Я поперхнулась готовыми сорваться гневными словами, ошарашенно глядя на человека, которого считала если уж не другом, то коллегой, прекрасно знающим меня. Того самого, кто сейчас практически бросил мне в лицо обвинение в каком-то жутком непотребстве. О чем вообще можно тогда говорить?

— Ну и мудак же ты, Вова, — пробормотала я, качая головой.

— Аня, ты сейчас не в том положении, чтобы обижаться, — огрызнулся он. — Я вообще-то сейчас тут для того, чтобы помочь и тебе, и нашей конторе преодолеть все это без особых потерь. Вот, тут я набросал от твоего имени заявление на отпуск за свой счет на две недели. Подпиши и езжай домой. Отдохни, походи по магазинам, салонам красоты, на природу смотайся… ну, не знаю, что там бабы делают, чтобы нервы успокоить! А потом, как все утрясется… — он запнулся, и моя злость вдруг схлопнулась, оставляя на своем месте только противный осадок отвращения. — Ну, тогда вернешься… может быть. Мы ведь все тебя очень ценим.

Он бормотал еще что-то, но я не стала его слушать и повернулась к охраннику, так и мявшемуся у дверей.

— Вы можете проводить меня через служебный выход к моей машине? — спросила, натягивая улыбку как защитную маску.

Парень покраснел, кивнул и указал направление.

— Ань! — повысив голос, позвал Владимир, когда мы пошли к выходу.

— Я заявление на увольнение на мыло тебе пришлю! — не оборачиваясь, бросила я.

— Если уволишься, Радин не будет больше представлять твои интересы! Будешь сама себе защитника искать! — и хрен на него. Радин мужик хороший и профи, но терпеть из-за этого больше причастность к этому гадюшнику не собираюсь.

— Плевать!

— Ну и хрен с тобой! — сорвался уже почти бывший начальник. — Стерва! Все вы одинаковые!

Разворачиваясь на парковке, я успела заметить краем глаза расфуфыренную Регину, которая как звезда экрана, стояла в плотном кольце журналистов и вещала им о чем-то. Да, похоже, выпуски местных новостей мне пока смотреть не стоит, если, конечно, хочу сберечь свои нервы. Мельком взглянув на вход в «Темный страж», я горько-насмешливо фыркнула себе под нос.

— Я все решу, Аня! Ну да, конечно, Гриша!

Мне не было плохо от принятого в одно мгновение решения подвести черту под таким значительным куском своей жизни. Просто, сидя в парке на лавке, с купленной при входе коробкой любимых шоколадных конфет, утром, в будний день, я себя ощущала до изумления непривычно. Если подумать, за все эти годы я ни разу не брала отгулов или дополнительных выходных. Ни разу. Да что там, мне и на больничном быть не случалось. Так что мой организм, похоже, был весьма удивлен вынужденным бездельем в неурочный момент, и «свербеж» от того, что я должна вроде быть где-то в другом месте и заниматься чем-то кроме беспечного поглощения сладостей, никак не покидал. Запрокинув голову, прищурившись, смотрела в небо, провожая взглядом ворон и голубей, пролетающих куда-то по своим птичьим делам. Которые у них, к слову были, в отличие от меня. Заниматься поиском новой работы желания у меня сегодня не было, а больше пока ничего не придумывалось, кроме как собрать чемодан и поехать куда-то в сторону юга, где сейчас еще тепло, и можно валяться на утратившем летнюю беспощадность солнце и купаться в не остывшем пока море. Но, учитывая подписку о невыезде, такой релакс мне пока не светил. И, кстати, это возвращало к невеселым размышлениям о том, что мне и правда теперь необходим грамотный защитник. А я понятия не имею, по какому принципу их выбирают, и в какую сумму это, в итоге, мне может обойтись. Но с другой стороны, все проблемы решаемы, интернет мне в помощь. Да и тому же Радину я могу позвонить и попросить порекомендовать кого-то. Даже если я и не его забота теперь, то дать дельный совет он ведь не откажется? Потому как произвел на меня впечатление вполне нормального человека, даром что у адвокатов такая репутация. Хотя вот Вовочку я тоже считала, может, и слабовольным, но порядочным и почти другом. Не хочу о нем думать больше. И отказываюсь психовать и грузиться или метаться по городу так, словно нуждаюсь в каких-то оправданиях, а значит, признаю хоть часть вины.

Поэтому из парка я неспешно отправилась в парикмахерскую, где, благодаря столь раннему часу, попала к хорошему мастеру. Пока сидела с какой-то приятно пахнущей маской на волосах, достала телефон и обнаружила, что, как выключила его вчера в кабинете Амиранова, так и не вспомнила включить. Едва запустила, сразу посыпались сообщения о звонках. Их даже не стала просматривать. К черту! Так же висело 99 оповещений с того самого уже забытого мною сайта знакомств. Среди множества «пошалим красавица?», «хочешь вирт?», «полижу твою сладкую киску», «ищу госпожу», «оцени мой член по фото» была парочка вполне адекватных сообщений. Но сейчас даже они меня не интересовали. Я уже собралась было удалить свою страницу, ведь, в принципе, появится Григорий или нет, она уже не актуальна, но тут пришло время смывать маску.

Чувствуя себя разморенной после возни с волосами, я отправилась в торговый центр с кинотеатром, посмотрела только вышедшую фантастику. Потом побродила и, накупив кучу вредных и не очень вкусностей, поехала домой. Вечер я провела в привычном мне раньше стиле. Перед телевизором, за событиями на экране которого почти не следила, уютно свернувшись на диване. Одна.

Прислушивалась ли я в ожидании позднего звонка в дверь? Естественно. Но так и не дождалась. Огорчена я этим не была. На сегодня острых впечатлений мне хватило, а Григорий мне не друг, просто поболтать и излить душу, ища сочувствия, с ним не вариант. И не возлюбленный, прижавшись к плечу которого, я могла бы расслабиться, отпуская все тревоги. А значит, его появление сейчас было бы скорее уж еще одним испытанием, а не удовольствием. Уснула я под мерное разглагольствование ведущего какой-то поздней передачи.

Будильник зазвонил как обычно. Полежав в постели, я немного подождала — вдруг запоздавшее чувство поражения или испуг от потери привычного накроют меня. Но ничего подобного не случилось. Настроение оставалось таким же прекрасным, как и пронизанный солнцем осенний день, зарождающийся за окном. Да, очень скоро его сменят хмарь и дожди сутки напролет, но сейчас такого пока нет, и это замечательно. Я не позволила себе слоняться по квартире бесцельно, нашла кучу дел, которые раньше откладывались на потом. Кухня и окна, чистые на первый взгляд, при ближайшем рассмотрении требовали моего пристального внимания. В шкафах оказалась куча барахла, выбросить которое руки не доходили годами. А может, просто все как-то жаль было это делать, но время хранить прошло. Потратив первую половину дня на уборку, вторую я посвятила тому, чтобы перебрать, рассортировать все стоящее. Я сложила вещи в мешки и перетаскала в машину. Найдя в сети адрес ближайшего волонтерского пункта помощи бездомным, отвезла и с легкой душой отдала.

Возвращалась, никуда не торопясь и ловя себя на том, что всегда так тяготившие пробки на дорогах сейчас безразличны. На звонки я по-прежнему и не думала отвечать, поставив телефон на беззвучный режим. Но реальность все равно упрямо вторглась ко мне в виде следователя Амиранова, оживленно о чем-то беседующего с одной из моих пожилых соседок на лавочке перед подъездом.

— А вот и она! — мужчина поднялся мне навстречу с таким радостным лицом, будто мы старинные друзья-приятели, которые сто лет не виделись. — Здравствуйте, Анна!

Я настороженно прищурилась, глядя на него, и Амиранов, хоть и продолжал фальшиво-оптимистично улыбаться, глаза все же отвел.

— Что вам нужно? — пренебрегая его вежливостью, прямо спросила я.

— Может, мы внутри поговорим? — указал он на подъезд.

— У вас есть какой-то документ, обязывающий меня впустить вас? — не повелась я на его предложение. — Ордер или как там?

— Нет, Анна.

— Гражданка Коломина, пожалуйста, — не сдержавшись, поправила его. — И если нет, то почему я должна с вами говорить? У меня вроде как повестка на понедельник?