— Не дразни меня, — так же ответил он ей, но именно это она и собиралась сделать. Подразнить его.

— Да. Хочу к тебе. С тобой в горячий душ.

— Прекрати, — чуть строже сказал он.

— Или в ванну, — продолжила она.

— Перестань. Хочешь меня совсем добить? — страдальческим голосом спросил он, и она осталась довольна его тоном.

— Ладно, — снисходительно отступила она. — Завтра, что будешь делать?

— Работать. У меня встреча с заказчиками и сдача объекта.

— Понятно, а я буду бездельничать. Не знаю, что мы завтра придумаем.

— Уже поздний вечер и прохладно. Оденься теплее.

— Ян, я же не на северном полюсе у нас такая же погода, как и в Майами, чудесный тёплый вечер, — начала спорить она, но он не обратил на это особого внимания.

— Всё равно оденься тепло, — упорно настаивал, пока она не пообещала.

— Хо-ро-шо!

— Эва… — начал он. — Можешь погостить у отца подольше.

— Почему? — последние слова показались неожиданными и как-то не вязались с теми, что он сказал раньше.

— Я подумал, что был не прав, злясь на тебя. Вы и так редко видитесь, так что если у тебя будет такое желание, ты можешь задержаться у него столько, сколько захочешь. Обещаю не устраивать истерики… — прозвучал рациональный ответ, но почему-то она ему не поверила. Ян был не тем человеком, кто будет под кого-то подстраиваться, даже в этом случае.

— Я подумаю, — она, действительно, собиралась подумать над его словами.

— Только сообщи мне хорошо? Сообщи когда собираешься вернуться, — Эва и не сомневалась, что услышит сейчас именно это.

— Хорошо, — пообещала она. — Целую тебя.

— Да, и я тебя, — нежно сказал он.

— Везде целую, — прибавила сладким тоном.

— Ужас… — простонал он, но она только довольно хихикнула и отключилась.

Он нашарил пульт рукой, прибавил звук, но так и не открыл глаз. Просто сидел, слушая какую-то болтовню, окружённый потоком звуков.

Никогда раньше он не испытывал подобных чувств. Раньше одному ему было спокойно, а теперь нет; комфортно, а сейчас жутко неуютно; раньше он отдыхал, а сейчас мучился, отсчитывая часы, а впереди ещё неделя…

Неделя или больше…

На стук в дверь Эва ответила слабым голосом, еле слышно, громче не хватило сил.

— Эви, девочка моя, я, конечно, понимаю, что ты любишь поспать, но время уже позднее, а ты ещё не выходила из комнаты, — Роджер остановился на пороге, но лишь коротко взглянув на бледное лицо дочери, прошёл и присел на кровать рядом с ней. — Что с тобой дорогая?

— Мне плохо. Мне так плохо, что я готова умереть. Пап, добей меня, чтобы я не мучилась, — слабо захныкала Эва. — Я ненавижу болеть! Я не умею болеть, как положено! У меня всё плохо и мне плохо! И вообще я всё ненавижу! — она никак не могла остановить поток собственных стенаний, но когда они иссякли, она плотнее закуталась в одеяло и свернулась клубочком.

— Ну, если ты заболела мы будем тебя лечить, — отец погладил её по голове, как маленькую, так же как и в детстве. — Скажи мне для начала, детка, что у тебя болит?

— Всё!

— Эви, всё болеть не может. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь?

Эва недовольно фыркнула и приняла сидячее положение, облокотившись на спинку кровати.

— Мне кажется, что вчера я переела или перепила. Меня тошнит. Тошнит просто ужасно. Так же, как когда я отравилась грибами. И вообще мне плохо! Плохо и всё! Меня бросает, то в жар, то в холод. В животе урчит от голода, но от одной мысли о еде меня снова тошнит. И я не знаю, чего бы я хотела.

— Ты почти ничего не съела вчера, так что переедание мы исключаем сразу. И вина выпила немного.

— Да, наверное, — с сомнением, но согласилась Эва.

Действительно, вчера она совсем ничего не поела. Она буквально измучилась в ожидании, пока жарилось мясо, но, съев пару кусочков, поняла, что больше не притронется к нему. Черничный пирог показался слишком сладким, а вино, к которому она едва притронулась чересчур крепким. Зато салат она ела прекрасно. Они с Габи сделали прекрасный салат из овощей печёных на гриле: помидоров, перцев и кабачков. Может, поэтому она и не ела мясо, потому что наелась этим самым салатом.

Они только уложили первые замаринованные куски, ароматные и аппетитные, а Роджер разлил вино. Пахло сладковатым дымком, тёплым нагретым за день воздухом, смешанным с тлеющим на углях тимьяном.

Они весело смеялись, когда Габи отпустила очередную шуточку, а Тиллер отправился проверить долгожданные стейки, провожаемый «говорящим» взглядом известной особы.

— Сноб! — получил он свою дозу красного словца.

— Габи, — Эва пригнулась к Габи. — Мне кажется, что Тиллер в тебя влюблён…

— Что ты такое говоришь! — возмутилась она, но тут же её глаза зажглись интересом. — Ты думаешь? — с надеждой и как-то робко поинтересовалась она.

— Я просто в этом уверена, — заверила её Эва. — Он весь вечер от тебя глаз не отводит, — прибавила, чтобы окончательно убедить Габи.

— Пойду, посмотрю, что там он делает, — ворчливо отозвалась Габи. — Нельзя ему такое важное дело доверять! Он точно всё испортит! — она решительно встала и отправилась вслед за Тиллером.

Эва откинулась в плетёное кресло из ротанга и с улыбкой подмигнула отцу, а он только покачал головой. Она протянула и провела рукой по его волосам.

— Совсем почти седой, — со вздохом сожаления промолвила она.

— Да, — махнул рукой отец. — Где мои золотые кудри?

— Вот, — она зажала меж пальцев локон своих волос. — Вот они твои кудри. Я теперь ношу твои золотые кудри.

— Зато я помню, как ты воевала с ними в детстве, — рассмеялся отец.

— Естественно! Потому что в детстве они у меня торчали в разные стороны, а сейчас у меня есть хорошая тётенька парикмахер, которая делает так, чтобы всё выглядело более или менее прилично.

Эва скривилась и поёрзала на кровати, а потом слегка опешила от следующих слов отца.

— Скажи-ка мне дочь, есть ли у тебя задержка?

— Пап…

— Эва, не делай такое удивлённое лицо. Я задал тебе совершенно нормальный вопрос. Я не только твой отец, я ещё и врач, хотя и хирург. Поэтому перед тем как делать какие-то выводы, нужно исключить этот вариант тоже. И насколько я понял, у тебя есть мужчина, так что подобные мои подозрения думаю, имеют место быть, — твёрдо изрёк Роджер.

— Убедил, — проворчала Эва. — Подай, пожалуйста, сумку, я так не могу тебе сказать сразу.

В сумке она нашла календарик. Долго в него смотрела. Пересчитала три раза.

— Есть, — тихо сообщила она. — Неделя.

— Ну вот, — без особых эмоций отреагировал отец и встал с кровати.

— Ты куда? — забеспокоилась Эва.

— Лежи пока, — я вернусь через несколько минут.

— Пап?

— В аптеку я. За тестами.

Да? Нет? Или всё-таки «да»…

Тысячи раз эти два коротеньких слова промелькнули у неё в голове, пока она ждала положенных несколько минут.

Тысячи раз… Стуча тревожными молоточками.

Мир будто перевернулся за каких-то десять минут, собственная жизнь представилась под другим углом, повернувшись новой стороной.

Эва начала вспоминать был ли такой момент, когда она могла забеременеть.

Да, был…

Один такой момент точно был. И помнила она его как сейчас. Хорошо помнила, столько эмоций было пережито, столько барьеров сломано.

Всё изменилось после этого. Он. Она. Они оба.

Она коротко вздохнула, будто снова пережила тот напряжённый вечер и умопомрачительную ночь.

А если «да»…

Роджер услышал её медленные шаркающие шаги. Она чем-то загремела на кухне. Хуже, не загремела, что-то разбила.

— Эви? — окликнул её отец с порога кухни.

— М-мм, — промычала она, пытаясь собрать с пола осколки разбитого стакана. — Ты не будешь дедушкой, — сообщила она.

— Тест отрицательный?

— Да, — подтвердила она и достала из холодильника бутылку с минеральной водой. Так же еле поднимая ноги, она поплелась в гостиную и включила телевизор.