— Почему ты не говоришь никому об этом теперь? Не пытаешься оправдать себя?

— Я не хочу ей навредить. У неё были тяжёлые времена, и я не хотел создать ей ещё больше проблем. Поэтому вместо того, чтобы мстить ей, я решил двигаться дальше. Так меньше грязи. И честно говоря, я в любом случае не хочу, чтобы в моей жизни были те, кто верит всему, что пишут в таблоидах. — Проходит несколько секунд. — Теперь твоя очередь, солнышко.

Я понижаю голос, словно кто-то ещё может услышать моё признание, и опускаю руки в воду, когда начинаю открываться.

— Мне было шестнадцать, когда я в прошлый раз поехала с отцом в тур. На распеве выступали несколько молодых групп, среди которых был парень по имени Адам,  вокалист  достаточно перспективного коллектива. Однажды ночью я нашла его пьяным в стельку и помогла ему. После этого мы сблизились, что закончилось тайным романом, который длился несколько месяцев.

По глупости я решила, что влюбилась, потому отдала ему свою девственность. А через три ночи после этого я наткнулась на него, когда он нагибал фанатку к грязному туалетному столику в уборной. Я была рассержена и обижена. Он погнался за мной. Мы поссорились. Один музыкант из группы моего отца услышал это и рассказал ему.

Всё покатилось к чертям с того момента. Адаму было двадцать два, а я была  несовершеннолетней. Мне пришлось умолять отца не сдавать Адама копам и не рассказывать прессе о произошедшем. Они бы вечно меня преследовали. Папа согласился, но нашёл другие способы уничтожить парня. Он вышвырнул его из тура и довольно-таки грубо высказался о нём какому-то журналу. Это разрушило его едва начавшуюся карьеру.

— Вот ведь подонок. Поэтому ты ненавидишь музыкантов?

— Я никого не ненавижу. Я не доверяю музыкантам.

— Либби, такие не все. Уверяю, я никогда не трахал фанатку на грязном туалетном столике в уборной.

Я фыркаю.

— Собираешься сидеть здесь и рассказывать мне, что никогда раньше не снимал девчонок в турне?

— В этом турне — нет. — Я недоверчиво на него смотрю. — Единственная женщина, которую я хочу в этом турне, это ты.

— Я говорила тебе, что этому не бывать.

— Тогда почему ты здесь со мной? Ты знала, что мы будем обнажены, наедине и в романтичной обстановке. —  Он пододвигается поближе. —  Ты знала это, разве нет? —  Я сглатываю и киваю. —  Что по-твоему должно здесь произойти?

— Я... Я не знаю.

— Всё в твоих руках. — Он поднимает руки. — Хочешь меня? Я прямо здесь. Нет? Это тоже нормально. Ты всё знаешь о моей позиции.

Моё тело движется быстрее моего разума, и прежде чем я осознаю, что делаю, я оказываюсь на другом конце джакузи и прижимаюсь к его губам.

Нокс

Либо мои глаза меня обманывают, либо Либби действительно скользит от своей стороны ванны ко мне. Реальность обрушивается на меня, стоит ей губам отыскать мой рот, а её влажной, обнажённой груди прижаться ко мне.

— Ох, чёрт, — ахает она и поспешно отстраняется, прежде чем я успеваю углубить поцелуй. — Прости меня... Не стоило мне этого делать.

Я обхватываю её талию рукой, чтобы не дать девушке отстраниться ещё дальше. Ни за что я не позволю такой возможности ускользнуть — или уплыть — от меня. Ощущение её губ похоже на исполнение мечты. Либби та, о ком я думаю, прежде чем закрывать глаза ночью и открыть их утром. Её лицо стоит предо мной, когда я мастурбирую в душе. И именно её я вижу в своём будущем.

Я жаждал её каждую секунду каждого грёбанного дня.

И её реакция доказывает, что я был прав каждый раз, когда говорил, что она борется со своим желанием ко мне.

Мы должны прекратить эту игру в отталкивание и притяжение.

— Не извиняйся, — прошу я, притягивая девушку ближе. — Сделай это снова.

Она прерывисто вздыхает; её верхняя губа дрожит, пока она задумчиво меня изучает.

— Это всё изменит.

Я киваю головой в знак согласия.

— Ты права. Я гарантирую тебе это на сто процентов. Это сделает всё в десять раз лучше.

Я опускаю руку на изгиб её шеи и снова прижимаюсь к её губам. В этот раз она не отстраняется. Когда я осторожно проникаю языком в её рот и ласкаю его изнутри, Либби начинает стонать.

На вкус она ещё восхитительнее, чем в моих воспоминаниях. Я ощущаю нотки шоколада и шампанского.

Ещё никогда в жизни я не был так не возбуждён.

— Какая же ты, чёрт побери, вкусная, детка, — я шепчу ей в рот. Мои руки скользят вниз к её идеальной, круглой попке. — Ты потрясающая. — Я сжимаю ладонями её попку. — Не могу дождаться, когда почувствую, как твои мышцы сжимают мой член. Как той ночью на заднем сиденье, когда мои пальцы были внутри тебя. Не могу больше ждать, солнышко.

Она дёргается, и я отрываюсь от её рта.

— Здесь?

— Ты хочешь сделать это здесь? — уточняю я.

Она качает головой, смущённо оглядываясь.

— Нет, если честно. Это слишком рискованно. Я не смогу расслабиться, зная, что в любой момент сюда могут войти. Не говоря уже о том, что нам придётся сдерживать себя, чтобы не быть слишком громкими.

Я провожу рукой по её попке.

— Тогда не здесь. Мы можем разогреться сейчас, а сладкое оставить для спальни?

— Звучит идеально.

Моему члену не терпится в неё проникнуть, но самое вкусное оставим напоследок. Я хочу кончить с ней одновременно. Хочу, чтобы она была возбуждена настолько, что умоляла бы о моём члене.

Я ошеломлённо на неё смотрю. Она чертовски прекрасна.

Прижимаюсь губами к её прохладному плечу и коленями раздвигаю её ноги.

— Так хорошо? — спрашиваю я, ожидая разрешения.

Вместо ответа она прижимается ко мне своими бёдрами и впивается поцелуем, проникая в мой рот языком.

— Стало быть, да? — я усмехаюсь.

Она с нетерпением кивает, всё ещё занятая моим ртом. Тогда я опускаю руку между её ног, разрывая поцелуй. Либби опускает голову на мое плечо, когда я касаюсь её чувствительного клитора и начинаю медленно его ласкать.

— Нравится? — спрашиваю я, перемещая пальцы ко входу. Жаль, что я не могу почувствовать, как сильно она для меня намокла.

— Абсолютно.

Меня охватывает возбуждение, стоит моим пальцам оказаться возле её узкой киски, но тут нас прерывает стук в дверь.

Да вашу ж мать.

Я понятия не имею, что говорит человек за дверью. Единственная вещь, которую воспринимают мои уши, это тяжёлое дыхание Либби, но мне кажется нас предупреждают, что время вышло.

Я разочарованно вздыхаю.

— Шоу отменяется? —  спрашиваю я.

Она опускает взгляд на моё запястье.

— Мы можем продолжить его в номере.

— Да, чёрт побери. С удовольствием. — Я целую её в последний раз. —  Шоу на всю ночь и только для тебя. 

Либби

Нокс захлопывает за нами дверь и обхватывает мои бёдра своей сильной рукой так, чтобы я упиралась спиной в его крепкую грудь, а к моей попке прижимался его стояк.

У него всё ещё стоит после джакузи.

Или, возможно, после лифта, где мы так же не могли держать руки при себе. Я надеюсь, что никто не попытается продать видеозапись этого какому-нибудь таблоиду. Но в тот момент мне было наплевать на папарацци или на то, как это повлияет на наши отношения и на мою работу

Я откидываю голову на его плечо и смотрю на него снизу вверх. Я собираюсь полностью отдаться этому мужчине и, боже, пусть он не разобьёт моё сердце в ответ.

— Может, мне стоит оставить тебя в покое и отдать твой вибратор? — издевается он.

— Даже не думай об этом, — бормочу я. — Если я правильно помню, ты настаивал, что можешь сделать всё намного лучше. — Я провожу руками по его бокам. — Посмотрим, не пустые ли это были слова.

Он смотрит на меня сверху вниз с желанием в глазах.

— Детка, я сделаю даже больше, чем обещал. Я буду доводить тебя до оргазма раз за разом, пока в твоём маленьком теле не останется ни капли энергии. Буду трахать так сильно, что тебе будет больно ходить. Каждый шаг будет долго напоминать тебе о том, как тебе было хорошо.