Кто такой Тэмуджин я конечно не знал, но вот имя великого завоевателя, который создал одну из громаднейших империй в истории Земли, я не знать не мог.

— «Святая Дева Мария, — мне стало дурно, поскольку я тут же вспомнил, что его войска достигли в своё время даже Европы, откатившись назад, только понеся огромные потери при штурме бесконечных укреплённых замков и городов Венгрии, Польши и Болгарии, — я сам, своими руками показал этим людям, на что способны пушки при захвате городов».

— Витале? Всё в порядке? — наклонился ко мне из седла обеспокоенный Субэдэй.

— Да, просто ответь пожалуйста на один вопрос, когда Тэмуджина признают правителем всей степи, какой ему будет присвоен титул? — чтобы подтвердить свои мысли, я поинтересовался у воина.

— Чингиз-хан, конечно, — просто ответил тот, — но почему ты спрашиваешь? Мы лишь небольшой улус в степи и уж точно до таких высот трудно будет добраться в ближайшее время.

— Нет, просто так, — волосы на голове едва не стали дыбом, от подтверждения недавних мыслей.

«Трындец Европе, — обречённо вздохнул я, понимая, что очередной раз вмешался в историю, пусть в этот раз и случайно, показав монголам, что может огнестрельная артиллерия при осаде городов, которые и были обычно камнем преткновения для их конных отрядов, несмотря на китайских инженеров, которые помогали им брать укрепления, строя баллисты, требушеты и осадные башни».

Симбионт, когда я уже нашел нужные знания, услужливо предоставил мне выкладку из пройденной давным-давно школьной программы. Я с облегчением увидел, что походы Золотой Орды в Европу будут ещё ой как нескоро.

«Ну хоть что-то, — выдохнул я, — глядишь и что придумаю за это время, если докопаются до Венеции».

Когда мы дошли до выпивающих и радующихся победе монголов, Тэмуджин спокойно попросил подвинуться своим собратьям по оружию, посадив меня по правую руку от себя. Я конечно же не пил, изредка протягивая руку к довольно-таки жёстким кускам варённого мяса.

Спустя какое-то время, когда кругом было много пьяных и просто тел вповалку, он поманил меня за собой, выведя на окраину стойбища. Словно тени, вокруг нас нарисовались три его всегдашних телохранителей, которые в отличие от остальных, не пили.

— Завтра мы повернём назад, показать голову Мэгуджин Сэульты императору Цзинь, — он покосился на меня, смотря при этом далеко в степь, — а это значит наши пути разойдутся чужеземец.

— Так бывает, — я пожал плечами, не понимая к чему он клонит.

— Ты подарил мне и жене богатые дары, даровал лёгкую победу воинам, которые готовились умереть на стенах, я не могу отпустить тебя с пустыми руками, — продолжил он, — сам себя перестану уважать. Я знаю, что ты сын императора, там у себя в далёкой стране, и у тебя есть всё, чего бы ты только пожелал, но всё же. Может есть что-то, чем может одарить тебя простой воин степи?

Я задумался, а он не стал мне мешать.

— Да, есть две вещи, — я поднял на него взгляд, — первая, напиши документ своей рукой, который подпишут ещё и три твоих собрата, что даруешь мне право беспошлинной торговли на территории всей своей империи, и никто не смеет мне чинить в этом препятствий, ну и второе, на память о нашей встрече, прошу подарить мне свою крагу лучника.

Он тут же снял с предплечья предмет, и протянул его мне. Я с поклоном принял его двумя руками.

— Бумагу тоже подготовлю завтра поутру, но только зачем тебе она? — удивился он, — вся моя империя вот она, перед тобой.

Он показал на стойбище за нами.

— Никто не знает, что ждёт нас в будущем, — легко улыбнулся я, — может быть когда-то, наши пути пересекутся вновь.

Он покачал головой, но согласился.

— Всё же считаю, что это мало для того, что сделал для нас ты.

Я повернулся к нему и с абсолютно спокойным видом произнёс.

— Завтра рано вставать, так что прошу меня простить Чингис-хан, мне нужно отдохнуть.

С этими словами я повернулся и пошёл в расположение свои повозок и людей, которые с тревогой ждали моего возвращения. Они, не зная, что твориться кругом и могли рассчитывать в огромной толпе чужих воинов только на меня.

***

Когда маленькая фигурка скрылась в ночи, Тэмуджин вздрогнул, от прозвучавших слов. О таком титуле он если когда-то и мечтал, то только в своих мыслях, и точно, когда никого не было при этом рядом. Ни друзей, ни тем более врагов.

— Почему он так казал? Субэдэй? — обратился он в ночь, зная, что его три ближайших соратника рядом. Те и правда, подошли ближе, выйдя на свет факелов.

— Не знаю старший, но на пути сюда он уже однажды спрашивал меня о том, какой титул ты получишь, когда тебя изберут Владыкой всей степи.

— Когда? Не если? — удивился тот, точности формулировки.

— Да, он сказал именно, когда вас изберут, — наклонил голову багатур.

— С этим чужестранцем нужно быть осторожнее, — Тэмуджин прищурил глаза, — ему явно доступно то, чего не видим все мы.

В ответ на его слова, донёсся громкий вой степных волков, взбудораживший скакунов и все четверо, не сговариваясь, обеспокоенно переглянулись, почувствовав один и тот же, невольный страх перед этим знаком свыше.

10 марта 1196 года от Р.Х., Чжунду

После весьма значимой победы над одним из сильнейших татарских ханов, по прибытии в Чжунду на монголов посыпался град подарков и званий. Тэмуджин, как человек принёсший голову Мэгуджин Сэульты получил приставку к имени «ван», а его союзник Тогорил, приведший войска на руины крепости, получил лишь титул чаутхури, что означало примерно сотник пограничной стражи. Мне же, как выполнившему всё, что обещал, кинули словно кость собаке, золотую пайцзу. Причём сделал это не сам император, даже не позвав во дворец на общее пиршество, где он раздал монголам титулы, а какой-то мелкий чиновник, без сопровождающей свиты, принёс её мне в стойбище к монголам, где я временно обитал. Просто плевок неуважения императора в сторону иностранного посольства.

Вернувшийся с праздника Тэмуджин, даже покрылся красными пятнами от такого отношения ко мне, но я улыбнувшись, покачал головой, положил руку ему плечо, останавливая гневный порыв:

— В священной книге мой религии сказано — … «ибо придёт Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его». Говорю тебе воин степей, не пройдёт и полвека, как каждый получит по делам своим. Так что оставь гнев, для врагов своих, он тебе ещё пригодится.

Тэмуджин вздрогнул всем телом, услышав мои слова. Он наклонился, стараясь вглядеться в моё лицо, словно пытаясь там что-то разглядеть.

— Эх, засиделся я что-то у вас в гостях, — встряхнулся я, вставая, — спасибо за гостеприимство, хлеб, соль, пора мне в путь. Новые моря и океаны, ждут меня.

— Прощай Витале, — он наклонил голову, — был рад встретить тебя на своём пути.

— Прощай Тэмуджин, — я низко ему поклонился и вышел из юрты, где снаружи меня уже ждал отряд и охрана.

***

— Я боюсь его, муж мой, — из-за ширмы вышла Бортэ, положив голову на плечо мужчины, — как никого никогда не боялась.

— Страшны слова его, не спорю я, — задумчиво произнёс он, огладив рыжую бороду, — но обо мне, только хорошее он говорил.

— Деяния его не лучше. Оружие, что сокрушило крепость, страшную силу в себе несёт, — продолжила женщина, — я много с кем беседовала из военных Цзинь, но все как один смеялись надо мной, когда я спрашивала, могут ли их пушки разбить стены каменной крепости.

— Посмотрим, как они будут смеяться, когда у меня появятся такие же, — оскалился Тэмуджин, — теперь я знаю силу огня и сделаю всё, чтобы его себе подчинить.

— А я помогу тебе, любимый муж, — Бортэ, вложила руку в мозолистую ладонь воина.