— Ух, злодей! Ты почто меня до смерти выпугал?! — возмущалась такая маленькая и обиженная я. — Страху нагнал! Надо было тебя еще шваброй огреть!

Мне не ответили. Вот совсем. Рыжий, гад чешуйчатый, молчал и совсем-совсем на меня не смотрел. Он вообще никуда не смотрел.

— Грошик… — тихонько позвала я и ткнула морду пальчиком. — Дракошик, миленький, — ткнула уже сильнее и запричитала: — Грошик, хороший мой, миленький, любименький, ты чего? Вставай! Клыка-а-астенький… — уже успела запаниковать, и только тогда рыжий приоткрыл один смеющийся глаз. — Ах ты, гад летающий! Притворяешься? — обличила я.

Дракон протяжно вздохнул, глазищи закатились, и чешуйчатая морда совсем натурально упала на пол.

— Рыжик! Грошик!!! — пошлепала по щекам. — Вставай давай, чего разлегся! — молчит. — Миленький, хорошенький, любименький! Открой глазоньки! — снова ударилась в панику. — Ты же у меня краси-и-ивый и… и хороший…

— Было уже, — недовольное.

— Было? — переспросила, продолжая наглаживать чешуйчатую морду.

— Угу.

— А что не было? — быстренько придумывала, как еще назвать моего дракошика.

— Большой, — подсказали мне.

— Большо-о-о-ой, — радостно подхватила и стала усерднее наглаживать широкий нос.

— И сильный.

— И си-и-и-ильный, — тут же согласилась я. Все, что угодно, лишь бы очнулся!

Стоп! А разговаривает тогда со мной кто?

Покосилась на одного… хитрющего крылато-хвостатого. Лежит, лапками дрыгает, глазки закрыты… Умирающий лебедь — не иначе. Только вот оскал донельзя довольный выдает с потрохами.

— И самый лучший, — снова подсказал дракон.

— И самый наглый! — припечатала я и добавила, когда желтый глаз возмущенно воззрился на меня: — И в Мухоморовку больше не пущу!

Гад чешуйчатый сердито засопел, с минуту смотрел на меня. Наверно, думал, что совесть проснется.

Не проснулась. У меня ее отродясь не было!

А одна маленькая, но очень грозная я встала, подбоченилась и сурово так:

— Ну и откуда в нашей глуши появилась целая Мухоморовка?

Грошик вздохнул, взгрустнул и уселся на задние лапы, голову понурив.

— Да недавно отстроили, — нехотя признался мой дракон. — Лет, почитай, пять назад.

А мне сказать? Я ж тут от скуки загибаюсь! А он?!

Кто-то шмыгнул носом. А потом еще. И еще…

И да, я окончательно разревелась. Там целая деревня в дне пути, а я тут. Одна. В башне!

— Васька… — осторожно позвал дракон.

— У-у-у-у… — выдала я.

— Ты чего? — меня схватили две огромные когтистые лапищи и прижали к чешуйчатому животу. — Слетаем мы в деревню, если хочешь. Слетаем. Не реви только, — утешал меня Грошик и… я успокоилась.

— Правда-правда? — заглянула в желтые глазищи, дождалась утвердительного кивка и вытерла рукавом слезы.

— А у меня для тебя подарок есть! — радостно возвестил Грошик, встал, отряхнулся и посадил меня к себе на спину.

— Вперед! Галопом! — возвестил маленький полководец в виде меня и пришпорил своего коня.

Конь не оценил. Возмущенно фыркнул и плюхнулся обратно на лапы, да так резко, что я чуть не свалилась.

— Ну, можно и не галопом, — смилостивилась, вскарабкиваясь обратно на шею.

Так мы и добрались до моей башни.

А подарком оказалась эта самая книжка!

Визгу было! Моего, конечно, и от радости. Я ведь все свои уже до дыр зачитала, а тут новая! Новая интересная книжка!

За это я была готова простить моему дракошику все, что угодно!

Три года с тех пор минуло, но рыжий ни капельки не изменился, да и я тоже. Вот и вчера, так же как и три года назад, мой дракошик вернулся из своей Мухоморовки. А извинялся как всегда книжками. И ведь знал, хитрец, что не оторвать меня от книги, пока не дочитаю…

— Васька! — рыкнуло в дверях. — Я тебя сколько звать буду!

Молчу.

— Полетели по ягоды.

— Угу, — глубокомысленно выдала и… продолжила читать.

Грошик подошел, сердито клацая когтями по полу, заглянул мне через плечо, хмыкнул:

— В деревню, значит, уже не полетишь?

— Угу.

— Тогда я полечу.

— Ага, — да лети ты куда хочешь, у меня тут принц!

— И тебя брать не буду…

— Угу… — зачем меня куда-то брать, мне и тут хорошо.

— Тогда я полетел?

"Как маленький, честное слово! Без меня не мог разобраться!" — продолжила мысленно возмущаться и:

— Угумс.

— На недельку?

— Ага… — хоть на год, только оставь в покое. У меня тут самое интересное!

— Хорошо. Пока! — радостно возвестил мой дракон и направился на выход.

Фух, наконец-то.

…И жили они долго и счастливо! Драконов в королевстве больше не водилось, и принцесс никто не похищал. Конец…

— Как это драконов не водилось? Так же не правильно, правда, Грошик? — обратилась к своему любимому рыжему. — Ой! А куда это он делся? — растерянно обвела взглядом свою комнату и…

— А ну стоять!!! Какая еще деревня?! Без меня?! Догоню, гад чешуйчатый… — бросилась следом и услышала, как по каменному полу, ускоряясь, застучали когти.

Так и живем!

— ВАСЬКА!!! — прогрохотало над замком.

А я сижу. Сижу как мышка. И молчу. И вообще, я делом занята. У меня тут вот… А, точно! Мне пыль нужно протереть. По десятому разу. Полы помыть, занавески там заштопать… У меня о-очень много дел. И все ва-а-ажные. Ага.

— Васька!!! — проорали ближе. — Убью заразу!

Что-то со страшным лязгом рухнуло на пол перед самой дверью.

Хотя, почему что-то. Тот самый обожаемый мною рыцарь. Нет, не Грошик, а жуткие доспехи, которые дракон однажды зачем-то поставил перед моей комнатой. Не иначе, до заикания хотел довести. Отомстить, так сказать, за собственный нервный тик. Но ничего, это я в собранном виде не могла железяку с места сдвинуть — и как только такое носили? — а вот в разобранном — запросто. Теперь осталось домести ошметки бравого солдата до окна и выбросить. А дальше рыжий пускай сам разбирается. Ой, нет. У меня же под тем окном как раз клумба с остатками роз. Вот же! Ладно, потом придумаю, куда эти доспехи деть.

А тем временем тяжелая дубовая дверь в мою комнату содрогнулась от удара. Это кое-кто со злости впечал в нее запчасть от рыцаря и…

— У-у-у-у! — взвыл дракошик.

А нечего всякую гадость ногами пинать.

Я ехидно усмехнулась, но тут же пожалела чешуйчатого. Уж больно жалобно он завывал. Долго жалела. Целых две минуты. Пока это крылатое безобразие не нырнуло рыбкой в комнату, споткнувшись о шлем, и не встало в полный рост, грозно сверкая желтыми глазищами. Вот тут мне стало страшно.

Маленькая я нервно икнула и картинно свалилась в обморок.

И ведь все как положено было! Глазки закатила, ручку ко лбу приложила… Вот только предательница кровать далеко оказалась. Не на пол же мне, в самом деле, падать! В общем, сделала я шажок к кровати, приоткрыла один глаз — нет, далеко. Горизонтально в обморок не падают, иначе это получится полет ласточки. Еще шажок. Ну, вот, теперь можно.

Короче, сделала я все по правилам. Но рыжий не поверил. Представляете! Мне! И не поверил.

Лежу на кровати, едва дышу. Глаза зажмурила. Все, спасайте! Лекаря мне, лекаря! Где нюхательные соли?!

И тут прямо надо мной:

— Не верю!

Вот же! Начала изображать обморок старательнее. Дыхание затаила и язык свесила. Дракошик фыркнул, да так, что меня чуть ветром не сдуло. И не мудрено. Такая махина. А если бы дунул, так вообще в стену бы впечаталась.

По полу заклацали когти.

Эй, куда?! А меня спасать? Вот так и бросишь бедную несчастную?!

Возмущению моему не было предела. Я тут умираю, понимаете ли, а он не верит, еще и уходить собрался.

Но лучше бы ушел! А не бросал лениво:

— По тебе паук ползет…

…Замок сотряс визг.

Угу, мой. Я же пауков жуть как боюсь, а этот… этот… меня ими пугает! Ну все, война продолжается!

А началось все с того, что в обещанную деревню мы так и не полетели. Три года уже обещает, угу. Точнее, не полетела я. А вот Грошик, обманным путем получив мое разрешение, действительно смылся. Не успела я выскочить на порог, а его и след простыл. Только и видно было рыжую точку в небе. И я обиделась. Впервые по-настоящему обиделась. Как он мог улететь и оставить меня одну? Хорошо, что не на неделю смылся, а на три дня. Но целых ТРИ дня. Опять. Только прилетел и тут же умотал обратно. А я — сиди одна, скучай, жуй вяленое мясо, потому что другим кое-кто не озаботился, и вой от одиночества. А в замке, между прочим, еще и страшно!