— Мишель?

— Ничего, просто… — Девушка отвела взгляд, крепче сжала на груди простыню. Не то боялась, что он сорвёт с неё эту тряпку, не то, сжимая кулаки, пыталась скрыть дрожь в пальцах. — Он насмехался, глумился… Ненавижу! Сказал, что когда Гален… мной натешится, то… отдаст меня ему.

Всего каких-то несколько минут назад Кейрану виделось, как он стаскивает со своенравной красавицы эту импровизированную тогу. А теперь, наоборот, хотелось туже запеленать её в демонову простыню. Во все простыни, что только нашлись бы в доме. Кроме единственной, которую он бы приберёг для управляющего. Вздёрнул бы на ней ублюдка и смотрел, как тот беспомощно на ней трепыхается.

— Бартел тебе больше слова не скажет.

Кейрану было незнакомо смущение, а стыдиться он разучился, кажется, ещё в младенчестве. Но сейчас, как свои собственные, ощутил эти чувства. Которые испытывала Мишель в его присутствии. Отвернулся, не желая больше мучить девушку, но не успел сделать и пары шагов по направлению к выходу, как услышал нервное:

— Не надо! Люди вроде Бартела — подлые, мстительные. Злопамятные. Я для него что рабыня. Лучше с ним вообще не связываться.

— Не связываться лучше со мной. — Кейран обернулся, чтобы ободряюще улыбнуться, но Мишель от его улыбки почему-то поёжилась. Пришлось брать пример с Галена и примерять на себя маску добряка-джентльмена, чтобы девушка успокоилась. Наигранно-беззаботным тоном он посоветовал ей не забивать свою прелестную головку пустяками, к которым, разумеется, относился и управляющий, и сказал на прощание: — Служанка сейчас вернётся, поможет тебе собраться. Не скучай без меня, ангел.

Заканчивая одеваться, Мишель неосознанно прислушивалась к доносящимся снизу звукам. Боялась и в то же время надеялась, что Кейран разберётся с мерзавцем Бартелом. Но то ли Донеган опять её обманул, то ли сумел поставить выскочку-управляющего на место без лишнего шума — ничто не нарушало привычную спокойно-мрачную атмосферу старого дома.

— Готово, мисс. — Уложив волосы девушки под сетку, рабыня выглянула в окно и с заполошным видом воскликнула: — Лучше вам поспешить! Коляска уже подана, и мистер Гален ждёт. А он ой как не любит ждать и стоять на солнце.

— Ну так пусть стоит в доме.

Мишель расстроенно опустила голову. Она видела, как несколькими минутами ранее усадьбу покинул Кейран. Помчался к О’Фарреллам за развлечениями. А значит, ей и правда придётся провести целый день наедине со своим тюремщиком.

— Мистер Донеган советовал держаться своего среднего сыночка. Но как же его прикажете держаться, если он весь день будет набиваться у соседей жареной бараниной, курить свои вонючие сигары и хлестать вино с другими плантаторами, а потом до поздней ночи танцевать с этими пигалицами! Там ведь наверняка будут Розмари и Миранда Эванз. А они — те ещё кокетки. Уже не говорю о Патрисии Форстер. Эти вертихвостки его точно не отпустят. Да и Кейран сам наверняка не захочет отпускаться, — ворчала девушка, медленно спускаясь по лестнице, пытаясь оттянуть неизбежный момент встречи с наследником.

На крыльцо, по которому, подгоняемые игривыми порывами ветра, скользили красно-розовые лепестки ещё не отцветшего кизила, она вышла мрачнее тучи и в ещё более дурном настроении, чем проснулась.

С трудом заставила себя кивнуть Галену в ответ на приветственную улыбку. Поёжилась от того, как при её появлении у Донегана заблестели глаза. Ну точно как у раба, которого неделю морили голодом в наказание за прожорливость. Лишь чудом нашла в себе силы протянуть молодому человеку руку, забираясь в коляску. Митенки из тонкого кружева не спасли от дрожи, пробежавшей по телу, когда их пальцы соприкоснулись. Раньше ей нравилось, когда Гален её касался. Это будоражило, отзывалось внутри какой-то приятной щекоткой и почти что детским восторгом. Теперь же волнение это приняло совсем другой характер, и всё в Мишель воспламенялось. Но только не от желания быть с Донеганом рядом, а от отчаянной потребности оказаться от него как можно дальше.

— Надеюсь, ты голодна. — Гален устроился напротив девушки и приказал кучеру трогаться.

— А если даже и нет, разве это имеет значение?

— Не надоело показывать коготки? — улыбка уверенного в себе человека, хозяина положения.

Которому Мишель не терпелось подпортить настроение.

— Как идёт подготовка к свадьбе? Каково это быть почти женатым? Флоранс считает дни до того, как навсегда свяжет свою жизнь с твоей. Их, этих дней, уже немного осталось.

Беззаботную улыбку сменило мрачное выражение, будто тень наползла на лицо наследника.

Выехав за ворота, коляска покатилась по изрезанной колеями дороге, поднимая за собой красные облака пыли. Прячась от солнца под зонтиком, Мишель ждала ответа и готова была поклясться, что видит, как в душе у Галена устраивают пляски демоны.

— Если бы было можно, я бы тотчас разорвал помолвку с твоей сестрой и женился на тебе, Мишель. — Он резко подался вперёд и, прежде чем девушка успела отстраниться, жадно припал в поцелуе к её руке. Вскинув на пленницу горящий взгляд, прошептал хрипло: — Чтобы все узнали, что ты принадлежишь мне.

Мишель вырвала руку, вжалась в спинку сиденья.

— И вовсе я тебе не принадлежу!

Ответом ей была кривая усмешка.

Девушка крепче сжала зонтик, решив в случае чего обороняться им от Донегана. Так себе, конечно, оружие, но всё же лучше, чем никакого. Бросила по сторонам затравленный взгляд, бессознательно ища спасения: позади и далеко впереди, до самой размытой кромки горизонта, простиралась свежевспаханная земля, засеянная семенами хлопка. Молодые побеги только начинали пробиваться из-под пенящейся красными волнами плодородной почвы, изо всех сил тянулись к солнцу, бледным пятном отпечатавшемуся на ясном, без единого облачка небе.

Мишель пожалела, что не захватила с собой веера. А Гален не удосужился взять раба, чтобы тот обмахивал их во время пыточного обеда. Наверное, не хотел, чтобы кто-нибудь нарушал их уединение.

Девушка ещё крепче сжала зонтик, рискуя сломать деревянную ручку.

Некоторое время они хранили молчание, и Мишель сходила с ума под пристальным, цепким взглядом чужого жениха.

Наконец, не выдержав, спросила:

— Скажи, почему тогда она? Флоранс. Зачем жениться на той, к которой ничего не испытываешь? Всё из-за наследства? Так ведь и меня родители без приданного не оставят. Да и вы куда богаче нас и тех же О’Фарреллов вместе взятых. Не зря же твоего отца называют Королём хлопка.

Лицо Галена приняло печально-задумчивое выражение.

— Дело не в деньгах, Мишель. И никогда в них не было.

— Но тогда в чём? — Девушка поколебалась с мгновенье, а потом, расхрабрившись, выпалила: — Я знаю, это как-то связано с твоей семьёй! Как брак с Флоранс может спасти твоих сестёр? Спасти от чего?

Несколько секунд Гален гипнотизировал её меланхоличным взглядом, а потом, легонько щёлкнув свою любознательную визави по кончику носа, откинулся на сиденье и произнёс наигранно-беззаботным тоном:

— Любопытная малышка. В нашем с Флоранс союзе нет ничего удивительного. Всё уже давно было решено нашими родителями.

— И вовсе не было! — порывисто возразила Мишель, борясь с желанием стукнуть Галена по голове зонтиком. Может, тогда у него прочистятся мозги, и он перестанет дурить ей голову. — Ещё несколько месяцев назад ты знать не знал о существовании моей сестры!

— Вообще-то мы знакомы с детства.

— Но ты никогда не обращал на неё внимания. Виделись ли вы на скачках, суаре или общественных чтениях, Флоранс значила для тебя не больше, чем какой-то там старый подсвечник или дурно написанная картина. И тут аж целое предложение руки и сердца! Оно было неожиданным не только для сестры, но и для моих родителей. Для всех нас!

«Особенно для меня», — с горечью добавила про себя девушка, вспоминая, как ревела всю ночь после того, как Гален Донеган сделал старшей Беланже официальное предложение.