Сначала я даже испугалась, подумала, что из-за когтей. Но присмотревшись внимательнее, поняла, что не моя. Демьяна.

А вот потом и нахлынуло все то, что я запрещала себе чувствовать во время драки. Вспомнила каждую секунду, каждое движение, каждый удар…

Громкий всхлип вырвался против воли. Тут же зажала рукой рот и осела на траву. Тело била крупная дрожь.

— Это не могла быть я… Нет…

Снова и снова с ужасом смотрела на свои искалеченные руки и не могла поверить.

— Когти. Такие же как… Как у Гроша. У дракона… Но как? Я же не дракон… Нет. Этого не может быть, — обхватив себя за плечи и раскачиваясь вперед-назад, шептала я. А вот в памяти всплывали фразы…

"Драконы не плачут… Я не дракон… Ты дракон по духу… Сердце дракона…"

— Но ведь по духу, а не… И драконы не могут быть людьми. Не превращаются… А если? Демьян-то в лиса превратился. Вдруг и я могу так же?

Голова просто разрывалась от противоречивых мыслей. С одной стороны вот она — моя мечта. А с другой… Что мне теперь с этим делать? И… больно.

— У-у-у-у… Как же больно-то! — взвыла я, уже не стесняясь потревожить лесных обитателей. Даже не замечала, что слезы давно текут по щекам, смешиваясь с грязью. — Надо умыться и обработать раны… — наконец сообразила и потянулась к сумке.

Сердце трепыхнулось у горла и ухнуло вниз.

— Не-е-ет. Только не это…

От досады захотелось плакать еще горше. Сумку я обронила во время драки. А когда убегала, не до нее было.

— Отлично! Ни еды, ни воды, ни лекарств, ни даже куртки! — об одеяле и вспоминать не стала.

Сразу вдруг почувствовала себя такой маленькой, одинокой и совсем никому ненужной. Желудок согласился со мной громким урчанием. Только помочь ему было нечем.

Ягод бы насобирать… да темно уже. Не видно ничего. А скоро ночь.

Сперва подумала поискать хворост для костра. Но поняв, что руки мои сейчас ни на что не годны, обессиленно привалилась к стволу дерева. Становилось все холоднее. Тонкая рубашка от ночного влажного воздуха не спасала ни капельки. Пытаясь согреться, я свернулась на мягком мху, обняла руками колени, шипя от боли, стоило грубой ткани штанов коснуться открытых ран, и затихла.

Надо мной пролетали ночные птицы, иногда летучие мыши. Мысль о диких животных мелькнула и исчезла. Да, их мог привлечь запах крови, но почему-то такая возможность меня уже не испугала. Наверное, слишком много за день было эмоций, что ни на какие другие сил не осталось. Внутри было пусто.

Даже волнение за Гроша отошло на второй план. Поверила ли я Демьяну про ловушку? Да, почему нет. Этот подлец мог и не такое выдумать. Но вот в то, что мой дракон не смог с чем-то там справиться? Ни за что! Рыжик сильный! Если и попался, то все равно сумеет выбраться. А раны на нем сами затягиваются. Он справится.

Обидно только, что спасать шла, а теперь меня надо вытаскивать непонятно откуда. Но ничего. С этим разберемся завтра. Главное, ночь протянуть. А утром и ранки болеть меньше будут, и еду смогу добыть. Да и с направлением определюсь. Надо домой возвращаться. Нагулялась. Больше в лес ни ногой.

Не знаю, как долго я занимала себя мыслями, только чтобы не думать о холоде, пробиравшем до костей. Зуб на зуб перестал попадать давно, а желанное забытье так и не приходило. Даже, пусть и беспокойный, сон никак не хотел сморить мое уставшее тело.

В ночной тишине ярче стали звуки. Вот прошелестела крыльями сова. Метнулась где-то совсем рядом мышь. Спружинила под каким-то мелким зверем ветка. Сорвался и опустился наземь листок. Ветер прошептал макушками деревьев. Скрипнул ствол. Хрустнула ветка… И еще. Тихие шаги крадутся по мягкому мху и листьям. Снова ветка — будто кто-то придержал, а потом резко отпустил…

Я приоткрыла глаза. Слух улавливал малейший шум вокруг, а глаза были слепы. Что за невезение?

Но кто бы ни был моим гостем, он шел осторожно и казался весьма крупным.

"Ну вот, накликала зверье?" — с досадой подумала я и ме-е-едленно, стараясь делать это как можно незаметнее, потянулась к сапогу. К счастью нож, без всякого умысла прихваченный мной, был на месте.

А когда шаги (человеческие!) замерли рядом со мной, не теряя ни секунды, выхватила нож из голенища и бросилась на незнакомца. Хотя почему на незнакомца? Я была уверена, что это Демьян выследил меня.

Но то ли от ран я оказалась не такой уж ловкой, то ли парень предвидел атаку, руку с занесенным ножом перехватили, больно сжав запястье, так, что я вскрикнула, и повернули меня спиной, обездвижив в крепком захвате.

Нож выскользнул из ослабевших пальцев, на глаза навернулись слезы. И от потревоженных ожогов, и от бессилия, от понимания, что сейчас я ничего сделать не смогу. Я уже готова была разрыдаться от собственной никчемности, когда в сознание вторгся обеспокоенный шепот:

— Вась, Васенька, тихо. Это я… Успокойся, все хорошо…

Прошло несколько томительных мгновений, пока я поняла, что голос мне знаком, а затем и опознала, кому принадлежит.

— Йен… — выдохнула, расслабилась, и только тогда мне позволили повернуться в кольце мужских рук. С недоверием всмотрелась в лицо, которое после единственной встречи, кажется, запомнила на всю жизнь, и, разревевшись окончательно, бросилась на шею парню.

Правда и отпрянула от него так же быстро, зашипев и схватившись за руки.

— Что? Где болит? — мои кисти в момент были осторожно перехвачены большими ладонями, а Йен пытался что-то разглядеть в темноте.

Но я не позволила. Отвернулась, пряча раны и пробормотала:

— Упала. Руки поцарапала.

— Ничего. Сейчас вылечим, — выдохнул парень и тронул меня за плечо: — Твоя сумка?

Меня только и хватило на то, чтобы заторможенно кивнуть.

А дальше и делать ничего не пришлось. Йен аккуратно прислонил мое тельце к дереву, порылся в сумке, а через несколько минут и тихих шипящих ругательств, рядом со мной оказалась фляга с водой, а на коленях булка.

— Ешь, — почти приказал мой неожиданный спаситель, но тут же смягчился: — Я пока костер разведу. А потом и ранки твои посмотрим.

От меня ждали какой-то реакции, но снова лишь кивнула, все еще не веря в происходящее. Как он тут оказался? Специально искал?

И только опомнилась, чтобы озвучить вопрос, оглянулась по сторонам — никого.

— Неужели почудилось? — испуг нахлынул так же резко, как и растворился в уверенности, что еда, лежащая рядом, не может быть плодом моего воображения. Хотя…

— Замерзла? — окончательно развеял страхи заботливый голос. А когда парень так и не дождался ответа, то подошел сам, молча вытащил куртку и накинул мне на плечи.

— Сейчас согреешься. Потерпи немножко.

— Х-хорошо, — пролепетала в ответ.

— Кушай давай. Голодная, наверно, — бросил он и снова исчез в темноте.

Я озадаченно осмотрела (насколько могла видеть) свои ладони, булку, все еще покоившуюся на коленях, и поняла, что даже взять ее не могу. Руки не слушаются, а пальцами шевелить до сих пор больно.

Йен обратил на меня внимание, только когда яркий огонек принялся ласково лизать сухие ветки, даря нужное тепло и свет. Меня пересадили на одеяло к самому костру, придирчиво осмотрели и… замолчали.

Вот совсем.

Удивившись такой реакции, я рискнула бросить взгляд на лицо парня и сама застыла. Ком вдруг застрял в горле, мешая вдохнуть. В янтарных при свете дня глазах сейчас отражалось пламя. Или оно там и было? Дикое, смертоносное, беснующееся пламя, что только и ждало момента, чтобы вырваться наружу. А Йен будто закаменел весь и смотрел на меня с такой злостью, что сердечко с душой тандемом ухнули в пятки и заявили, что никогда не вернутся. Озноб ледяной волной прокатился по телу, унося с собой только что накопленное тепло.

Всхлипнула, так и не отведя наполнившихся слезами глаз от гипнотического взгляда…

Йен моргнул, недоуменно посмотрел на меня, протянул руку… А маленькая, совершенно испуганная Вася шарахнулась в сторону. Было жутко. До одури страшно. Почти так же, когда на меня рычал Грош. Только еще немножечко хуже. Дракона-то я знала, а вот этого человека видела всего раз в жизни. И почему-то решила, что он не опасен… Кажется, зря…