Больно? ты и не пытался сделать мне больно, и это ужаснее всего.

– Мэл…

– Замолкни, – сквозь зубы произнесла я, и в глазах мужчины скользнуло отчаянье. Однако он выпрямился и повернул кресло, больше не пытаясь со мной заговорить.

Когда корабль оказался в ангаре, слёзы полностью высохли, но осталась злость и досада. И на Ориаса, и на саму себя. Так глупо попасться в его руки… идиотка. Сбежала от Цербера два раза, а тут взяла и попала в руки пьяному врасу.

Я чуть ли не бежала в сторону кабинета Дамеса, и каждый раз, когда начинала ускоряться, отдёргивала себя. Ориас молча шёл следом, и я ощущала на затылке его взгляд. Он не разговаривал, но я и не хотела его слушать. Просто не могла…

Знакомые двери с росписью плавно раскрылись, являя убранный кабинет. Большинство папок пропало, а штуки четыре лежали на столе у диванчика, возле которого я сидела в прошлый раз. Видимо, остались кое–какие вопросы, которые Дамес решил отложить до моего прихода. Но сейчас я была не настроена их решать.

– Дамес! – стараясь сдержать в голосе отчаянье, окликнула я крылатого враса. Он оторвался от голограммы, что тут же померкла. Я с каким–то облегчением отметила, что круги под его глазами от недосыпа пропали. Видимо, Дамес всё же позволил себе отдохнуть за то время, которое нас не было. – Я хочу обратиться к тебе за просьбой.

Я была чуть ли не в отчаянии, полностью забыв про правила приличия. Впрочем, Дамес и так уловил мой настрой, едва заметно нахмурившись, когда разглядел покрасневшие от слёз глаза.

– Говори.

Я облизнула пересохшие губы. Звёзды, как же я хотела убраться отсюда! Подальше от дворца и Ориаса! А ещё хотела путёвку на всю оставшуюся жизнь на другой конец Вселенной. Но эти две просьбы способны были разрушить мою жизнь, так что пришлось создавать из них новую.

– Я хочу отпроситься на неделю, – произнесла я как можно спокойней и уверенней. Однако краем глаза заметила, как напрягся Ориас, кидая в сторону брата предостерегающий взгляд.

– Тебе нездоровится? – догадался Дамес, и я чуть не расцеловала его за наблюдательность.

– Да.

Он многозначительно взглянул за мою спину и снова на меня, едва заметно выгнув бровь. Немой вопрос, на который я кивнула.

«Из–за него?»

«Да».

– Хорошо.

Слёзы облегчения вновь защипали глаза, и я благодарно поклонилась ему. Развернувшись и стараясь не выдавать свои эмоции, я зашагала к дверям, стремясь уйти от мужчины с зелёными глазами как можно дальше.

– Мэл, – схватив за руку и не дав и шагу ступить, негромко произнёс Ориас. Он смотрел на меня тем самым взглядом, от которого хочется сжаться и втянуть голову в плечи. Но я не смотрела на него. – Объяснись.

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Забыла? Мы напарники, и должны уважать друг друга…

– Уважать?! – резко повернувшись к Ориасу, срывающимся голосом крикнула я. Последние остатки самообладания раскололись, и на глаза выступили слёзы. – Иди ты на хер, Ориас.

Вырвав руку из его ослабевших пальцев, я кинулась к дверям. Он видел мои слёзы, видел мою слабость и гнев. И знал, что меня лучше не трогать. Иначе я не посмотрю, кто он такой, и переломаю ему все кости.

В итоге я вернулась на Орик. В место, откуда всё время сбегала и которое отчасти ненавидела из–за ядовитых паров. Но мне некуда было возвращаться. Пусть я и с Земли, там нет моего дома, а на Орике я жила с приходом своей «новой» жизни.

Всё же до Великой Матери Ти'сш'И дошло моё сообщение. Я не знала, куда мне идти по прибытию на Орик, и попытала удачу в своём старом доме. Оказывается, дверь в квартиру восстановили, а так же купили новые фильтры для отчистки воды и воздуха, а ещё шкафчик пополнился дорогими мазями от ожогов. О вторжении Завоевателей не осталось и следа. Словно не было почти двух сумасшедших недель, проведённых с…

Впрочем, воспоминания снова заполонили меня, как бы я не пыталась их забыть. Хотелось бы сказать, что я держалась, не унывала и вообще, была молодцом. Но… звёзды, я проплакала три дня. Правда. Я засыпала со слезами на глазах и просыпалась с ними же. Я заваривала чай, и меня прорывало на рыдания. Я даже отклоняла вызовы Великой Матери, потому что, увидь меня в таком состоянии, она пойдёт войной на Файю. А она способна, поверьте мне.

На четвёртый день я вроде бы успокоилась. Ну, как успокоилась… из зеркала в ванной на меня смотрел Ужас с большой буквы. Глаза покраснели и заплыли, лицо опухло от слёз и долгого лежания, а волосы свалялись. Я их едва расчесала!

Запретив себе даже упоминать треклятого враса, весь пятый и шестой день я смотрела старые фильмы с Земли. Они были ещё до того, как её заключили в собственность Межмировой Империи. Да–да, вот такие вот старые.

В какой–то из моментов фильма (а я смотрела не переставая) меня вызвала на связь Великая Мать. После шести дней попыток её игнорировать, я уже не могла снова сбросить вызов. Пришлось принимать, обняв покрепче жёсткую подушку и смотря на сменяющийся экран.

– Айкю! – чуть ли не сразу грянул голос Ти'сш'И. Я даже поморщилась, наконец–то увидев Мать всех рикилей на экране. И, надо сказать, спокойной она не выглядела. – Что случилось?! Почему ты не отвечала?!

Нотки беспокойства смешивались с гневными и повелительными.

– Я… была немного занята, – уклонилась от ответа я.

– И чем же, позволь узнать?!

Самобичеванием, самоненавистью и попытками себя успокоить. Не получилось. Ну не говорить же это Ти'сш'Е? она и так обо мне волновалась, а тут ещё я тоску нагоняю.

– Загрузили работой.

– Это куда же ты устроилась, раз у тебя теперь нет времени со мной поговорить?! – рассердилась Ти'сш'А, полыхнув алыми глазами. Её длинные ресницы гневно затрепетали, а об острые черты лица можно было вот–вот и порезаться.

Четверть часа, если не больше, я выслушивала нотации от Великой Матери, делая вид, что всё понимаю и осознаю. Но на самом деле… внутри было пусто. Мне словно чего–то не хватало. Или, что самое ужасное, кого–то.

– Айкю! – выводя из мыслей, воскликнула Ти'сш'А. Подозрительно сузив глаза, она подалась вперёд. – Ты что, суую приняла?

Я покосилась на кухонный стол с валяющимися на нём обёртками.

Сууя – это как наркотик обратного действия. Он понижает чувствительность, заставляет эмоции утихнуть или почти исчезнуть. За эти шесть дней я наглоталась сууей, лишь бы перестать реветь и чувствовать на своей одежде запах мёда… звёзды, да от моей кожи до сих пор пахло им! И это было отвратительно. По крайне мере, теперь на глаза не наворачивались слёзы, стоило только почувствовать этот аромат.

– У меня очень нервная работа, – вновь взглянув на Ти'сш'У, пожала плечами я.

– По тебе заметно… надеюсь, кроме сууи, ты больше ничего не употребляла?

Я едва подавила желание вновь покоситься в угол, где валялись бутылки с крепким коньяком. Ну а что? Надо же как–то слёзы было останавливать? А сууя действует вовсе не в первые часы после употребления. Не то, что коньяк, хотя тут зависит, сколько поначалу выпить.

– Нет, ничего, – вымученно улыбнулась я уголками губ. – Только сууя.

Ти'сш'А не поверила, но продолжать спор не стала.

Её колкий подозрительный взгляд прошёлся по мне, прицениваясь и пытаясь понять, что со мной творится. Не выдержав, она вздохнула и опустила острые плечи. Взгляд немного потеплел, пусть пока и оставался суровым.

– Я рада, что ты нашла себе покровителей, как мы и договаривались. Но надеюсь, в ближайшем будущем я узнаю, кто это, – намекнула мне Ти'сш'А на то, что отговорки скоро подойдут к концу.

– Не волнуйтесь, это не Цербер.

Та лишь закатила глаза, и я не сдержала усмешки.

Как же хотелось сказать ей, что Цербера больше нет, и лишь мизинец остался от некогда грозного и беспощадного пирата. Но тогда появились бы лишние вопросы. А отвечать на них я не хочу.

– Кстати, Айкю, – «вспомнила» Великая Мать Орика, наклонив голову и скрестив одну пару рук на груди. – Я хочу поговорить с тобой насчёт Ас'шен'ара