— Кардинал Конти, если уж зашла речь о таких вещах, может всё же поделитесь целью своей миссии? Вы знаете, я не разглашаю чужих тайн, но зато зная причину, смогу лучше вас защитить в случае нападения. Кардинал Альбино явно указал в письме, что я отвечаю за вашу безопасность. Пока же я не знаю, чего нам ожидать. Вы ведь сами говорили, что не разглашать цель поездки, вам не говорили.

Он посомневался немного, но всё же решился.

— Думаю для тебя не секрет, что греческая церковь Византии всегда обособленно стояла от римской, — начал он, — и чем больше времени проходит, тем более глубоким этот раскол становится. Поэтому многие годы Святой престол пытается организовать церковную унию с византийскими патриархами, но каждый раз те под благовидными предлогами откладывают это. Так что в этот раз Папа решил предложить им максимум того, что может себе позволить. Таких вольностей в отправлении обрядов, поклонения иконам и прочего, им ещё никогда не предлагалось, Святой престол решил сделать всё от себя зависящее, чтобы они согласились признать над собой главенство римской церкви.

— И как вы думаете, они пойдут на это? — поинтересовался я.

— Если ты спрашиваешь моё мнение, то моя поездка напрасный труд, — признался он, — я конечно приложу все усилия, чтобы выполнить приказ Папы, но сам слабо верю в успех этого дела.

— Почему?

— Патриархи Византии находятся под полным контролем своих императоров, а те никогда не дадут вырвать из своих рук такой инструмент влияния на людское мнение и настроения, как церковь.

— А почему выбрали вас?

— Как и ты, я владею множеством языков, — улыбнулся кардинал, — греческий один из них.

Я задумался, почесав лысую голову о ближайший канат. Её пришлось обрить, чтобы легче было в походе следить за состоянием кожи, ну и подвижности рук было ещё далеко до прежнего состояния, чтобы заниматься волосами.

— А в Константинополе знают цель вашей миссии? — поинтересовался я.

— Только император, ну и возможно патриарх, — кивнул головой он, — перед моей поездкой была длительная переписка между василевсом и Папой.

— Хм, — я помолчал минуту, прежде чем продолжить, — думаю я, кардинал Конти, что меня не зря попросили вас сопровождать. Боюсь местные священники, опасаясь этого объединения, могут натравить на вас кого-то из прихожан.

— Ты думаешь? — изумился он.

— «Промолчу, что я бы лично, так и сделал, — усмехнулся я про себя».

— Уверен, — твёрдо заключил я, — так что придётся вам одеть под сутану кольчугу при выходе с корабля в город и не снимать, пока мы будем там. Ну я буду постоянно с вами, вместе пяти десятью вооружёнными матросами.

— Витале! — недоумённо вскрикнул кардинал, — зачем подобные меры предосторожности? Мне кажется это слишком!

— Кардинал Альбино поручил мне вернуть вас целым и невредимым, — проворчал я, — а я всегда стараюсь выполнять то, о чём меня просят, поэтому лучше мы будем выглядеть идиотами в глазах местных, зато вернёмся домой живыми. Или вы хотите, чтобы вас похоронили по греческим обычаям?

Он понятное дело не хотел этого, но всё равно сомневался, что такой уровень безопасности потребуется во дворце василевса.

***

13 октября 1197 года от Р.Х., Дарданеллы

Заходя первый раз в незнакомое место, несмотря на снующие в тесном проливе корабли, я велел идти аккуратнее, поскольку ширина Дарданелл в этом узком месте достигала вряд ли больше километра. Движение в сторону Константинополя было весьма оживлённым, так что не хотелось с кем-то столкнуться, идя на большой скорости. Хорошо ещё курс нам старались не пересекать, вежливо уступая первенство прохода. Именно поэтому я сразу заметил, два небольших двухмачтовых судна с латинскими парусами, которые на большой скорости отчалили от берега, и расходясь в разные стороны, устремились к нам.

Я сначала обращал на них внимание, но лучи солнца отразившиеся от носа одного из парусников, снова заставили меня повернуться в их сторону. Постаравшись лучше рассмотреть, что там поблёскивает, я увидел, что на носу ближайшего к нам, находятся две длинные медные трубы. Меня это сильно удивило, поскольку их назначение было крайне непонятным для данного времени, а вот настойчивость, с которым оба судна с нами сближались, заставляло думать, если эта атака, то что могут сделать четыре медные трубы бригантине?

Внезапно мысль-озарение пришла в голову, да так долбанула меня, что я тут же заорал во всё горло:

— Боевая тревога! Поставить все паруса!

Наученные опытом долгого путешествия, матросы тут же кинулись выполнять приказы, а канониры, до этого просто гревшиеся на палубе, бросились, одеваясь, к своим пушкам.

Ко мне подошёл капитан, недоумевающе посмотрев, поскольку не понял причину объявленной мной тревоги. Всё кругом было спокойно.

— Быстроходные корабли плюс медные трубы плюс Византия, что имеем в итоге сеньор Джакопо? — поинтересовался я у него, показывая рукой на корабли, которые были от нас едва ли не в двухстах метров.

— Греческий огонь! — догадался и он, тут же бросившись орать на моряков, поторапливая их.

— Марко! Огонь без команды, топите их немедленно! — прокричал я, занимающимся своей пушкой бомбардиру.

Тот не оборачиваясь, кивнул головой, отдавая команды, и произнося вслух поправки, которые нужно сделать канонирам. Суета возле каждого из орудий быстро закончилась, и наводчики стали подносить фитили к запальным отверстиям. Забахавшие пушки погрузили корабль в пелену порохового дыма, когда неожиданно прямо рядом с бортом пронеслась огромная огненная струя, не доставшая до нас всего каких-то пару метров.

— Марко! — я лёжа на носилках со злостью понимал, что не могу встать и сам подойти к орудиям, — ниже бери, куда лупишь!

Он не обратил на моим вопли никакого внимания, поскольку оставив перезаряжать расчётам пушки левого борта, побежал на правый, который был уже готов для залпа и когда корабль, резко накренился вправо, делая манёвр, мы наконец вышли из дымного облака и я увидел, как позади нас остались два кораблика, разворачивающиеся для повторной атаки.

— Как вы ни разу не попали? — удивился я, — столько пороха тратим на стрельбы? Ради чего?

— Сеньор Витале, капитан спасал судно, все пушки едва не прыгают по палубе от его манёвров, — извинился сеньор Марко, — вам просто не видно с носилок.

Я скрипнул зубами, но признал его правоту.

— Не волнуйтесь, теперь, когда мы знаем на что они способны, мы не дадим им подойти, — подошёл сам капитан и смахнул пот со лба, — держитесь крепче, я сполна воспользуюсь ветром.

Мы с кардиналом так и сделали, поскольку и правда «Елена», словно дикая лошадь стала резко менять галсы, стараясь вставь в крутой бакштаг, чтобы подойти к приближающимся к нам сбоку судам под удачным углом для атаки.

— Пли!

Заряженные пушки практически одновременно выплюнули ядра, которые с небольшим свистом улетели в сторону одного из корабликов. Попало только два, но то что они натворили на открытой палубе было отлично видно. Ядро ударило в одну из мачт и перебило её, а щепки, брызнувшие во все стороны, мгновенно повалили вниз пять моряков, громко заоравших и забившихся по палубе. Второе угодило в нос, только слегка его разворотив. Судно моментально потеряло ход, а упавшая и повисшая на такелаже мачта, стала тащиться за кораблём, словно якорь.

— Топите его! — закричал сеньор Джакопо, видя, как второй кораблик, поняв, что его собрат едва плетётся, развернулся и приблизившись к нему, выпустил две огненные струи, мгновенно поджигая лежавшие на палубе паруса, а также тех матросов, которые были поблизости. Раздавшиеся крики, вопли ужаса и огненные факелы из сгорающих заживо людей, прыгающих за борт, были слышны и нам.

Прекратив извергать огонь, юркий кораблик развернулся и поспешил скрыться, прижимаясь к берегу. Ему бы это удалось, будь «Елена» обычным кораблём, которые плавали в акватории Мраморного моря, но озлобленные матросы, воочию увидевшие судьбу, которая их поджидала, если бы я вовремя не предупредил экипаж, стали двигаться так быстро и чётко, выполняя все команды, что через двадцать минут мы догнали его, начав обстреливать, едва приблизились на сто метров.