— Да что ж это такое! — нервно воскликнула девушка и, снова прильнув к зеркалу, с ещё большим усердием принялась щипать себя за щёки.

На губах уже живого места не осталось, а корсет и правда давил нещадно, но Мишель ни за что бы в этом не призналась. Ни себе, ни уж тем более Серафи.

Переодеваться в другой, более яркий наряд времени не было — подали экипаж, и Аделис, нетерпеливо постукивая пальцами по перилам лестницы, настойчиво просила дочь поторопиться.

— Мишель! — позвала она в очередной раз.

Раздражённо поманив за собой рабыню, хоть та ни в чём перед ней не провинилась, Мишель накинула на плечи шаль, подхватила со столика кружевной веер и поспешила в холл.

— Если и мама скажет, что я чересчур бледная… — процедила сквозь зубы девушка, уже готовая взорваться от переполнявших её эмоций.

Она злилась, за этим чувством пытаясь скрыть волнение и теплившуюся в сердце надежду, что хотя бы сегодня увидит Кейрана.

— Глупая! Какая же ты глупая! — отругала себя за непрошенную мысль, но заметив, с каким любопытством поглядывает на неё рабыня, поспешила умолкнуть.

Всю дорогу до Белой магнолии Мишель ёрзала от нетерпения, снимала и надевала митенки, зачем-то обмахивалась веером, хоть прохлада, опустившаяся на окрестности Нью-Фэйтона с наступлением вечера, с каждой минутой чувствовалась всё отчётливей.

— Соскучилась по танцам, милая? — по-своему истолковала возбуждение дочери Аделис.

— Безумно! — согласилась девушка, со вздохом закончив: — Тётушка с дядюшкой не жалуют подобные развлечения, поэтому все вечера мне приходилось сидеть в четырёх стенах.

За последние дни она настолько преуспела во лжи, что та выскакивала из неё прежде, чем Мишель успевала подумать, о чём следует говорить. Ей это не нравилось, то, что приходилось обманывать отца с матерью, но другого выхода она не видела и надеялась, что однажды всё-таки сумеет принять такое положение вещей и наконец смирится.

Когда вдалеке показалось изящное здание с мягкими, округлыми линиями фасада, светлыми стенами и сбегающими вниз широкими мраморными ступенями, Мишель с трудом заставила себя остаться на месте и не выскочить из коляски, чтобы броситься к парадному входу. К нему уже стекались приглашённые, из сумрака обсаженных магнолиями аллей погружаясь в золото огней, брызжущих из распахнутый дверей холла.

Дамы в ярких нарядах шли под руку с джентльменами в модных фраках. За некоторыми следовали служанки в высоких тиньонах или лакеи в светлых одеждах, оттенявших их тёмную кожу.

Экипаж медленно катил по центральной аллее, и у Мишель уже кружилась голова от сладкого запаха магнолий, которых здесь было бессчётное множество. А может, она кружилась от нетерпения и желания поскорее оказаться в доме… Но приходилось сдерживаться, с силой сжимать ни в чём не повинный веер, рискуя его сломать. Сидеть, расправив плечи, и терпеливо ждать, пока коляска, следующая за вереницей других экипажей, наконец дотащится до парадной лестницы.

А там уже…

А там её ждал Гален. Как всегда, улыбчивый и элегантный. Обаятельный красавец, от одного вида которого ещё совсем недавно сердце у неё в груди устраивало скачки. А сейчас в присутствии Донегана оно замирало или болезненно ёкало.

Натянуто улыбнувшись, девушка сказала:

— Мне бы хотелось скорее пройти внутрь. Сегодня прохладно.

На самом же деле всё тело у неё как будто горело.

— Как будет угодно, моя радость, — покладисто согласился Гален.

Не сумел отказать себе в удовольствии снова коснуться губами изящной ручки невесты и, поприветствовав старших Беланже, повёл её вверх по лестнице.

Перекинувшись парой фраз с хозяином дома и его супругой, Мишель затребовала себе бокал пунша. Это был предлог, чтобы хотя бы на несколько коротких минут избавиться от жениха, после чего она, озираясь, отправилась в бальную залу: именно там находилось большинство приглашённых, хоть танцы ещё не начались.

В какой-то момент Мишель почувствовала на себе чей-то пристальный, обжигающий взгляд. Резко обернувшись, она вскинула голову и увидела стоящего на лестнице Кейрана Донегана. Мишель нахмурилась, заметив, что компанию ему составляет кокетка и вертихвостка Патрисия Форстер.

Щёки девушки запылали ещё сильнее, а в следующую секунду она поняла, что теряет над собой контроль. Когда Донеган, залпом опрокинув в себя бурбон, отсалютовал ей пустым бокалом и тут же потерял к ней интерес. Отвернулся, сосредоточив на улыбающейся мисс Форстер всё своё внимание.

— Ах так, значит? — Мишель закусила губу, чтобы ненароком не зарычать.

Подхватив кисейные юбки и расталкивая локтями толпившихся в холле приглашённых, решительно направилась к лестнице. Не поднялась — взлетела и, обойдя собеседницу Донегана, встала на верхней ступеньке, чтобы быть выше девушки, а Кейрану смотреть прямо в глаза, не задирая головы.

От Донегана ей достался тяжёлый, совсем не располагающий к общению взгляд, но Мишель сделала вид, что не заметила прохлады, с которой он её поприветствовал. Зато обратила внимание на то, как напряглась рука молодого человека, лежащая на перилах лестницы.

Мишель улыбнулась самой очаровательной из всех своих улыбок и, постукивая по ребру ладони веером, весело зачастила:

— Мисс Форстер, мистер Донеган, какой приятный вечер! Патрисия, выглядите очаровательно! Вам чрезвычайно идёт это платье. Хоть на вашей сестре, признаться, в прошлом году оно смотрелось интересней.

Кейран закатил глаза, а его визави вспыхнула:

— Вы ошибаетесь, Мишель. Эту тафту специально по заказу моей матушки нам доставили из самой Дальвинии не далее как месяц назад.

— Да нет же! — перебила её Беланже. — Я хорошо помню эти бантики на корсаже. Целая дюжина бантиков! Уже тогда они были не в моде. А вы разве не знали? — Она невинно захлопала ресницами и, раскрыв веер, принялась им обмахиваться, исподволь бросая взгляды на Донегана-младшего.

Патрисия закусила губу, не найдя, что возразить.

— Раз уж вы понятия не имеете, какое платье на вас надето, должно быть, не в курсе и того, что мистер Донеган помолвлен и уже этим летом намерен жениться на своей кузине. Правда, Кейран? — очередной взмах веера и ресниц.

— И ты боишься, что я, не дай Всевышний, позволю себе лишнего с мисс Форстер? Так беспокоишься о моей кузине? — оставив вежливое обращение, уколол нарушительницу покоя Кейран, борясь с желанием схватить её за руку и отволочь куда подальше, чтобы…

О том, что бы он с ней сделал в этом самом подальше, Донеган старался не думать.

Мисс Форстер выглядела раздосадованной. С ней, как и со всей остальной аристократией графства, Кейран не спешил делиться своими планами относительно Аэлин, а потому многие барышни на выданье рассматривали его, как выгодную и желанную партию.

Какому плантатору не захочется породниться с Королём хлопка.

— Конечно, беспокоюсь. Мы ведь с Аэлин уже почти родственницы, а значит, не чужие друг другу люди. — Мишель не без удовольствия отметила, как Донеган поменялся в лице и ещё сильнее впился пальцами в перила, рискуя превратить те в щепки, а заодно порезаться об осколки бокала, что держал в другой руке. — Зная вашу… хм, забывчивость, я решила напомнить вам о невесте.

— Что ж, поздравляю вас, мистер Донеган, — натянуто улыбнулась Патрисия, но потом быстро взяла себя в руки и, разгадав замысел Беланже, тоже пошла в наступление. — Как бы там ни было, я не откажусь от первого с ним танца. Тем более что я ему уже пообещала. Правда, Кейран? — передразнила она Мишель.

— Обожаю танцы! — воскликнула Беланже жизнерадостно и прикрыла на миг глаза, обращаясь к магии своей земли.

Не ожидая подвоха, Патрисия поднесла к губам бокал с пуншем, но отпить не успела: рука неожиданно дрогнула, и на светлый корсаж плеснуло кроваво-красным напитком.

Приглушённо вскрикнув, мисс Форстер отступила на шаг.

— Ох, дорогая, ну что же вы так неосторожны? — Мишель сделала вид, что расстроилась. — Нужно скорей замыть это ужасное пятно, пока оно не стало ещё больше!