Матушка не участвовала в этих перипетиях, лишь гордо пересказывала множественным гостям мой рассказ, вызывая ещё больший ажиотаж среди знакомых и родственников. Которых кстати, у меня после привоза специй оказалось очень много. Да все ещё к тому же любящие и заботливые, так что пришлось после того, как раздал привезённые подарки самым близким, жить жизнью затворника, лишь изредка встречаясь с сеньором Франческо, который вовсю занимался своей частью обязанностей нашего общего бизнеса — сбытом привезённого добра. Правда, когда он увидел ещё и китайские товары, которые тоже составили немалую долю объёма груза, ему поплохело по-настоящему, и пришлось даже вызывать лекаря. Стоимость фарфора и рулонов шёлка была огромной, и его маховик торговли завертелся с ещё большей силой, вызывая интерес к этому товару у королей и императоров европейских домов.

***

Целестин III, сидя у себя в кабинете, разбирал почту, которой стало весьма много за последний месяц — это настораживало, поскольку епископы и верные люди Святому престолу докладывали, что королевские дома Европы усилили переписку, курьеры и корабли не успевали делать свою работу, а это значило, произошло какое-то значимое событие, о котором он не знал. Вызвав своих кардиналов, он сразу по лицу Альбино понял, откуда дует ветер.

— Венеция? — тяжело вздохнув, спросил он, поскольку именно этот кардинал курировал юг Европы и Апеннинский полуостров в частности.

— Да ваше святейшество, — покивал головой тот, — Венецианец вернулся. Я послал усиление епископу, чтобы он прогнал всю его команду через исповеди. Так мы наверняка узнаем обо всём его путешествии в подробностях.

— Чем его появление, так взбудоражило королевские дома? — не понял Папа взаимосвязи двух этих событий.

— Он привёз товары, которые раньше попадали к нам только через арабов, — признался кардинал Альбино, — причём как рассказывают, такого качества, что фарфор не стыдно подавать к столу только императорам и королям.

— А-а-а, все заинтересовались, — понял Папа, — и узнают цены, по каким его покупали.

— Да, — кивнул Альбино, — конечно же всё безумного дорого, даже по примерным прикидкам.

— А специи? — напомнил о себе кардинал Луиджи, — специи он привёз?

— Ещё какие, — Альбино покопался в сумке и достал свёрнутый трубочкой маленький кусочек корицы, — сбор прошлого года, опять же по слухам.

Целестин III взял протянутую специю в руки, понюхал её, и глаза широко раскрылись. Запах, аромат, были много лучше тех, к которым он привык. Ещё раз понюхав, он передал её Луиджи, которой тоже стал усиленно обнюхивать специю.

— Тоже наверняка очень дорого? — нахмурился Папа.

Альбино тяжело вздохнул, разведя руками в стороны.

— Может стоит его пригласить в Рим? — спросил Луиджи, возвращая второму кардиналу специю.

— Зачем? — удивился тот, — Витале умный ребёнок, мы расстались в хороших отношениях, так что уверен, он скоро сам посетит нас, привезя к тому же подарки.

— Уверен? — удивился Целестин III, такой характеристике стихийного бедствия Европы, последних четырёх лет.

— Безусловно, можете поверить моему чутью, — поклонился ему Альбино, — что что, а его характер я знаю хорошо. Он будет поддерживать со Святым престолом хорошие отношения, за это ручаюсь.

— Тогда будем ждать и готовиться к его прибытию, — согласился Луиджи, — нужно сначала прочитать все исповеди моряков, прежде чем общаться с ним. Возможно сможем подловить на несоответствиях.

— Безусловно друг, я сразу об этом подумал, когда только услышал о его возвращении, — согласно покивал Альбино.

— Хорошо, тогда доклад по всему, что касается его, мне в первую очередь, — заключил Папа.

— Будет исполнено святейший отец, — оба кардинала низко ему поклонились.

— Отчего грустишь дорогой? — мама вошла в комнату, и зайдя сзади, наклонившись, обняла меня.

Я откинул назад голову и задумчиво ответил.

— Столько планов матушка, не знаю с чего начать.

— Почему не поговоришь с Энрико? — удивилась она, — отец тебе всегда хорошие вещи советовал. Или нет?

— Это так, — признался я, — но тут я разрываюсь между постройкой нового корабля и сделать что-то для себя, для души. Денег у меня столько, что хочется оставить след в истории города, а не просто проесть, пропить их или потратить на всякую ерунду.

— А что ты тогда хочешь сделать? — удивилась она, поцеловав меня в макушку.

— Я бы хотел построить собор, — признался я, поскольку никому раньше об этом не говорил, — такой, какого ещё никто не делал.

Графиня вскрикнула и зайдя сбоку, опустилась на пол, взяв мои руки в свои. Глаза её засияли восторгом.

— Да! Витале! Да! Это отличная идея!

— Думаешь? — я скептически на неё посмотрел, — нужно будет купить большое место у города — это будет точно недёшево, получить разрешение у Святого престола на его строительство, найти архитектора, каменщиков и скульпторов. В общем даже подготовительная часть, может весьма затянуться, не говоря уже о самой стройке. Как сама знаешь даже базилику святого Марка, прямо рядом с дворцом дожей никак не могут достроить которое десятилетие, а тут всё с нуля.

— Ты всегда ведь доводил то, за что брался, до конца, — она поцеловала мои руки, — почему думаешь, что не сможешь в этот раз?

Я задумался, и наклонившись поцеловал её в щёку.

— Поскольку это будет наверно самое сложное из того, что я делал.

— Я поговорю с Энрике, — из её глаз скатилась слезинка, она всегда была такой впечатлительной, — буду драться за тебя словно раненая львица, если кто-то будет против этой стройки, но можешь взяться за этот проект? У меня нет и тени сомнения, что ты единственный, кто может сделать что-то действительно прекрасное. Как твоя «Елена» например. Вспомни сколько было пересудов, споров и недоверия со всех сторон, но ты стоял на своём, не сворачивая от задуманного. И что в итоге? Ты герой Венеции, а где все эти болтуны и сплетники?

Я задумался, приятно было конечно слышать от неё эти слова, ведь эта стройка не принесёт мне ровным счётом ничего. Просто ноль. Зато я потрачу много своих сил и энергии, не говоря уже о деньгах. Новый корабль виделся более реальной целью, несмотря на трудности при постройке.

— Витале! Молю! — она встревоженно посмотрела на меня, видя, что я сильно колеблюсь.

— Хорошо, ваша настойчивость графиня, смела все преграды, — улыбнулся я, видя её радость.

— Тогда вечером поговорим с отцом.

— Конечно! Спасибо дорогой! — она трижды поцеловала меня в щёки.

— Кстати, что-то случилось? — поинтересовался я у неё, — обычно в это время ты занята, и не заходишь ко мне.

— Хотела поблагодарить тебя, — она легко улыбнулась, — лекарства, что ты привёз, действительно помогают. Энрико перестал жаловаться на головные боли, и хотя зрение пока не восстанавливается, но всё равно он чувствует себя намного лучше.

— Надеюсь, лекарства хотя бы частично вернут ему зрение, — я покачал головой, — это лучшее, что мы с тобой можем найти сейчас в мире. Китайцы очень далеко продвинулись во всём, в том числе и в медицине, так что думаю, что если не помогут они, вряд ли ещё кто-то способен излечить это болезнь.

— Дай-то бог сынок, — загрустила она, и поцеловав меня напоследок, покинула комнату.

***

— Энрико! — тон матушки за ужином, не позволил ему сбежать из-за стола, когда я объявил, что хочу купить у города землю. Он, зная, чем чреваты мои задумки, попытался сбежать, но был остановлен серьёзным голосом жены. Пришлось ему опуститься на стул и тяжело вздохнув, сказать:

— Какая земля тебя интересует?

— Вот здесь, — я достал от руки нарисованную карту города и ткнул в район острова Дорсодуро, на самом входе в Большой канал из Венецианской лагуны, — и места мне нужно будет вот столько.