изнывали от нетерпения. Подумать только — мы на Венере! И, как назло, даже иллюминаторов нет!

— А как мы выйдем наружу? — спросил Стас. — Там дышать можно?

— Нам, сфинксам, можно, — не прекращая мурлыкать, ответил Шидла. — Там семь процентов кислорода, две атмосферы и сто тридцать градусов по Цельсию.

Мы приуныли. Я спросил:

— А нам как же?

— Скафандры наденете. У нас сохранились старые человеческие скафандры, их сейчас принесут.

— А можно пока посмотреть наружу?

Сфинкс почесал гриву лапой и милостиво разрешил:

— Ладно. Сейчас открою смотровые окна.

Он включил компьютер и принялся нажимать кнопки. Часть стены тут же «растаяла». Как в нашем хроноскафе. И мы увидели Венеру.

Больше всего Венера походила на карьер по добыче щебня в ночь большой песчаной бури. Мы однажды были с папой на таком, где нашли какие-то старые черепки и принялись их раскапывать. А если вы не были, то объясню в трех словах: темно, камни и пылюга. Никаких звезд, конечно. Солнца тоже. Видно, тучи так до конца и не разогнали. Мы смотрели на это безобразие минуты две. Увидели сфинкса, который пробежал в отдалении, подпрыгивая, как наскипидаренная кошка. На спине у сфинкса был рюкзак.

— Красиво? — спросил Шидла.

— Очень, — отозвался Стас. — Поздравляю, Костя.

— С чем?

— С потомками, которые это сделали. Эх, как жалко, что я буду холостяком…

Тут я не вытерпел. Съездил Стасу по затылку, получил по животу, замахнулся снова…

Сфинкс схватил нас передними лапами и приподнял в воздух, держа так далеко друг от друга, что я даже пнуть Стаса не мог. Ну как следует пнуть не мог.

— Дети, дети, — ласково сказал сфинкс. — Не ссорьтесь. Мы вас обоих чтим, ведь неизвестно же, чей потомок нас придумал.

Мы сопели, трепыхаясь.

— Лучше скажите, — с заискивающей ноткой спросил сфинкс, — а так мне идет?

Мы глянули на него и обомлели. Пока мы глазели в окно, он заплел в косички всю свою гриву. Ужас, честное слово!

— Красиво, — прошептал Стас.

Сфинкс, удовлетворенный, поставил нас на пол, погрозил лапой и принялся любоваться на свое отражение в отключенном дисплее.

— Давай не ссориться, — сказал мне Стас. — Нас, нормальных, здесь так мало, что мы должны помогать друг другу.

— Ага, — обрадовался я.

— А что у тебя прапраправнуки такие оказались, так это игра генов, — как ни в чем не бывало продолжил Стас. И повернулся к Шидле:

— Слушай, а это так и было людьми задумано? Ну, семь процентов кислорода и прочее?

— Нет, — отозвался сфинкс. — В своем неизмеримом коварстве люди требовали от нас полностью остудить Венеру, снизить давление и поднять кислород в атмосфере. Но мы остановились на половине процесса.

— Почему? Вам так больше нравится?

— Нет, — вздохнул Шидла, — что тут может нравиться? Нам больше нравится, как на Земле. Но мы выносливые, мы терпим.

— А зачем?

— Как зачем? Чтобы человеческие шпионы не проникали. И чтобы люди не зарились на наши свободные территории.

— А они зарятся?

— Ну… — сфинкс замялся. — Когда им места хватать не будет, позарятся. Они, правда, Марс сейчас осваивают. Но медленно, потому что с помощью автоматов. А когда-то хотели для Марса сделать колонизаторов из собак.

— Ясно… — протянул Стас. — Да, понятно, что они больше не рискуют. А вы, значит, людей напрочь выгнали?

— Посол только остался. Понимаешь, детеныш, люди хотели от нас слишком многого. Чтобы мы остудили Венеру, разрешали им прилетать сюда на отдых, добывали полезные ископаемые и торговали с ними. В общем, типичная имперская политика.

— Угу, — неуверенно подтвердил Стас.

— Но свободолюбивые кошачьи гены подвигли нас на восстание! — гордо заявил Шидла. — На мирное, но победоносное. Мы выдворили землян, основали свою цивилизацию и достигаем вершин прогресса.

Я глянул в окно, где среди каменных обломков временами носились как ошпаренные сфинксы. Наверное, им лапы жгло, вот они и бегали так быстро. И спросил:

— А чем вы питаетесь?

— Нам много не надо.

— А все-таки?

— Скумбрией, «Вискасом» и сосисками из тараколли, — пробурчал Шидла.

— С Земли, что ли, возите?

— Не мы возим. Люди нам возят, — обиделся Шидла. — В обмен на жалкие крохи наших несметных рудных богатств. А мы перевозкой не мараемся, у нас и кораблей грузовых нет.

— А не грузовые есть? — ехидно спросил Стас.

— Да. Вот он. — Шидла хлопнул передней лапой по полу и сел на задние, пыхтя от возмущения. Потом начал яростно вылизываться. Мы деликатно отвернулись и стали смотреть в окно.

— Костя, гляди! — завопил Стас.

Мы увидели, как в небе над нами медленно проплывает что-то огромное и светящееся.

— Это ваши знаменитые летающие дома? — с восторгом спросил я Шидлу. Тот скосил глаз и презрительно покачал головой.

— Нет, это просто земной экскурсионный корабль. Ему запрещается спускаться ниже ста метров, а то мы его собьем. Наши дома куда красивее.

— А для чего вы их летающими делаете? Назло людям, потому что у них антигравитация запрещена, да? — попытался блеснуть интуицией Стас.

— Интересная мысль. — Шидла аж замер с высунутым языком. — Нет, милый детеныш. Просто на поверхности Венеры строить бесполезно, венеротрясением все разрушит.

Словно в подтверждение его слов корабль слегка тряхнуло. Стас, который под воздействием маминых рассказов панически боялся землетрясений, вцепился мне в руку и сказал:

— Не бойся, я с тобой.

— Ладно, не боюсь, — согласился я. И тут в стене открылась дверь и вошли два сфинкса, держащие в лапах тугие тюки. Оба сфинкса были припорошены каменной крошкой, оставляли на полу пыльные отпечатки, а из гривы у них шел пар.

Идущий первым сфинкс слегка хромал. Ему, наверное, где-то лапу придавило. Но, увидев заплетенную гриву Шидлы, он забыл о собственном увечье, взъерошил шерсть дыбом и завопил:

— Что с тобой, брат Шидла?! Человеческие детеныши пытали тебя?

— Нет, они смирные, — не теряя достоинства, ответил Шидла. — Это древнее кошачье украшение, брат Шурла.

— Да? — с подозрением спросил третий сфинкс. — Что-то я о таком не слышал…

— Даже твои знания ограниченны, брат Мегла, — назидательно сказал Шидла. — Принесли скафандры?

— Принесли, — отозвался Шурла и принялся разворачивать тюк. Между делом он покосился на нас со Стасом и спросил:

— У вас все в порядке со здоровьем? Я врач, помогу чем могу.

Меня такое обещание не воодушевило, и я промолчал. А Стас начал с унынием ощупывать свой живот. Тараканины переел, наверное…

— Животик болит? — поинтересовался я.

Стас зло покосился на меня и сказал:

— Ну чуть-чуть. Надо же испытать, какие они врачи.