— Мы уже Иван Руссиянович думали над этим. Самоходки потому и гасят, что энергоресурс у них мал. Пока она восстановит заряд… А тут мощная энергостанция! Проблем с энергией не будет. Проблему скорострельности, мы частично решим. Как? Да просто монтируем на поворотную платформу счетверенную установку! Мы именно так сейчас и строим систему ПВО Ташкента. А теперь представляете? Два десятка таких установок — смонтировать не проблема! Скорость вылета снаряда — 15 км/сек! Да в радиусе пятнадцати километров, ни один летающий джигит, даже суперджигит не увернется! Сдохнет и даже обосраться не успеет! А уж на земле, они перед собой быстро рельеф от всего постороннего выровняют!
Гарматов разошелся не на шутку. Глаза его азартно заблестели. Умеет человек думать, решать и воплощать задуманное в жизнь. Именно поэтому, я решил не заниматься созданием штаба с нуля. Лучше использовать тот, который уже есть. Правда, штаб этот чисто территориальный, а не полевой. Я приехал и уехал, а ему и после меня нужно работать. А мне сидеть на месте видимо не придется. А значит, мне нужна своя, мобильная штабная группа. Но это чуть позже. Кое-что я в этом направлении уже сделал. Со мной прилетел младший сержант Вадимов, которого рекомендовал мне Хюммель и сержант Корзинин. И если Вадимов должен был заняться налаживанием разведки, то Корзинину я поручил создание и налаживание работы Оперативного отдела штаба округа. И все в короткий срок. Вот этими ребятами, я и усилю работу местного штаба. А себе подыщу кого-нибудь другого.
— В общем так Сергей Юльевич, сделали Вы немало, теперь делать будем дальше, только вместе. С этого момента, забудьте о штабе территориальной обороны. Есть Штаб Туркестанского Военного Округа. И Вы его начальник. А вот эти два товарища, младший сержант Вадимов и сержант Корзинин, это два самых важных Ваших помощника. Прошу любить их и жаловать!
Итак, операция "Ташкентский капкан", начала обретать плоть и кровь. Сейчас мы заканчиваем строительство первой стенки нашей ловушки. Но будут и другие.
ТАШКЕНТСКИЙ ГОСПИТАЛЬ. ДЕСЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ.
Несмотря на то, что прогресс давно уже предложил человечеству множество быстрых и удобных способов обмена информацией, люди по прежнему учились писать письма по-старинке, пером на бумаге. И самый древний вид посланий — письма, так и не канул в Лету. Обычно, так поступали те, кто хотел донести до родных и близких людей, самые заветные слова и мысли. Право, на бумаге их излагать уместней.
Именно написанием письма домой и был сейчас занят начальник штаба отдельного батальона полевой жандармерии Девятой экспедиционной дивизии майор Пэн Туан.
Перо и бумагу, ему предоставила медицинская сестра, осуществлявшая уход за пленным чжунхуйским офицером.
Привыкший оформлять всю документацию с помощью полевого планшета, майор тем не менее не забыл школьных уроков каллиграфии. Красиво написанные иероглифы, не просто ложились ровно на белый лист бумаги. Они украшали ее, превращая чистый белый лист в настоящее произведение искусства. И что с того, что сам Пэн Туан не был чистокровным чжунхуем! Привитая с детства потребность к красоте и гармонии во всем, не позволяла ему допускать даже малейших изъянов, при написании последнего и самого важного письма в его жизни.
"Дорогой мой сын! Ты прочтешь эти строчки тогда, когда между Чжунхуем и Немезидой будет мир. Что бы тебе про меня не говорили впоследствии, но тебе стоит знать о том, что в плен я не сдавался. Враги наши, подобрали меня на поле боя тогда, когда я был без сознания. Тем не менее, плен у нас считается страшным позором и снисхождения к опозоренным не допускают наши старые обычаи".
Пэн Туан грустно усмехнулся: Какие там старые обычаи? Их выдумали и вбили в головы молодым, блюстители нравственности из Старых Семей. Уж их детей, майор ни разу не видел на войне. Хотя, Сумасшедшая Лю как раз принадлежит к такой семье. Но она исключение. Чего она хочет добиться, ему не понять, но все-равно, кроме нее здесь нет представителей имперской аристократии.
Легко, сидя в уютном и безопасном офисе, рассуждать о воинском духе предков. Лично у него, предки были совсем иными, как и у всех офицеров армии. Они все полукровки, слегка ассимилированные инородцы. А кто еще пойдет в армию? Слова "чжунхуйский офицер" так же истины, как и "горячий вакуум". Таких просто нет в природе! Империи служат на поле брани те, кого коренные жители Империи презирали во все времена.
"Знай, что на этой войне, мы столкнулись с совершенно необычным для наших времен противником. Он ничуть не умней, не сильней и не храбрей всех остальных людей. Он просто совершенно другой. Этого не объяснить простыми словами тому, кто с ним не сталкивался. Чтобы его понять, нужно прийти и сразиться с ним. Или вообще его не трогать. Просто потому, что эти люди никогда и ничего не забывают. Ты еще поймешь, что последнее качество — самая страшная черта их характера".
Да уж, эта война преподнесла немало сюрпризов! Их батальон предполагалось использовать только для контроля территории и охраны наиболее важных объектов. Война с русскими совершенно не планировалась. Считалось, что они будут благодарны Империи за освобождение их от гнета Сообщества. Когда поступила информация, что их части подверглись не спровоцированной атаке русских войск — в это не сразу поверили. Тогда еще была возможность решить все миром, но "наверху" закусили удила. Было принято решение, поставить на место наглых варваров. То, что у варваров есть все возможности для ведения затяжной войны, об этом сразу думать не стали. Хорошо еще то, что хватило ума не отменять приказ о корректном поведении с аборигенами. Более того, командование экспедиционных сил, подтвердило ранее изданный приказ о соблюдении принятых правил ведения войны. Если бы не он, то многим раненым пришлось бы расстаться с жизнью. Правда, этот приказ не стали распространять в отношении россиянцев. Империя, как и русские, считала их паразитическим элементом, а значит, на них не стоило распространять принятые во всем мире нормы гуманизма.
Что вытворяли с россиянцами "молодые негодяи", Пэн Туан знал прекрасно. Своим подчиненным они строго-настрого запретили творить бесчинства в отношении них вовсе не из соображений гуманности. Просто, что майор, что его комбат, были опытными вояками. Эта война у них была не первой. Они прекрасно помнили, как разлагаются и теряют боеспособность войска, позволяющие себе творить бесчинства над мирным населением. Когда давили бунт на планете Баяк, они это и увидели во всей красе. Многие тогда поплатились за разнузданность своими жизнями. Там население тоже было непростым и карательная операция затянулась на целых десять лет.
Правда, тамошние рейды по горам и джунглям сильно отличались от здешней войны. Здесь пришлось вести полноценные полевые сражения. Не то, чтобы жандармы не умели это делать. Учили их этому, обязательно учили. Но это была не их задача, просто пехота прозевала внезапный удар русских в самом начале операции. Теперь, об одержании победы малыми силами не приходилось и думать. А раз так, то в качестве пехоты пришлось воевать и им.
"Знаю, что после окончания школы, ты решил идти по моим стопам. Я не возражаю против твоего выбора, ибо считаю его достойным. Надеюсь, что ты, как и я, будешь осваивать эту древнюю и благородную науку, самым добросовестным образом. И первое, что я тебе посоветую, это не считать за истину мнение, распространенное в Старых Семьях о наших солдатах. Знай, что ни твой отец, ни твой дед, ни все твои предки, этого мнения не разделяли".
Майор знал, о чем писал. Сколько бы ни прошло веков, но отношение чжунхуев к собственной армии, так и не поменялось. "Из хорошего железа не делают гвоздей, из приличной девушки не делают певички, из хорошего парня не делают солдата". Когда это еще было сказано? О том даже историки не скажут наверняка. Империя, презиравшая своих солдат, тем не менее нуждалась в них. Поэтому, военная карьера — это пожалуй единственная карьера, которую полукровка мог делать, не испытывая при этом препятствий со стороны чистокровных чжунхуев. Но будь ты даже маршалом, породниться с аристократией у тебя не выйдет. Старых порядков еще никто не отменил. И потому, военные стали довольно замкнутой кастой в этом обществе.
