Еще Степаненко оставил Алексею взятый в том, самом первом бою трофейный мотоцикл:
— Парень, тут вокруг народа вообще нет, а если вдруг в город поехать нужно будет или еще что… мы этот мотоцикл у трофейщиков не отметили, так что убытку нам не будет — а ездить на нем в роте все равно никто не способен. Трофейщикам его сейчас отдавать — так они на говно изойдут почему сразу им его не передали, так что, получается, и нам хорошо, и тебе польза будет. А если к тебе придираться кто станет, то мы подтвердим: разбитый пулями мотоцикл мы в реку скинули, а уж как ты его починил — нам то не ведомо. Так что владей!
Еще Алексею солдаты оставили пару ящиков консервов, а тетки их банно-прачечного отряда откуда-то притащили муки пшеничной полмешка — так что стало у парня и где жить, и чем питаться на первое время. Да и на будущее перспективы выглядели довольно неплохо: когда строился дом, солдаты еще Алексею огород вскопали чуть ли не в полгектара размером — и весь его засадили картошкой. Если память парня не подвела, то сентябрь сорок четвертого ожидался довольно теплый, шанс получить приличный урожай имелся — а потрудиться над увеличением этого урожая уже было кому: с ним осталась спасенная тогда девочка, которую звали Яной, и — правда, временно, «до излечения», с приказом явиться на переосвидетельствование через месяц, пятеро раненых мужиков из числа фронтовых разведчиков и двое тоже легко раненых саперов. Им всем также сухой паек на месяц выдали, так что лето обещало быть по крайней мере не голодным…
С огородом и картошкой вообще все получилось почти случайно: в начале наступления на полустанке возле того места, где Алексей с осназовцами дорогу переходил, советские летчики разбомбили фашистский эшелон. Как оказалось, с продовольствием, и два вагона там оказались как раз с картошкой. А летом дни длинные, погода была ясной — в общем, когда как раз рота Степаненко полустанок отбила, вся рассыпанная картошка густо зазеленела. Есть ее начальство тут же запретило и приказало «местным крестьянам раздать для посадки» — но с «местными» было грустновато, вот солдаты грузовик зеленой картошки и привезли для посадки. Посадили, и даже огород полили очень неплохо — и ушли воевать дальше. А Алексей, Яна и семеро солдат остались…
Школу Алексей закончил всего лишь с двумя тройками, причем тройками «древними»: по арифметике, полученной еще по окончанию четвертого класса и по географии, заработанной в восьмом. А все предметы, по которым отметки ставились уже в десятом классе, он сдал на «отлично». Конечно, за три месяца выучить курс школьных наук за два или даже за четыре года было невозможно, но если каждый день можно было растянуть почти на месяц… Алексей очень сильно проникся предложенной Вирджиллом перспективой и в переход отправлялся практически ежедневно. В том числе и потому, что очень хотел помочь британцу в деле «восстановления справедливости»:
— Алексей, — сообщил ему англичанин при первой встрече, — меня жена бросила уже довольно давно. Причем, сука, сначала сделала аборт, заявив, что не желает «разводить нищету». Она моего ребенка, сволочь, убила, а про нищету это была не совсем правда: она уже тогда крутила шашни с богатеньким проходимцем и ей только повод требовался. Ей было нужно, чтобы на развод я подал — а как только я с ней развелся, она выскочила замуж за этого прощелыгу. Да, у меня была стабильная и не самая маленькая зарплата, но она мечтала ездить не на «Остине», а на «Роллс-Ройсе», укутываться в меха и сверкать бриллиантами. А я — я с расстройства сделал крупную ошибку и потерял пару сотен миллионов денег инвесторов. Но оказалось, что я ничего не потерял, а получил то, о чем и мечтать раньше было невозможно! Моя работа была — играть на бирже, и я ее знал неплохо. Но тут уж как повезет: угадаешь ты тренд или нет. Можно и выиграть, и проиграть… но когда не гадаешь, а точно знаешь, что случится на бирже завтра — проиграть-то невозможно! Я уволился, завел свою контору… через пару лет у меня было денег достаточно для удовлетворения любых желаний. Но деньги стали для меня уже неинтересны, и я начал развлекаться иначе. За три года я пустил ее новенького мужа по миру, а теперь я просто слежу, кому она пытается продать себя в очередной раз — и она всегда остается с одними лишь долгами. Но есть проблема: с возрастом мне все труднее забираться в лимб, и мне все реже получается оставить ее с носом сразу, чтобы у нее даже шанса хотя бы пожрать в приличном ресторане не было. А ты можешь туда ходить почти каждый день, и если я тебя попрошу мне вчерашнему кое-что передать, я буду тебе очень благодарен. И с деньгами у тебя проблем уже никогда не будет, это я уж точно могу гарантировать. Хочешь, я научу тебя правильно играть на бирже, причем тут главное не наследить, нужно чтобы никто даже не догадывался, что тебе там всегда везет — а как это сделать знают очень немногие.
— Я пока не могу играть на бирже, я еще вообще-то несовршеннолетний. Да и биржи у нас в СССР вроде нет.
— Подрастешь — и начнешь. А сейчас ваш этот идиот, который страной правит, вроде разрешил вам напрямую торговать с иностранцами, так давай ты организуешь мелкую частную компанию, будешь что-то там делать и продавать моей компании, французской или шведской.
— Но я ничего делать-то не умею…
— Я тут ваш журнальчик какой-то полистал, с картинками. Там были забавные поделки из шишек, детские вроде. И если ты случайно встретишь сумасшедшего шведа, который русские шишки будет готов покупать за большие деньги… Мало ли еще чего придумать-то можно.
— Ну хорошо.
— Только тут дело такое: с собой ничего, кроме того, что было при тебе в первый раз, взять туда нельзя. И оттуда ничего вынести нельзя, все можно только в памяти носить. А запоминать тебе придется буквально абракадаюру всякую, причем запоминать много и точно. Я узнавал, эта ваша доктор психологии Наталья — практически гений, она может тебя научить очень хорошо запоминать много и быстро. Уроки я ей оплачу, но и тебе придется постараться. Согласен?
Ч Натальей Алексей две недели занимался «нормально», а получив основы технологии, начал их в себе развивать уже в переходе — и к концу третьей недели психологиня ему сказала:
— Я уже на курсах английского заметила, что ты не совсем обычный, а теперь… только я одного не пойму: если ты можешь запомнить содержимое целого учебника за день, почему ты в школе-то троечник? Ты в учебниках что ли только названия на обложках читаешь?
Да, чтобы стать отличником, Алексей вкалывал уже не по двадцать четыре часа в сутки, а часов так по пятьсот. Однако даже почти отличный аттестат в деле дальнейшего образования ему не помог — и учиться дальше он поступил в МИСИС, где конкурса вообще не было и, как шутили некоторые молодые преподаватели института, в него брали всех, кто свое имя мог без ошибки написать. И проучился там долгих четыре года…
С металлом Алексей работать умел — а металла (правда, в основном горелого) вокруг было много. Что же до разбитого мотоцикла, то с ним «все было ясно» буквально с первого взгляда: пуля пробила крышку одного цилиндра, и с таким повреждением мотоцикл, понятное дело, самостоятельно ехать ни куда не мог. Но Алексей умел работать с металлом, а металла вокруг было много — и первым делом парень вытащил разбитый мотоцикл из реки. Вытащил, осмотрел внимательно, даже частично разобрал. Мотоциклы (причем и оставленный ему, и разбитый) были довольно редкой марки BMW-71, и этот мотоцикл — в отличие от большинства прочих германских тарахтелок — прекрасно работал даже на самом паршивом бензине. Поэтому парень сильно напрягся — и отлил из остатков пробитой головки цилиндра и собранного «в поле» металла новую головку. Ее потом пришлось, конечно, долго доводить напильником — но уже в конце июля у него появился еще один… нет, не мотоцикл (раму этого мотоцикла рули тоже прилично так искорежили), а мотор, на базе которого юный комсомолец стал собирать что-то вроде небольшого трактора. Самого примитивного трактора, на раме из ясеневых брусьев — и с «разными колесами», прямо как в сказке товарища Сутеева. Не совсем как в сказке: передние и задние были все же друг на друга похожи (передние были как раз от БМВ, а задние он поснимал с разбитых «Цундапов») — но этот трактор довольно неплохо передвигался без посторонней помощи. Конечно, если был бензин, передвигался — Но Алексей потому именно за восстановление этого мотора и взялся, что он мог работать даже на самом дерьмовом бензине. И даже на не совсем бензине…
