— Я подумаю, — задумчиво сказала она и повернулась в сторону открывшейся двери.

— Что-то не слышу аромата свежезаваренного кофе. Привет Селеста! — совершенно радостным видом в приёмной появился Серж Мартин.

— Идём, поговорим за обедом, — бросил Ян, направляясь к двери.

— Как я могу отказать, если сам президент компании приглашает меня на ланч, — раскинув руки, он повернулся в сторону двери, подмигнув Селесте.

— Есть повод для такой бурной радости? — подавляя нарастающее раздражение, спросил Ян, когда они уселись за столик.

— Абсолютно никакой, — признался Мартин, уставившись в меню, — просто, оказывается, быть по другую сторону чертовски неудобно. Меня просто достали эти копы. Думал, управлюсь быстрее, проторчал там полдня.

— И ещё минеральной воды, — добавил Ян к своему заказу, обращаясь к официанту. Тот кивнул и испарился так же быстро и не слышно, как и возник.

— Не боишься, что я своим рассказом испорчу тебе аппетит?

— У меня крепкий желудок, так что можешь приступать. Хватит тянуть резину.

— Сейчас соберусь с мыслями и всё выложу. Дай дух перевести, — Серж с жадностью выпил полстакана воды. — И я жутко хочу есть.

— Я тоже голоден, — согласился Ян, — меня интересует, что мы будем делать дальше?

Серж помялся с ответом.

— Нужно поговорить с ребятами. После ланча соберу всех.

— Серж, хочу сказать тебе только одно. Мне нужен результат. Делайте, что хотите, решайте, как хотите. Мне нужен только результат. Просто держи меня в курсе событий. Ты лучше меня знаешь, что делать.

— Понятно. В общем, вернёмся к нашему разговору. Рея убили в его квартире. То, что это убийство сомнений нет, пуля сорок пятого калибра, выпущенная точно в затылок свидетельствует об этом. Никаких следов не нашли. Ни отпечатков пальцев, ничего.

— Кто его обнаружил?

— Соседка сверху. Сказала, что спустилась, потому что у него очень громко играла музыка. Дверь была открыта, она зашла и обнаружила его тут же в прихожей. Никаких следов драки и ограбления. Там, собственно, и грабить нечего, старая обшарпанная квартира, никаких ценностей. Я думаю, что он знал убийцу, потому что открыл ему дверь, а потом получил пулю в затылок.

— Ты так говоришь, будто сам побывал на месте преступления.

— Нет. Я просто наладил контакты. Всё-таки работали в одной системе когда-то.

— Бэрн там в обморок не хлопнулся на опознании? — усмехнулся Ян.

— Да как тебе сказать. Нам не пришлось этого делать, а если бы пришлось, то наверняка бы пришлось приводить его в чувства, — усмехнулся в ответ Мартин.

— Почему?

— У Логана пол лица нет, так что они запросили медицинскую карточку у Джеферсона, опознали по стоматологическим снимкам.

— Я что-то не пойму… Ты же говорил, что был выстрел в затылок.

— Ян, это только в кино показывают аккуратную и красивую дырочку со струйкой крови или без неё. А на самом деле… На самом деле только входное отверстие такое аккуратное, а выходное сносит пол головы вместе с мозгами и выглядит это не очень красиво.

Ян отложил вилку и даже перестал жевать, глядя на Сержа, который с аппетитом уплетал телятину.

— Я же говорил, что мои рассказы испортят твой аппетит, — извиняющимся тоном сказал он.

— Спасибо дал мне хоть немного поесть, — Ян отодвинул тарелку и выпил воды.

— Нас опередили всего на шаг. Всего на шаг. Мюллер не успел с ним поговорить. Но то, что он был замешан очевидно.

— Только теперь нам это ничего не даст, — мрачно отметил Ян.

Она ещё раз взглянула на билет, проверила дату и время вылета, хотя знала их наизусть. Каких-то два часа и она попадёт в отцовские объятья. Он выслушает обо всех её бедах и невзгодах, если таковые будут. Обязательно справится о её здоровье, применив профессиональные термины, завалит кучей обычных вопросов. Они будут долго беседовать, а потом придумают, куда бы им вместе сходить или съездить. Это, как обычно, будет какая-нибудь выставка или другое сборище творческих людей, среди которых отцу, как подозревала Эва, было совсем не интересно. Он много знал, разбирался в нескольких видах искусства, но не был им поглощён, так как дочь.

Вот только нужно было сообщить об этом Яну, и она была почти уверена, что он будет недоволен. Он всегда всё планировал и предпочитал обо всем знать заранее. Такое спонтанное решение её саму вывело из себя. Неожиданной оказалась собственная нерешительность. К собственному стыду она признала, что папа отошёл на второй план, а думает она совсем не о нем, и что долгожданная встреча с отцом совсем не вызывает привычной радости.

Как никогда ясно она осознала, что сейчас для неё абсолютно всё отошло на второй план, спряталось за кадром. Всё, кроме него. Он составлял основное действо, был основным и главным актёром в её пьесе.

Убрав билеты в сумку, Эва отобрала то небольшое количество вещей, что собиралась взять с собой в поездку.

Всё зашло слишком далеко.

Во всяком случае, эта поездка пришлась вовремя, она немного охладит её, расставит всё по своим местам, а может всё окажется совсем наоборот…

— Это что? — спросила Эва у Минни, показывая на корзинку, стоящую на столе.

— Корзина, — этот правдивый и незамысловатый ответ Эва и так знала, но вот о её предназначении без соответствующей подсказки догадаться не могла.

— Это понятно, — внутри обнаружилась еда, несомненно, вкусная, судя по аппетитному запаху.

— Видимо ужин у вас будет проходить на свежем воздухе, и видимо ужин будет романтический, — таинственно сообщила Минни.

— И видимо прощальный, — с грустью добавила Эва.

— Как прощальный? — Минни перестала сноровисто орудовать ножом, а замерла, взглянув на девушку.

— Я завтра улетаю к отцу погостить на недельку.

— А-а, протянула она, — я уж было подумала, что этот нахал тебя чем-то обидел.

Эва не удержалась и хихикнула, всё же с укором взглянув на женщину, чьи обязанности и значение в этом доме трудно было переоценить.

— Минни…

— Я любя, — совершенно серьёзно оправдалась она, — а вообще это хорошо. Пусть поскучает.

— Боюсь некогда ему скучать будет. Он постоянно на работе.

— О, нет, вот тут ты ошибаешься. Он найдёт для этого время. Одно — знать, что ты дома, и совсем другое, знать, что тебя нет, что ты не встретишь его, не поговоришь… ну и так далее, — договорила она и снова принялась орудовать ножом.

Эва взяла с доски кусочек ароматной колбаски и отправила в рот.

— Эва, — строго сказала Минни, — ты же знаешь, как я не люблю, когда мне мешаются на кухне и таскают у меня из под носа продукты.

— Прости, я жутко хочу есть, — с улыбкой принесла Эва извиняющимся тоном. Всё давно знали причуды Минни, и появляться на кухне, пока не был завершён последний штрих к ужину или обеду, и организовывать перекусы перед едой было опасно для здоровья.

— Это хорошо, тогда ты сможешь во всей красе оценить то, что я для вас приготовила.

— Минни, у тебя всегда всё получается превосходно, у меня даже нет сомнений, и слов не находится никогда, чтобы выразить своё восхищение. Спасибо, дорогая, ты чудо! — Эва обняла женщину и поцеловала в щеку.

— Да, ладно, — Минни смахнула слезу, — о ком мне ещё заботиться? Кроме вас у меня и нет никого. На, вот… Знаешь, как старушку разжалобить, чертовка, — проворчала Минни и выделила Эве ещё один кусочек колбаски.

— Спасибо, дорогая, больше не буду выпрашивать, обещаю. Два маленьких кусочка колбаски мне не помешают восхититься твоими вкусностями.

— Сейчас закончу с вашими сборами, и пойду проверю Билли и Симона. За ними тоже глаз да глаз нужен. Вообще мужчины, они как собаки: рычат, часто лают, не пойми от чего, и кусаются. Но самое главное, они поддаются дрессировке! Эва засмеялась, услышав такое сравнение.

— Скажешь тоже, Минни…

— Молодёжь… Всему вас учить нужно… вот если бы я в своё время это понимала, было бы всё по-другому, — с лёгкой грустью, но со знанием дела, сказала она и закинула в кипящее масло ломтики колбасы.