А ведь этими парнями, могла гордиться любая держава как прошлого, так и настоящего. Что последний бой и показал.
"Здесь, на Немезиде, я узнал об отношении наших врагов к тем, кто выбрал воинскую стезю. Оно уважительно. И потому, становясь в воинский строй, они наделяют своих командиров правом, требовать от них невозможного. Помни, что так поступали и наши истинные предки, сражавшиеся с предками пиндосов на нашей прародине. Не стоит презирать тех, кто взял в руки оружие и встал с тобой в общий строй".
Что еще сказать сыну в этом письме? Ведь он будет судить о том, что произошло с ним и его ребятами, только на основании сообщений информационных агенств. А эти писаки, свое вдохновение черпают из официальных сводок.
Как подготовить сына к той войне, которая обязательно случится в его жизни? А то, что эта война с русскими не последняя, он не сомневался. Это просто было понятно всякому, кто пережил недавнее неудачное наступление.
Там, в столичных офисах, все выглядит не так, как вблизи. В Столице видят маленький и задиристый народ, который хоть и полезен во всех отношениях, но ровней великим державам не является.
А он, на поле боя увидел иное: народ этот сражается вовсе не из-за того, что испытывает большую ненависть к чужакам. Нет! Это не так. Обитатели Немезиды, ломают стеснявшую их рост клетку, чтобы вырвавшись на просторы Вселенной, стать вровень с теми, кто правил мирами под звездами.
Не стоит успокаивать себя тем, что они малы и незначительны. Они быстро растут и задушить их в колыбели уже не выйдет.
"Дам я тебе еще один совет. Всякий, кто встретил тебя с оружием в руках, одинаково достоин и смерти, и уважения, но не бесчестья. Тот, кто этого не понимает и подвергает достойных бесчестью, очень быстро и сам будет обесчещен.
На этой войне, мы твердо следовали подобному правилу. Мы не позорили себя расправами над слабыми и беспомощными. А потому, сын мой, нас не коснулся позор".
Рассказать что ли о последнем бое? Не стоит. Те, кто остался жив, сами о нем сыну расскажут. А чисто военные выводы из этого боя, уже делаются в вышестоящих штабах. Курсантам военных академий, их обязательно сообщат.
А ведь бой этот, был совсем не похож на предыдущие. Пока Девятой дивизии не перебросили по воздуху тяжелое вооружение, на линии соприкосновения особой активности со стороны противника не наблюдалось. Редкие перестрелки, да мелкие вылазки. Так было до того рокового дня.
В тот день, их батальон должен был вести атаку на занятую русскими энергостанцию. Их усилили значительным количеством тяжелых штурмовых систем. Подготовились на совесть, только и противник оказался не прост. Вернее, он был уже совсем не таким, к которому они успели привыкнуть. Что-то поменялось у русских буквально за несколько дней.
Когда начался огневой удар по их позициям, в ответ заработали их тяжелые системы, которых раньше не было. Пэн уже по этому понял: сейчас русскими командует совсем другой командир. Этот командир сумел скрытно сосредоточить невероятное количество артиллерии и средств ПВО. Он сумел добиться от своих войск, соблюдения высокой маскировочной дисциплины. Он заставил провести в быстром темпе большой объем работ по инженерной подготовке поля боя. Он сумел наладить приемлемый уровень взаимодействия между родами войск.
Когда летуны попытались нанести удар по их позициям, небо буквально расцвело от многочисленных шнуров плазмы — чуть ль не сотня "стволов" рельсотронных установок начало вести огонь по штурмовым флаерам. Полтора десятка этих аппаратов превратились в хлам буквально в первые секунды боя. Остальные, снизившись на высоту, позволявшую прикрыться строениями и складками местности, спешно вышли из боя.
Потом, с безопасной дистанции, они все-таки нанесли удар по русским позициям. Как потом оказалось, удар был малоэффективен.
Не очень велик оказался толк и от артиллерии. Русские и ее сумели на время подавить. Сменив позиции, артиллеристы попытались нанести новый удар — бесполезно. Продолжать огневую подготовку и огневое сопровождение, пришлось с частой сменой позиций. А это снижало темп огня.
Зато у русских с этим проблем не было. Располагая мощной энергостанцией, они располагали неограниченными запасами энергии. А если учесть еще жидкотопливные системы, от которых весь мир так неосмотрительно отказался, то преимущество в огне, было явно за ними.
Но проблему нужно было решать и командование стало решать ее пехотой. И пошла пехота на не подавленную оборону. Вот тут ее и встретил шквал огня, да такой, которого ветераны отродясь не встречали.
И все-таки, хорошая пехота способна на многое. Неся потери и не имея возможности пока что дать достойный ответ, чжунхуи сумели сблизиться с позициями противника.
Только тот, кто долго воевал в пехоте, способен понять, чего это людям стоило. Но упорство приносило свой результат. Ближняя дистанция боя, сделала невозможным для русских применение тяжелых артсистем. Оставались еще легкие системы и они были так же эффективны: практически все машины, поддерживающие атаку, именно ими были выведены из строя. Впрочем, дело свое бойцы их батальона знали. Большинство обнаруживших себя огневых точек, были подавлены огнем именно пехотного оружия.
Увы! Это была лишь первая линия обороны противника и занята она была легкими роботизированными системами. Вторую линию, ту где засела живая сила, предстояло еще штурмовать. Пришлось остановить атаку, привести себя в порядок и подготовиться к новому штурму. А это было весьма тяжело. Силы и задор у его солдат были уже не те.
"В академии, вам будут объяснять, что времена, когда от командира требовался героизм, давно прошли. Что в современной войне, главным его оружием является собственная голова и средства связи. Все это правильно. В большинстве случаев, так оно и бывает. Но есть на войне моменты, сынок, когда командиру любого ранга, приходится вспоминать, что он такой же солдат, как и его подчиненные. И тогда, он становится последним резервом своего войска. А резервы, хоть и не всегда вводятся в бой, но предназначены они все-таки для боя".
Вот именно, последний резерв своего войска. То, что этот резерв пора бросать в бой, они поняли, когда готовились ко второму штурму. Потери батальон понес ужасные. Командиры нижнего звена управления, те, кто и управляет непосредственно действиями солдат в бою, практически все вышли из строя. Посылать в атаку неуправляемую никем толпу, значит положить батальон окончательно, не выполнив при этом поставленной задачи.
Именно поэтому, комбат разделил батальон на независимые и полностью автономные штурмовые группы и поставил командовать ими, всех оставшихся офицеров, включая себя самого. Вот так майор Пэн Туан и стал командиром импровизированной штурмовой группы.
"Правом посылать людей на смерть, может обладать лишь тот, кто и сам готов разделить любую участь своих солдат. Никто из моих товарищей, не отказался от выполнения своего долга. Я не жалею о том, что служил с ними вместе и горд оказанной мне честью, иметь таких сослуживцев".
Как бы не была сильна оборона русских, но ключевой пункт, взятие которого рушило всю систему их обороны, здесь имелся. Этим шверпунктом, была диспетчерская энергостанции. Займи диспетчерский зал, и мощь артиллерийского огня противника снизится в разы. А это сделает поставленную перед Девятой дивизией задачу выполнимой.
Именно к этому зданию, отчаянно рвались остатки батальона полевой жандармерии. Их не оставили на произвол судьбы. Летуны и артиллеристы, рискуя собой, стремились если не подавить, то хотя бы оттянуть на себя шквальный огонь русских огневых средств. Но все решал ближний бой.
Батальон, неся последние, как им казалось потери, сумел сблизиться с противником в упор. Солдаты Чжунхуя не боялись сближаться с противником вплотную, потому, что знали: здесь они будут господами положения.
