— Но мама, — я, наконец, смогла обращаться к ней не как к чужой, — как бы он готовил со своими когтями? Нет, Грошик, конечно, научился, и завтраками меня иногда баловал… Но все равно. Мне-то удобнее. И он на охоту летал, еду добывал, а это уже не мало.

Ее Величество грустно вздохнула.

— Не такой жизни я для тебя хотела.

— Но меня устраивает моя жизнь. Жаль только, что вас я раньше не встретила… Но ты мне снилась, часто, — я попыталась приободрить маменьку, только та еще больше впала в уныние. Смахнув слезинку, она оглядела меня со всех сторон и восторженно прошептала:

— Совсем невеста.

А я, придирчиво оценив свое отражение в зеркале, поняла, что выгляжу как настоящая принцесса. Из самой настоящей сказки. И вовсе не маленькая, а очень даже взрослая.

— Маменька… — я замялась, не зная как правильно задать вопрос, и не оскорбится ли королева, но подумав, что дальше тянуть бессмысленно, решилась:

— А как я оказалась у дракона?

— Ты не помнишь?

— Нет. Я и папеньку не помню, и замок… Только тебя немножко. А еще лес… Меня там дракон и встретил. Я думала, что просто нашел… — "а оказалось иначе" так и повисло в воздухе.

— Он тебе рассказал? — нахмурилась маменька.

— Нет. Он сказал, что не может.

— Верно. Мы взяли с него клятву, — мой ответ ее успокоил.

— Но зачем? Почему мне нельзя было знать? — этого я никак понять не могла.

— Уже время обеда, — пошла на попятный королева. — Пойдем поедим, а потом и поговорим все вместе.

Пришлось согласиться.

Обед прошел в молчании. Если при маме я могла вести себя спокойно, то под нахмуренным изучающим взглядом короля чуть не подавилась. Кусок в горло не лез, несмотря на то, что я уже неизвестно сколько не видела нормальной еды. Даже про приборы забыла! На тарелке лежала крайне аппетитная куриная ножка, и я чуть было не схватилась за нее рукой по привычке. Но ведь правда, к чему все эти вилки и ножи, если мясо руками есть удобнее! Хорошо, что повременила и дождалась, пока Его Величество примется за трапезу. Тут-то я и увидела вилку с ножом и мысленно себя обругала. Совершенно забыла, где нахожусь!

После мы все вместе удалились в другую комнату, которую маменька назвала гостиной. Здесь было не в пример уютнее, чем в столовой. Диванчик, множество кресел и каких-то мягких табуреток, пушистый ковер. На столике уже ждал поднос с чаем и пирожные.

Мы остались только втроем. Тут уж я начхала на правила, которые пыталась соблюдать, и удобно устроилась на диване прямо с ногами, не забыв прихватить тарелочку со вкусностями.

М-м-м… Блаженство. Хотелось урчать от удовольствия. Чем не сказка? Теплая комната, чистая одежда, сытый желудок, вкусности… Только ЕГО не хватает. Радужное настроение вмиг омрачилось, огонек тоскливо задрожал. Нужно поскорее покончить со всеми разговорами и перейти к главному.

Я решительно распахнула глаза и встретилась с недовольным взглядом папеньки.

— Разве ты не знаешь, что барышни так себя не ведут?

Вопрос больно кольнул. Вся робость куда-то улетучилась, уступив место вредности, драконьей, не иначе.

— Как? — вздернула бровь.

— Вот так, — пренебрежительный жест в мою сторону. — Не сидят на диване с ногами, не едят столько пирожных и тем более не руками!

О, ужас! Как же я могла так оскорбить Его Величество? Хотелось съязвить, но для начала попробовала более спокойный тон:

— И откуда мне это знать? Если я впервые сижу на диване и впервые ем пирожное? Я до недавнего времени даже не знала, что такое лакомство существует, а ваши правила поведения в лесу не нужны.

Наверное, получилось слишком грубо, потому что маменька, присевшая рядом, охнула. Но что есть. Я действительно так жила, а они должны были знать, куда отправляют ребенка. Я ободряюще сжала руку королевы, но взгляда от отца не отвела.

Его Величество едва заметно поджал губы, что было сочтено признанием моей правоты.

— Может, расскажете, наконец, почему?

Тарелка была отставлена на стол. Я тоскливо покосилась на вкусности — теперь точно не смогу ничего съесть, — и замерла в ожидании истории. Однако король молчал. В итоге, речь взяла маменька и начала с самого начала…

…Жили-были король с королевой. И родилась у них дочь. Маленькая девочка, которую за голубые глаза назвали цветочным именем Василисс. На праздник в честь принцессы созвали весь белый свет. Гости подносили свои дары и поздравляли молодых родителей. Позвали и колдунью. Испокон веков эти мудрые и таинственные женщины одаривали младенцев королевской семьи милостью богов, так было и в этот раз. Маленькая принцесса получила особенный подарок. Вместо привычного долголетия, здоровья и благополучия, колдунья дала девочке крылья. Гости замерли в ожидании, а когда колыбелька вспыхнула синим пламенем, сама королева едва не лишилась чувств. Король намеревался призвать стражу и схватить колдунью, когда та пояснила, что огонь этот волшебный. Именно в нем родятся Великие. Так король с королевой и узнали, что дочь их отныне дракон. Но государь не оценил сей дар. Следующим днем он велел колдунье больше никогда не появляться в столице. Женщина лишь ответила, что сердце повелителя слепо, и в этом его несчастье. Уходя, она предрекла, что до восемнадцати лет принцессе суждено упасть с высоты, и столкнет ее человек. После этого страшного пророчества колдунью больше не видели.

Пристально следили родители за дочкой, но со временем слова женщины забылись, и пророчество перестало пугать. В королевской семье царили мир и покой, пока Ее Высочеству не исполнилось пять лет. Однажды, заигравшись, девочка приблизилась к лестнице и, обернувшись на окрик няни, едва не упала со ступенек. Принцессу успел подхватить один из поднимавшихся рыцарей. После этого государь вспомнил слова колдуньи и велел отыскать того, с кем девочка будет в безопасности — не человека. Боясь за жизнь дочери, король с королевой решились отправить принцессу в старый замок, вдали от людских поселений. И оберегать ее должен был дракон. Именно из-за проклятья ему строго настрого наказали не оборачиваться человеком, чтобы в этом обличье он не смог навредить девочке. Запретили и рассказывать о людях, чтобы не вызывать интерес ребенка, как и говорить о настоящих родителях. Король посчитал, что так дочери будет легче смириться со своей жизнью. А когда принцессе исполнится восемнадцать и опасность скорой смерти будет позади, дракон вернет ее домой…

Все это я слушала с затаенным дыханием, с горечью размышляя над тем, каково пришлось родителям. Отец ничего не сказал ни о собственных чувствах, ни о чувствах маменьки. Переживали ли они все эти годы, не зная, как поживает их ребенок? Наверное, да.

Теперь многое встало на свои места. Оказалось, что меня не бросили, не потеряли. Маменька с папенькой пытались уберечь. Вот только возможно ли спасти от пророчества? Ведь это моя судьба, да и не сказала колдунья, что я обязательно должна умереть.

Однако волновало сейчас другое.

— Почему вы запретили Йену рассказывать, что я дракон? Почему он не мог даже подсказать про оборот?

— Ты уже превращалась? — ответил вопросом на вопрос отец.

Понять тон Его Величества мне не удалось, но он был далек от радостного, да и отблеск паники, мелькнуший в глазах, говорил о многом.

— Еще нет. Но вы даже не представляете, что мне пришлось пережить… — упрекнула я. И уже тише добавила: — И что бы произошло, отпусти я по незнанию дракона слишком рано. Без Йена я бы не выжила.

— Но ведь все обошлось, — попытался успокоить король. Вот только кого? Меня, маменьку, судорожно сжимавшую мою руку и беспрестанно хватавшуюся за сердце, или собственную совесть.

— Так почему вы запретили ему говорить? — нет-нет, я про вопрос не забыла.

— Мы решили, что чем меньше ты будешь знать, тем больше вероятность, что оборота не произойдет, — сдался король. — Я так вообще надеялся, что колдунья заберет свой дар, после того как я ее прогнал. Но она отомстила по-другому, — по сжатым в тонкую линию губам я видела, что Его Величество раздосадован и даже начинает злиться. Но не понимала на что.