Принц глубоко, облегченно, вздохнул и пошевелил ресницами.

— Спи давай, черный, — усмехнулся ему в лицо папочка.

А я подумала, что нет на свете лекаря лучше папочки. И здесь он... впрочем, какая разница!

— Ну, и чем вы с Гришей занимались, пока я дежурила у постели больного? — осведомилась я.

— И чем мы только не занимались, — усмехнулся папочка. — Сначала снова и снова изучали разум Бамара, разыскивали след менталиста. Но его нет... Силен гад!

— А что вообще произошло? — поинтересовалась я, внезапно осознав, что целостной картинки у меня нет.

— С самого начала этот менталист не имел возможности постоянно наблюдать за тобой. Он явно не присутствовал на отборе среди женихов. Поэтому ему нужны были глаза - глаза кого-то из женихов, кто будет часто общаться с тобой. Каким-то образом он пронюхал, что тебе понравился наш коричневый, и вы идете на свидание...

— Но ведь никто не знал! — удивилась я.

— Но мысли-то читать он мог. Возможно, лазать в твой разум ему все же мешала моя защита. А вот изучать женихов он мог совершенно спокойно. И вот Бамар. Наш негодяй задумал влюбить тебя в удобного претендента. Внушил смотрителю оранжереи нужные мысли, и тот пропитал букет приворотным зельем. Но... не получилось. Вмешался твой чёрный принц - честь ему и хвала. Тогда, опасаясь расследования, менталист убрал смотрителя - как единственного свидетеля. Милосердие ему явно не свойственно... Ведь можно было обойтись без убийства - просто внушать нужное этому несчастному, мы бы не нашли следов воздействия, тогда у нас еще не было Гриши... В общем, не получилось влюбить тебя в Бамара и этим сблизить вас. Возможно, он хотел и замуж тебя выдать за Бамара после обретения тобой всех цветов. Почему-то это казалось ему удобным. Вероятно, хотел через коричневого постоянно как-то воздействовать на тебя. Когда не вышло, Бамар все же остался женихом, приближённым к тебе. По-прежнему удобным, как "глаза". И он наблюдал за нами через него. А вот во время состязания появилась отличная возможность снова вывести Бамара на первую роль. Получить свидание с тобой и, кто знает, что на нём с тобой сделать... Когда фавориты сговорились просить меня о дополнительном состязании, он ментально усилил коричневого. Просто придал ему веру в свои силы, способность использовать их по максимуму. И... снова у него не вышло. Принц Байдор оказался слишком сильным противником даже для улучшенного Бамара.

Я с лаской поглядела на Байдора. Тот вздохнул во сне и, кажется, чуть-чуть улыбнулся. Спи, мой хороший, подумала я. Пусть хотя бы во сне у тебя все будет хорошо...

— Но зачем он кинулся на Байдора, ведь так он сразу разоблачил себя?!

— Не себя, а Бамара, — усмехнулся Эргон. — А вот тут интересно... Я думаю, наш менталист просто... разозлился, вышел из себя. И воздействовал на Бамара уже открыто, внушив ему атаковать принца.

— Вышел из себя? — снова удивилась я. — Как-то странно для хладнокровного убийцы и манипулятора...

— То-то и оно, что странно! — согласился Эргон. — Очень даже. И вывод из этого один: не такой уж он хладнокровный манипулятор. У него есть живые эмоции, слабые места. Мы неверно его оценивали - он уязвимее, чем мы думали.

— А... может, когда они боролись с Гришей, он прощупывал нашего менталиста, пытался его победить? Для этого и открылся частично... — предположила я.

— Может быть, — согласился отец. — Но не факт. Григорий говорит, там не было попытки атаковать или прощупать ментально. Лишь страх и напряженное наблюдение... Так что, похоже, наш менталист действительно показал свою уязвимость. Теперь, должно быть, локти кусает... Но так или иначе - он теперь знает про Гришу. А, значит, наш маленький менталист тоже в опасности...

— Гриша? Гриша в опасности? — искренне испугалась и удивилась я.

— Ну, я надеюсь, что его особые способности помогут, — успокаивающе погладил меня по плечу Эргон. А я ощутила поток невероятного тепла от его касания. — Посмотри, всего одна ночь тренировки, и он уже вполне себе менталист. Не знает технику, но все, что можно делать интуитивно - делает. Стоило только открыть эту «пороховую бочку»... Но если бы я был этим злодеем-менталистом, то обязательно постарался бы убрать того единственного, кто может почуять меня и вообще сразиться со мной ментально на равных.

— Папа, нужно приставить к нему охрану!

— Уже. Гриша «под колпаком», — усмехнулся папочка. — Его охраняют не хуже, чем тебя. Ну. ненамного хуже. Меня вот что волнует во всем этом. — задумчиво продолжил Эргон. — Что же за личность наш злодей, если он может и хладнокровно планировать сложные операции, и. срываться от досады, поддаваться эмоциям. Интересный контраст.

И тут меня осенило. Я широко раскрыла глаза и уставилась на Эргона.

— Отец, послушай! — сказала я.

— Что, доченька?

— А почему, собственно говорят, именно «он»? — произнесла я то, что выплыло из глубины моего подсознания. — Это ведь может быть «она»! Женщина! Почему мы все время думаем, что главный злодей - мужчина?! Потому что привыкли, что главные вершители дел - и хороших, и плохих - мужчины, в истории драконов всегда так было. Но. ведь, может, это какая-то обиженная на всех женщина-менталистка. Драконица, которой вожжа под хвост попала. Вот и объяснение, почему так противоречиво себя ведет! Планирует хорошо, хладнокровно, а когда сорвалось - а у нее, допустим, ПМС в это время - срывается, впадает в истерику, рвет и мечет, выдает себя! Точно! Это ведь может быть женщина!

Эргон внимательно поглядел на меня, а потом четко, медленно произнес:

— Да, это может быть женщина. Или ребенок.

— Ребенок? — изумилась я.

— Ну да, — пожал плечами отец. — Не младенец, конечно. И не малыш вообще. Ребенок-подросток. Такой, который уже может придумать хитроумный план в силу своих высоких интеллектуальных способностей, но еще не умеет в должной мере владеть своими эмоциями. Очень опасный возраст, переходный - вроде так у вас называется... Я уже думал об этом. А вот про женщину не думал, спасибо тебе.

— Почему не думал про женщину?

Эргон как-то замялся.

— Ну. Потому, почему ты сама сказала - главные «вершители» у нас всегда были мужчины. Женщины чаще на вторых ролях.

— Шовинст! — возмущенно сказала я.

— Кто-кто?

— Половой шовинист, гендерный шовинист. Считаешь, папочка, женщины настолько глупее, что даже не могут быть главными злодейками! Так, да?

Я неожиданно вспомнила, что у меня самой надвигается ПМС. Наверно, поэтому отцовское высказывание вызвало у меня искреннюю бурю негодования.

— Стереотипы у меня, — покаянно опустил голову папочка, лукаво улыбаясь. Потом вдруг усмехнулся. — Но будь я настоящим. этим. как ты сказала - «шовинистом»? - не стал бы делать наследницей девушку. Тем более из другого мира. Так что нечего обвинять отца!

— Ладно, — улыбнулась я и примиряюще погладила Эргона по руке. — Так, а с анализами крови что? Весь замок проверили?

— Почти. Гриша с нашими учеными сейчас заканчивают проверку. Анализ взяли у всех -от моих советников до последнего слуги. Пока все чисто. Хотя, конечно, сюрпризы были.

— Какие? — с интересом спросила я.

— Да вообще-то ничего особенного, — ответил папочка. — Например, у нашего герцога, если помнишь, в предках есть серебряные драконы. Всегда считалось, что при такой наследственности дракон может лишь немного чуять "магию предков". Но похоже, это не совсем так. На белой полоске у Грейдора посреди бордового моря проявилась тонкая серебряная ниточка. То есть серебряная магия в нём есть в целом, хоть и совсем чуть-чуть. Причем у других драконов ничего подобного нет. Странно... Ведь у всех предки исключительно разноцветные, а примесей на полоске нет...

— И почему же наш герцог такой исключительный? — с интересом спросила я.

— Понятия не имею, — пожал плечами Эргон. — Какие-то новые особенности драконьей этой... как там ваша наука называется?