— Привет, Ир, — так же дружелюбно отзывается на приветствие Богомолов.

Эти двое выглядят так, будто давно друг друга знают.

— Чем могу помочь? — продолжает девушка, переводя взгляд с мужчины на меня.

Я ничего ответить не успеваю, и с удовольствием перекладываю ответственность на Владимира Степановича. Во-первых, несмотря на внешнее спокойствие, я сейчас ужасно волнуюсь, даже ладони вспотели, и если открою рот, обязательно выдам какую-нибудь чушь. А во-вторых, раз инициатором этого похода была не я, то и процессом руководить не мне.

Я, может, и тупею в присутствии этого мужчины, но некоторые остатки здравого смысла во мне все еще остались.

— Это Кира, — отвлекаюсь от своих мыслей, когда слышу собственное имя, — моя помощница, — представляет меня девушке Богомолов.

Я, едва заметно улыбнувшись, киваю.

— Поняла, — кажется еще сильнее просияв, откликается девушка, — значит, костюмы, брючный, юбочный? Двойка, тройка? Или лучше все сразу? Вечерние наряды? У нас как раз пополнение…

Она продолжает говорить, а я пытаюсь прикинуть, во сколько мне все это обойдется и как долго мне придется расплачиваться из зарплаты, которую я еще даже не начала получать.

Желание сделать отсюда ноги сейчас кажется самым логичным выходом из ситуации, но вопреки логике я просто иду за фонтанирующей восторгом от предвкушения отличных продаж Ириной.

Меня провожают до кабинки и временно оставляют наедине с собой.

Надо сказать, кабинка довольно просторная. В ней минимум три меня бы поместились.

Осматриваюсь, смотрю на себя в зеркало, качаю головой. Волосы растрепались, щеки горят огнем, да что там — полыхают.

— Можно?

Ира возвращается с подобранными на ее вкус костюмами и рубашками. Я не против.

— Ну как? — с неподдельным интересом спрашивает девушка, когда я надеваю первый брючный костюм, с удивлением отмечая, как точно ей удалось подобрать размер.

Рассматриваю себя в зеркале и тихо ахаю, понимая, насколько сильно меняет внешность всего-то хорошо подобранная одежда.

“Угу, одежда за бешенные деньги, которых у тебя нет” — услужливо напоминает внутренний голос.

Ну спасибо.

Поправляю пиджак, просто потому что не знаю, куда деть руки и как еще спрятать нервное напряжение.

— Вы как-то слишком напряжены, — замечает Ирина.

— С непривычки, — выдыхаю, не зная, что еще ответить на ее замечание.

— Привыкайте, — она улыбается еще шире, чем прежде.

Смотрю на нее не очень понимая, к чему она.

Ира только пожимает плечами.

— Я давно работаю, — отвечает на мой невысказанный вопрос, — вы явно не привыкли к таким магазинам, вы не подумайте, я не обидеть вас хочу, просто объясняю, и вы наверняка только-только устроились на эту работу, да?

Киваю.

Она улыбается понимающе.

— И вас наверняка беспокоит ценник, — продолжает рассуждать, — вероятно, он больше всего вас и беспокоит.

Я в ответ только издаю нервный смешок.

— Это тоже нормально, вы не первая.

— В смысле? — хмурюсь.

— Ой, — она смеется, — вы меня только неправильно не поймите, я сейчас не о Владимире Степановиче, я вообще. К нам разные люди приходят. Некоторые нервничают совсем, как вы. Но вам в любом случае придется привыкать к новому уровню, некоторые должности того требуют, а в вашем случае — тем более, учитывая, что сопровождать вам своего босса придется на самые разные мероприятия.

— Вот вы вообще меня не успокоили, — смеюсь, на самом деле немного расслабившись.

— Бросьте, вам как никому повезло с начальством, я же говорю, к нам разные люди приходят.

— Давно вы знакомы? — сама не знаю, зачем спрашиваю.

— Пару лет, правда, обычно он сопровождает дочь, ну или Саша сама заходит, чаще, конечно, сама. Так, давайте мерить дальше, этот отложим. Потом надо еще платья подобрать.

— Отлично, а я только расслабилась.

Мне кажется, проходит не меньше часа прежде, чем я наконец снимаю с себя последний костюм. Нет, столько мне до конца жизни не понадобится.

— Мне хватит вот этих трех, остальные не нужны…

— Нужны, Ир, — из-за шторки внезапно раздается голос Богомолова.

И давно он там?

Мне, конечно, хочется возразить, но я этого не делаю, потому что спорить в присутствии Ирины просто неуместно.

Приглушенно вздохнув, молча соглашаюсь.

Хуже уже все равно не будет.

Только я успеваю об этом подумать, как Ирина протягивает мне нечто, что заставляет меня пожалеть о преждевременных выводах.

Хуже быть может.

Очень даже может!

И вот это красное платье в руках девушки — отличное тому подтверждение.

Я глушу в себе рвущийся из недр сознания стон отчаяния, тихо выдыхаю и взглядом, кричащем о пощаде, смотрю на Ирину.

Она в ответ только улыбается, мол, давай-давай. Платье, конечно, шикарное, что ни говори, я же все-таки девочка. И не оценить его чисто объективно не могу.

Длинное, точно повторяющее изгибы фигуры, на тонких бретельках, с довольно глубоким, но отнюдь не вызывающим вырезом и красиво подчеркивающим фигуру разрезом до середины бедра.

Я даже на несколько секунд зависаю, глядя на собственное, вновь преобразившееся отражение в зеркале? И это я?

— Шикарно, — резюмирует Ирина.

— Согласен, — мужской голос за спиной заставляет меня оторваться от созерцания своего отражения.

Только теперь я замечаю, что Ира успела отодвинуть шторку.

Оборачиваюсь резко, взглядом встречаюсь с Богомоловым, мгновенно вспыхиваю. А он… Он смотрит восторженно, и не стесняясь меня разглядывает.

Боже, я готова поклясться, что на меня никто и никогда так не смотрел. Или это моя фантазия вдруг разыгралась?

— Я сейчас и еще нужны туфли, — лишь на секунду наши безмолвные гляделки прерывает голос Иры.

Оставив в кабине еще два платья, девушка ловко выскальзывает из кабинки, и испаряется из поля зрения, оставляя нас наедине. Я слышу, как грохочет сердце в груди, каждый его удар звоном отдается в ушах.

Молча, не двигаясь и почти не дыша, наблюдаю, как Владимир Степанович входит в кабинку, подходит к мне, все так же не отрывая от меня взгляда.

— Я не стану его покупать, — честно говоря, я не знаю, зачем это говорю, просто само вырывается.

Мозг отчаянно сопротивляется, видимо.

— Конечно не станешь, Кир, — Владимир Степанович усмехается, пальцами касается моей щеки, ведет подушечками до самого уха, убирает за него одну из выбившихся прядей волос, — его куплю я, — добавляет совсем тихо и как-то очень хрипло, словно его голос не слушается.

Наклоняется к моему лицу, очень-очень близко, а я усилием воли заставляю себя держать глаза открытыми.

— Оно тебе очень идет, Кир, — шепчет, вызывая в моем теле уже знакомую дрожь.

Приятная теплая волна прокатывается по позвоночнику, заставляя меня едва заметно вздрогнуть.

— Владимир Степанович…

— Это подарок, Кир, не спорь — произносит все тем же шепотом и неожиданно увеличивает расстояние между нами, а потом и вовсе выходит из кабинки, оставляя меня одну и в полном смятении.

К счастью, долго находиться в одиночестве, погружаясь в ненужные раздумья, мне не удается. Ира возвращается как раз вовремя.

Следующие несколько минут я стараюсь сосредоточиться только на предложенных мне вариантах туфель и куче коробок, от одного вида которых меня прошибает холодный пот и растет желание поскорее смыться.

А лучше — проснуться, и понять, что все это лишь странный сон.

Я чувствую себя вареной сельдью, когда наконец заканчивается, казалось бы, бесконечный этап примерки.

Все предложенное Ирой, аккуратно раскладывается по фирменным пакетам, а я смотрю на их количество и к горлу подступает тошнота.

Я только примерно представить могу, во сколько обходится все это добро, потому что цену никто не озвучивает, а экран терминала от меня предусмотрительно скрывают.

— Ждем вас еще, — радостно звенит Ирина, протягивая чек Богомолову.