— Ты можешь взять эти и продать, — я указываю на свой пах, — если расстегнёшь их зубами.

— Ничего, если я что-нибудь укушу?

— Будет неприятно. — Я качаю головой, посмеиваясь, а затем разворачиваюсь спиной, чтобы она могла следовать за мной. Я указываю на забитый едой шведский стол, который накрыли в помещении для персонала.

— Я решил угостить всех завтраком. Угощайся.

— Спасибо. Я умираю с голоду.

Мы наполнили тарелки вафлями и беконом и сели за стол в центре комнаты.

— Ну, у тебя есть записка от доктора?

— Неа, и не будет, — говорит она, протыкая вафлю вилкой. — И спасибо что разрешил мне пораньше уйти.

Я жую свой бекон, наслаждаясь вкусом, потому что знаю, мой тренер будет следить за моим питанием в дороге.

— Угадай, какое сейчас время?

— Какое?

— Секрет дня, — пропеваю я.

Она стонет.

— Я же говорила, что мы не будет играть в эту глупую игру.

— Нет, будем

— Мне не нравится эта идея.

— А я от неё в восторге.

— Ладно, — вздыхает она. — Но ты первый.

Я понижаю голос, чтобы сказать ей кое-что, чем ни с кем не делился.

— Я ужасно боюсь испортить это турне. На меня направлено слишком много внимания, я никогда в жизни не оказывался под таким давлением. Мне кажется, что это либо исправит, либо разрушит мою карьеру. Одно или другое; третьего не дано.

Неожиданно, напряжение спадает с моих плеч.

Чёрт, как же хорошо выговориться.

Либби делает большой глоток апельсинового сока и вздыхает. Она шокирована моей честностью.

— Вчера я ходила к отцу в тюрьму. Поэтому мне нужно было уйти пораньше.

Я знаю, то, что она мне рассказала, много для неё значит, и удивлён, что Томас не проболтался о том, что её отец за решёткой.

— Чёрт, малышка, это хреново. Жаль, что ты мне не рассказала. Я бы не стал доставлять тебе столько хлопот. Теперь чувствую себя подонком.

— Не надо. Ты разрешил мне уйти, так ведь? Ты был бы подонком, если бы не отпустил меня.

Я откидываюсь на спинку стула и вытягиваю ноги. Я рад, что она открывается мне.

— За что он там?

Я знаю, технически я прошу ещё один секрет, и она, скорее всего, не ответит, учитывая её скрытность, но попробовать стоит.

— Ты действительно не знаешь?

— Я говорил тебе, что держусь подальше от жёлтой прессы

— Налоговое мошенничество. — Она делает паузу. — Он в тюрьме за налоговое мошенничество.

— Не очень-то классно.

Единственное, с чем меня напрягал бухгалтер, это даже не пробовать увиливать от налогов. На их оплату у меня ежегодно уходят миллионы, но я не против. Налоги и система социального обеспечения когда-то кормили меня, давали крышу над головой.

— Поэтому Томас постоянно говорит, что тебе нужны деньги?

— Да. Налоговое управление забрало всё. Три папиных дома, включая мою квартиру на Холмах, наши машины, они заморозили банковские счета. Им нужны были деньги, и они не думали о том, на что мы будем жить. Мой отец решил провести восемь месяцев в тюрьме, а Миа, слава богу, разрешила мне переехать к ней.

— Ого, спасибо, что поделилась. Мне всегда было интересно, почему Томас постоянно упоминает, что тебе нужны деньги. Зря он это делает.

— Я знаю Томаса всю свою жизнь. Он так говорит не для того, чтобы обидеть. Он сделал мне одолжение, предоставив эту работу, и он знает, что образование — это одна из самых важных для меня вещей.

Я киваю.

— Я понимаю, но всё-таки думаю, что твою тачку забрали ради общественной безопасности.

Она прищуривается, глядя на меня, но улыбается.

— Для того, кто так много жалуется на моё вождение, ты подозрительно странно хочешь ездить со мной всё время.

— Я же объяснял тебе. Мне не нравится твоя манера вождения, но мне нравится твоя компания. — Я пожимаю плечами. — Плюс, я могу заниматься делами в машине, когда ты за рулём. Если тебе понадобятся ещё свободные дни чтобы встретиться с отцом, дай мне знать, и я позабочусь о выходных для тебя.

Она кивает, хотя я не уверен, станет ли она просить. Затем она поднимается, берёт наши тарелки и направляется к мусорному ведру.

Меня радует, что она открывается мне, но я не знаю, почему мне так сильно этого хочется. 

Либби

Я дожёвываю последний кусок сэндвича, наблюдая за Мией на другом конце дивана.

— Итак, у меня есть новости, — начинаю я.

Пакет чипсов выпадает из её рук.

— О, господи, ты беременна?

— Что? Нет. Почему это первое, что пришло тебе на ум, когда я сказала, что у меня есть новости? От кого, думаешь, я могла залететь? От своего вибратора?

— Не знаю, — смеётся она. — Ты весь день была ужасно нервной, а потом вдруг заявляешь, что у тебя есть новости. Вот я и предположила, что это что-то серьёзное: либо ты умираешь, либо беременна. Я предпочитаю, чтобы ты ждала ребёнка, а не умирала, поэтому выбрала первое.

— Давай проясню, я не умираю и не беременна. Я уезжаю на несколько месяцев.

Наверное, причина, почему я не поделилась с ней сразу, заключается в том, что я не была уверена, что соглашусь. А если бы я рассказала ей заранее, она бы заставила меня ехать.

— Ладно... и куда ты едешь? — интересуется она.

— В турне с Ноксом.

Её реакция не заставляет себя ждать: её глаза расширяются, а на губах расползается улыбка.

— Чёрт тебя подери, Либби Грейс! — Я качаю головой, когда она начинает подпрыгивать и размахивать руками в воздухе. — Ты поедешь в один из крупнейших туров года с самой горячей звездой страны. Тебе невероятно повезло!

Повезло ли? Нет.

— Я даже не хочу ехать, это Нокс настоял.

— Конечно, он настоял, потому что он хочет переспать с тобой.

Я таращусь на неё.

— Не начинай это снова.

— И я думаю, ты хочешь переспать с ним также сильно.

— Я не хочу спать с ним или с кем-нибудь ещё прямо сейчас, если уж на то пошло.

— Знаешь, для нашей дружбы очень оскорбительно, что ты лжёшь мне в лицо.

Я беру подушку и швыряю в подругу, попадая прямо по её носу.

— Ты же не хочешь, чтобы я тебя ударила?

Она бросает подушку обратно с серьёзным видом.

— Я не могу дождаться, когда расскажу Диксону. Как думаешь, ты сможешь достать нам какие-нибудь хорошие билеты на концерт?

— Посмотрю, что могу сделать, но покупка билетов вполне возможно ударит по твоему бюджету.

— Почему я должна платить за билеты, если являюсь лучшей подругой девушки, которую он хочет трахнуть?

Раздаётся сигнал моего телефона, и я хватаю трубку.

НОКС: Во сколько тебя сегодня ждать?

Я: Как только пожелаешь меня увидеть.

Я перечитываю своё сообщение после отправки.

Как только пожелаешь меня увидеть?

Кажется, это звучит непристойно.

НОКС: Мне нравится, когда ты говоришь такие вещи.

Я: Разве у нас не было разговора о сексуальном домогательстве?

Я уже решаю отправить сообщение, но решаю сменить тему. Стираю его и начинаю печатать другое.

Я: Моя соседка по квартире спрашивает, может ли она с парнем пойти со мной сегодня? Я обещаю, они не будут мешаться под ногами, и я сделаю свою работу на сто процентов.

НОКС:  Конечно, нет проблем. Позвони Максу и убедись, что их имена внесут в список приглашённых.

Я: Спасибо.

НОКС: Всё для тебя, малышка.

Я бросаю свой телефон и смотрю на Мию.

— Тебе лучше начать собираться, потому что ты сегодня идёшь на концерт.

Она вскидывает руки, чтобы обнять меня.

— Ты самая лучшая подруга на свете. Мне нужно позвонить Диксону, а потом я в душ. — Она разворачивается и начинает подниматься по лестнице, бросив через плечо: — Я люблю тебя.

***

Я приезжаю на стадион за три часа до начала.

Саундчек у Нокса уже с утра. Он надрывает задницу, чтобы всё прошло идеально. Я тоже на это надеюсь.

Охрана пропускает меня, когда я показываю ему свой бейджик. Музыка уже играет. Томас подзывает меня, чтобы спросить, появились ли у меня вопросы по поводу тура. Мы говорим добрые тридцать минут, прежде чем он сообщает, что ещё увидится со мной по окончанию шоу.