Впрочем, ему хватало и своего немалого влияния, чтобы воздействовать на тех же политиков. Одним из признаков такого положения дел, была яхта "Гражина". Красавец корабль представлял собой не только летающий офис. В случае нужды, на ней не стыдно было устроить и великосветский прием. При всем при этом, это был хорошо защищенный корабль, уничтожить который было не всякому крейсеру под силу. Сейчас "Гражина" вместе со своим владельцем неторопливо плыла по пространству рядом с флагманом боевого отряда.
Яхта только час назад присоединилась к Шестнадцатой флотилии входящей в Резерв Стратегического Командования. Капитан "Гражины" уже сообщил штабу флотилии о цели прибытия господина Заглобы и пригласил вице-адмирала Доберсона посетить борт яхты в любое удобное для адмирала время.
Спустя два часа, Бенедикт принял Доберсона в своих апартаментах. Адмирал, прекрасно зная, кого представляет господин Заглоба, сразу заговорил о делах:
— Вот уже неделю, как мы постоянно изображаем готовность к нападению на русскую базу. Русские пока что реагируют предсказуемо: постоянно демонстрируют готовность к отражению нападения.
— Насколько решительно они себя ведут?
— Достаточно решительно. Я бы сказал, на грани фола.
Ну что же, значит они все воспринимают всерьез. И это хорошо. А раз так, то их активность в открытом пространстве должна сойти на нет. Ради этого все и затевалось.
— Они требовали каких-нибудь объяснений?
— Ни разу! — Доберсон поблагодарил Бенедикта за предложенный "Скотч" и отсалютовав хозяину рюмкой, продолжил делиться впечатлениями.
По его рассказу выходило, что русские восприняли его провокации как должное и даже сами шли на обострение ситуации. Вполне ожидаемым был прорыв за линию блокады их небольшого посыльного корабля. Правда не все пошло штатно. Возле Сикулы посыльный корабль был перехвачен отрядом Пристли. Воспрепятствовать русскому капитану высадить группу эмиссаров на поверхность Сикулы, Пристли не сумел. А потом этот кораблик ушел в неизвестном направлении. Во всяком случае, в Берложье он не возвращался.
— Ничего Александер, это не страшно. Что бы они не задумали, но на Сикуле они мало что смогут сделать. Мы уже заранее об этом позаботились.
— Бенедикт, ты мне лучше скажи, неужели нам так важно именно сейчас заниматься этой мелкотой? Я понимаю, что русские кому-то испортили весь бизнес. Но в разгар войны с Империей…
— Всегда важно вовремя защитить свои интересы. Я подчеркиваю слово "вовремя" Вы должны понимать, что война является удобным временем для тех, кто хочет поживиться за ваш счет. Если вовремя не обратить внимание на их шалости, то спустя короткое время мы будем иметь большую проблему.
— Берложье стало большой проблемой?
— Несколько лет назад, в этой системе не было ничего. Сейчас вы видите здесь крупную базу флота. И флот этот никогда не будет нам союзником. Я знаю о чем говорю. Мы имеем дело с непримиримыми фанатиками, которые всегда будут стараться разрушить наш мир. Можете мне поверить, я знаю о них достаточно, чтобы относиться к ним серьезно. И проблемы у нас не только в Берложье. В системе Немезиды они создали нам намного больше проблем. А еще они гадят нам на Сикуле, Грязной Жемчужине, Амбере.
— Пользуясь военной неразберихой готовят себе плацдармы на будущее?
— Все правильно адмирал! Но это еще не все. Они лезут туда, куда им лучше совсем не лезть. К сожалению у нас хватает недоумков, которые не понимают той опасности, что таится в этих русских. Это опасный народ! Опасный в первую очередь тем, что ничего и никогда не забывает!
Обычно Бенедикта не тянуло на пространные речи, но сегодняшней ночью ему опять снился тот самый сон. Впервые он его увидел еще в юности, когда находился под впечатлением от посещения старинного поместья своих давних предков. Ему снилось, что он восседает на горячем вороном жеребце. Он одет в старинную, явно военную форму. Рядом с ним в строю находятся похожим образом одетые люди. Они едут по мощенной булыжником улице и красивые женщины бросают им букеты цветов. Выезжая на площадь возле древнего храма, они вдруг попадают в туман и выезжает на поляну. Поляна окружена колючей изгородью и по углам изгороди стоят деревянные наблюдательные вышки. На поляне кучкой стояли босые люди, одетые в форму, не похожую на ту, что так ловко сидела на нем. И выглядела это форма не очень красиво. Он почувствовал их взгляды и тоже пристально поглядел на них.
Он ясно видел, как тщательно скрывают свой страх большинство из них. У пары человек взгляд был равнодушный. Но были и те, кто смотрел на него с неприкрытой ничем ненавистью. Сильнее всего его жег своим взглядом молодой парнишка. И если взглядом можно убивать, то у того это почти получилось. Бенедикт чувствовал как замирает от ужаса его сердце и останавливается дыхание.
— Смелее пан Заглоба! Пусть это быдло узнает: остры ли наши сабли?
Этот окрик помог ему прийти в себя. Лихо выхватив из ножен изогнутый меч, он пустил коня прямо на толпу. Толпа начала разбегаться, но тот ненавистник даже не шелохнулся. Заглоба решил начать именно с него. Волшебным образом изменился облик его. Теперь он скакал на врага, держа в руках длинную пику. И конь его, и он сам были покрыты крепким доспехом, а за плечами звенели стальные крылья.
Но в тот миг, когда до ничтожной твари оставалось совсем ничего, он увидел вместо жалкого пленника несущегося навстречу ему на низеньком мохнатом коне врага. Враг этот, одетый в мохнатые шкуры, так же как и пленник был невелик ростом. Раскосые глаза, смуглое лицо и прядь черных волос выбивалась из-под шапки.
Новая волна ужаса накатила на Бенедикта, когда он увидел в руках врага тугой лук уже растянутый для стрельбы. И был сильнейший удар прямо в грудь, от которого он вылетел из седла. Уже не помня себя от страха, он кое — как поднялся и глянул впереди себя. Враг стоял прямо перед ним и не спеша доставал из ножен сильно изогнутый меч.
А потом Заглоба бежал, стараясь избавиться от доспеха. Бежал и слышал позади себя цокот копыт. Потом была яма, в которую он прыгнул. И вновь мир изменился.
Он опять был одет в прежнюю свою форму, но руки его были связаны сзади веревкой. Какие-то высокие и крепкие парни в серой форме и стальных шлемах о чем-то говорили на незнакомом языке.
Бенедикта, вместе с прочими несчастными загнали в откопанный кем то ров, а в руках незнакомцев появились маленькие старинные пистолеты…
Когда Заглоба увидел этот сон первый раз, он не придал этому особенного значения. Но сон являлся к нему раз за разом. Это уже начинало пугать. Психоаналитик, которому он поведал о мучившем его кошмаре, практически ничем ему не помог. Правда консультация у него не была совсем уж бесполезной. Все-таки доктор Кристофер был неплохим специалистом. Он докопался до источника ночных кошмаров. Так Бенедикт впервые узнал о русских. Потом он много чего о них узнал…
Вот и сейчас, накануне прилета в Шестнадцатую флотилию, Заглоба увидел тот самый сон.
— Знаете адмирал, три века назад мы напрасно не истребили этих выродков. Ведь нетрудно было это сделать. Они все были в наших руках! Так нет ведь, решили сделать из них цивилизованных людей! Дебилы!
Я достаточно узнал в последнее время про этот народ. Наши идиоты считали, что их портили тираны, которые ими управляли тогда. Бред! Не тираны управляли русскими, а они сами ставили над собой тиранов и заставляли тех выполнять то, что полностью русских устраивало. Сколько не пытались их обучать демократии, все без толку!
Адмирал, будучи опытным командиром, прекрасно понял, что гостя что-то выбило из колеи, раз он вместо спокойного делового обсуждения насущных дел, ударился в словоблудие. То, что в таком состоянии не стоит вести серьезных бесед, он тоже понял. Господина Заглобу требовалось привести в чувство наиболее радикальным способом.
— Может быть еще по одной?
