— И что же это за аванс такой?

— Крещение в моём Законе.

Я удивлённо поднял бровь.

— Ты немного опоздал. Я уже давно не человек, чтобы проходить крещение в Законе.

— Речь не об облучении энергией из осколка Закона, — судя по тону, Катриону моё предположение показалось прямо-таки оскорбительным. — Речь о полноценном перерождении.

— Не понимаю.

— Как думаешь, кто я такой? — неожиданно подал голос Эргал, с самого начала нашего с Катрионом разговора отошедший к отцу за стол и встав у того за спиной.

Хотя… теперь, когда Катрион сказал о крещении в Законе перерождения… и ещё тот факт, что Сущность Эргала была почти точь-в-точь как Закон Катриона…

— Он — это ты⁈

— А ты догадлив. Да. Эргал — не мой сын. У меня нет детей. Дети — это лишние заботы, тем более для вечного существа, которому не нужны наследники. Эргал — это я сам, точнее часть меня, прошедшая через перерождение и начавшая заново. У него своя личность, своё самосознание, свои мысли и отдельные воспоминания. Но при этом он куда талантливее меня, как минимум потому, что получил все мои знания, при этом сохранив живость юного ума. Три его Сущности тому доказательство.

— Это, конечно, очень мощно, — выдохнул я, — но мне не нужен клон.

— Я тебе это и не предлагаю. Перерождение — это не обязательно создание новой жизни. Скорее наоборот, Эргал — исключение из правил, мой невероятно удачный эксперимент. В классическом виде перерождение — это глобальное обновление, перестройка тела, энергии и души с нуля, с очисткой всех изъянов и многократным преумножением достоинств. Ты сможешь исправить все накопившиеся ошибки, которые сделал в процессе развития, заново избрать пути развития своих Сущностей. Не глобально, конечно. Вода огнём не станет. Но скорректировать несовершенство более чем возможно.

— Ты редко говоришь так много.

Катрион пожал плечами.

— Это — моя сила, моя Сущность и мой Закон. Я не могу говорить об этом без энтузиазма и вдохновения.

Я понимающе кивнул.

— Тебе ведь это тоже выгодно. Если перерождение — это воздействие твоего Закона, то мне надо будет убрать любую защиту. Ты сможешь изучить каждую мою клетку и кто знает, что сделать.

— Не буду отрицать, что в процессе я смогу изучить тебя так тщательно, как только возможно. Иначе никак чисто технически. Но это всё же ТВОЁ перерождение. Контроль будет у тебя. К тому же для того, чтобы обрести силу, надо рисковать. Не так ли?

— Поклянись, что никак не навредишь мне — и я согласен.

— Я, Катрион, воплощение Закона перерождения, хозяин Единства, клянусь своими жизнью, сутью и душой, что проведу Тима Тарса через крещение в своём Законе и не буду никак влиять на него в процессе.

Я довольно ухмыльнулся.

— Начнём!

На самом деле, я был готов рискнуть, даже если бы Катрион отказался давать клятву. И не потому, что меня так прельстили описанные им перспективы.

У меня была своя мотивация пройти через перерождение. Шрам на моём сердце, оставшийся после совместной атаки аватаров омерзительной восьмёрки, когда я обретал Сущность телесной гармонии.

Какие бы методы я ни использовал, мне так и не удалось ничего сделать с ним даже за сотню лет. И главная проблема была в том, что этот шрам, будто пробка в горлышке бутылки, мешал произойти чему-то, появившемуся, когда все десять моих Даров стали Сущностями.

Именно это, а не обещанное воссоздание тела с нуля было моей главной целью. В конце концов, став наполовину энергетическим организмом, я уже избавился почти ото всех дефектов.

Я думал, что мы отправимся в какую-то секретную лабораторию или типа того. Но вместо этого Катрион просто сказал мне сесть прямо посреди своего «кабинета», после чего по данной им команде его телохранители использовали свои Законы, чтобы сформировать невероятный по прочности барьер вокруг нас двоих.

— Сосредоточься, — скомандовал Катрион, вставая за моей спиной и кладя руки мне на плечи. — Хотя вредить я тебе не стану, если ты не будешь контролировать процесс, всё может выйти из-под контроля.

— Об этом мог и не говорить.

— Мог, но сказал. Мне не нужно, чтобы моё самое крупное вложение за последние пятьсот лет сгорело из-за простой невнимательности. А теперь замолчи. Я начинаю.

Это был мир Катриона, более того, его «храм» — место, через которое в Единство втекала самая большая доля его Закона. По сути, даже без свободных Руйгу он был здесь всесилен и непобедим, поскольку мог использовать практически бесконечное количество энергии.

Ограничения были лишь в аватаре. Человеческое тело не могло выдержать абсолютно ВСЕГО. Тем не менее, я не сомневался в том, что Катрион своего главного аватара выбирал настолько долго и тщательно, что что-то лучше найти вряд ли было в принципе возможно.

И сейчас через руки этого аватара в моё тело устремился поток слишком хорошо знакомой мне энергии. Энергии, извращённое подобие которой сидело в моём нутре с самого первого дня в Тейе.

Поглотители были результатом жутковатых экспериментов имперцев по использованию предоставленных Катрионом Палему осколков Закона для создания идеального живого оружия.

Облучённые убойными дозами Закона, убившими бы большинство людей, обычные пиявки превратились в метровых червей с кучей щупалец и способностью проникать в человеческие тела и буквально захватывать их, как в хоррорах девяностых.

Получавшиеся в итоге поглотители росли и мутировали, усваивая лучшие черты пожранных существ и монстров. И это было отвратительно в очень многих смыслах.

Но в основе этой их способности лежал именно Закон перерождения. Из-за того, что в процессе развития поглотителя изначальная доза Закона сильно загрязнялась другими энергиями, искажаясь и также мутируя.

Но его основа продолжала жить где-то под слоями разнообразного энергетического дерьма, и по мере развития поглотителя начинала постепенно брать верх. Финалом эволюции поглотителей, так и не достигнутым в Тейе из-за ограниченной силы «корма», должно было стать буквально перерождение. Выход из старого тела, исполнившего роль кокона бабочки, чего-то совершенно иного, превосходящего исходник по всем параметрам.

Я, когда ещё совсем не контролировал гены поглотителя в себе, прошёл через нечто подобное. Поглотив кровь огромного дракона, я запустил ту самую эволюцию, «вылупившись» из энергетического «яйца» истинным драконом. Причём настолько истинным, насколько это возможно, раз уж даже настоящие драконы признавали во мне родича.

Однако из-за того, что в моём случае не поглотитель захватил меня, а я — поглотителя, алгоритм очень сильно сбился. И «правильный» процесс эволюции: «сердца», объединение их в единую структуру, распространение её по организму и постепенное замещение ей мышц, костей и органов, продолжился даже после драконофикации.

В результате гены поглотителя во мне, жаждущие продолжения развития и всё новых и новых эволюций, остались активны. И сначала был иммолит, поглощение которого позволило мне проводить полноценные слияния Сущностей. А потом я усвоил родословную Амалы, став наполовину драконом, наполовину львом и значительно укрепив энергетически связи между «сердцами».

После этого я уже решил, что на этом всё. Найти родословную, которая была бы ещё сильнее и чище, чем объединённая драконо-львиная, было едва ли возможно. А веществ, подобных иммолиту, не существовало ни в Единстве, ни в Содружестве По крайней мере я не нашёл даже намёка на что-то похожее.

Вот только я не подумал о самом простом варианте. Очередную эволюцию мне могло обеспечить то, что создало эту возможность изначально.

Закон перерождения Катриона не заставил гены поглотителей голодно облизываться в предвкушении нового витка развития. Он не был их едой. Это они были его порождениями, извращёнными, ослабевшими, разбавленными потомками.