— Боярин, по здорову ли? — Настя поклонилась. Ее густая светло-русая коса спала на пол.

Девушка отрастила феноменально длинные и густые волосы. И это без всяких там укрепляющих шампуней. Вообще Настя была хороша. Нет, не в моем вкусе, но зная местные реалии — она была первой красавицей в поместье. Пышные и округлые формы, огромные голубые даже не глаза, а глазищи, при этом она искусно пользовалась всевозможными приемами кокетства, даже соблазнения. Где-то я понимаю будущего ее мужа, вот только такую молодую женщину закрыть в тереме — только разрушить и свое, и ее счастье. Характерно, что на Насте был надет сарафан — одежда, что была привнесена мной в этот мир, опередив его появление на полвека, а то и более.

— По здорову, Анастасия Макарьевна, — ответил я и девушка деланно смутилась. Назвать ее по имени отчеству — проявить невиданное уважение. Я же специально это сделал, вместо обычного «Настюша» — хотелось посмотреть на румянец смущенной девушки.

— Благодарствую, — промямлила Настя и снова поклонилась.

— Ты чем почивать меня станешь, краса? — спросил я широко улыбнувшись и резко себя одернув.

Не следует дразнить девушку своими флиртами, в этом времени можно все мои слова расценить превратно. И так, народ шепчется, что в баню только с женой хожу. Слышал даже, что одна красотка ходила в лес к ведунье за приворотном зельем. Вначале это меня позабавило, но после уже обеспокоило. Так можно было создать и негативное отношение к Божане. Нет, я не собирался тянуть в баню девок, а вот поговорить с новым батюшкой Иоанном, который с тремя помощниками торжественно собирался открывать новую церковь на Великдень, пришлось. В своих проповедях батюшка ставил в пример наш с Божаной супружеский союз. И, как я знаю, многие уже дают укорот бабьим языкам, утверждая, что боярыня богоугодно живет, как и боярин.

— Боярин, только мясо порубленное жареное, сбитень, борщ, греча да картопля печеная. Колбасы, сыр, а ли аще что сготовать — то разом, — отчиталась по меню Настя.

— Борщ, мясо рубленое да с гречей и взвару налей, — сделал я заказ. Управляющая поклонилась и быстро удалилась давать распоряжения.

В ожидании заказа я не стал оставаться в специальном зале, где часто происходили встречи и торговые переговоры за столом, а пошел на шум в общий обеденный зал. Следом вышел и Бер. Этому гиганту я так же сделал заказ, вот только вдвое больше чем себе. Тимофея же я отправил посмотреть на работу кухни. Инструкции были им получены загодя. Важным было санитарное состояние кухни и помещений, наличие ведер с водой и ящика с песком. Примитивная, но все же пожарная безопасность. Попросил его и доверительно поговорить с персоналом о работе Насти. Я не хотел медлить с решением и, при удовлетворительном положении дел, собирался сделать предложение, отказа на которое не предусматривал.

Картина открылась типичная для трактиров, которую культивировал в мое время кинематограф. Так и хотелось высмотреть мушкетеров и гвардейцев кардинала. Вот только заметил две компании. Одной являлись явно на подпитие шведы, а другие степенные, разодетые в цветастые одежды толи булгары, толи еще какие башкиры. Между двумя компаниями за свободный стол присел целый десяток из дежурной сотни. Причем новики из воинской службы, находящиеся сейчас в патруле были напряжены и всматривались в ожидании на своего десятника — так же молодого парня, но уже с глазами волкодава. Я даже припомнил этого парня еще новиком в прошлогоднем походе на Ригу.

При виде меня все дружно встали и поклонились. Причем шум в его уже угрожающей форме прекратился. Я же принял поклон десятника, сам чуть заметно кивнул и опять пошел в свой зал, так как увидел, как Настя лично несла какие-то кувшины и блюда.

Еда оказалась достойной. Не была она изысканной, ресторанной, но мясо прожарено с лучком в собственного производства подсолнечном масле, да и сметаны в него капнули, каша рассыпчата, но, на мой вкус, уж сильно переперченная, соленые огурчики с нарезанным копченым салом на отдельной тарелке. А борщ издавал вообще аромат уюта и дома. Еще два месяца назад я лично давал мастер-класс по готовке блюд, а готовить я всегда любил. И вкушая наваристый борщ, я осознал, что ученики превзошли учителя. И это отлично!

Через десять минут прибежал Тимофей что-то уточнить по правилам хранение продуктов, но я его осек.

— Ступай до свеев и кажи, что ожидать стану их у горнице для торга, також прознай, что за степняки, аль булгары тут, — дал я распоряжения, при этом не забывая закидывать очередные ложки борща в рот. Не совсем культурно, но уж очень вкусно.

— Так, боярин — то гость Атанас пришел на четырех ладьях на торг, да овец и коз привез, рухляди, аще чаво, — поведал, как ребенку Тимофей. Вот чего нет у местных людей, по крайней мере, не знати, так это понятия тона, интонации, мимики. Многие просто не умеют врать и сами как наивные дети.

— Добро, Лиса клич, кабы со свеями торг вел, токмо зброю пусть меньше торгует. Больше свечи, мед, хлебное вино, колбаса, три зеркала тако ж дам, да стекло. Ужо после зброя. Ступай! — сказал я и снова увлекся поеданием обеда.

Лис полностью оправдывал свое имя, которое по церковному звучало как-то не так, да и родители не давали парню такого имя, но за изворотливость и хитрость все прозывали отрока именно так, и мне его представили как «Лиса». Парень пришел учиться в воинскую школу с подачи Жадобы. Он прибился к ушкуйникам в Новгороде. Отец его разорился, и старшие братья растащили остатки отчего хозяйства. Лису же досталось пять гривен серебром, и парень жаждал открыть свое дело. Для этого семнадцатилетний парень обладал всем — умен, изворотлив, умеет торговаться и примечать людей, сам вот только часто выдает свои эмоции, но не все это видят. А еще у парня — феноменальная память. Именно на нем я захотел провести небольшой эксперимент.

В моих планах уже давно было создание системы обучения арабскому, или будет правильно сказать, индийскому счету. Мысли даже закрадывались о том, чтобы переманить к себе Фибоначчи, который, как я знаю, должен либо проживать в Пизе, либо еще находится при дворе императора. Этот итальянец стал одним из ярких проводников нового счета в Европе. И моя оценка, несмотря на нелюбовь к математике, как и у почти любого историка, такова, что именно математика сделала Европу промышленной. Понятия о геометрии были и на Руси и я с этим сталкивался, пытались делать и примитивные расчеты при помощи буквенно-цифровых обозначений. А встретился мастер, который участвовал в строительстве каменной церкви, что отлично ориентировался в римских цифрах. Вот только арабские дают больше возможностей. Так вот, этот парень уже за пять наших занятий не только освоил счет до тысячи, но и вполне начал разбираться в дробях.

Как сын купца, да и просто увлеченный человек, он может скоро и попробовать задачи того же Фибоначчи, те же уравнения с неизвестными. А я, надеюсь, нашел наставника в воинскую школу, ну или своего торгового представителя. Артиллеристам просто необходимы математические знания, а то прикидывать на палец, локоть или аршин никак нельзя. Да и метрическую систему как «великое таинство» буду давать только артиллеристам. Можно было использовать и местную, но я так и не смог добиться у кого-нибудь точного определения чему равен локоть, аршин, ведь у всех людей руки и тело разные. А верст по Руси вообще немерено, при том, что при стрельбе необходимы точные расчёты.

Стоял остро вопрос о создании учебного заведения, но специалистов нет, что было кому преподавать. А, если и появятся такие уникумы, то можно и отделение при воинской школе открывать, или в ремесленном училище, которое в следующем году планирую, если финансы позволят, все же воины пока наиважнейший ресурс и требуют ну очень много серебра.

— Здрав будь, Боярин, — в комнату для переговоров вошел мой уже постоянный партнер Атанас.