- Богиня…
- Ты милый мальчик и нравишься мне, - она протянула руку, касаясь кончиками пальцев его щеки. - Смелый, решительный, глупый… совсем как тот, но в то же время другой… Ну, хватит разлеживаться. Пошли!
Она тихо протянула руку, маня юношу за собой.
- Что? - он заколебался, глядя на протянутую руку. – Уже.
- Да. Нам пора!
- Так скоро? - он снова обвел взглядом окружающий мир, задержал взор на монахе, который был близок к обмороку. - Я… хотел…я думал…
Тихий смех богини был подобен журчанию ручья.
- Ты думал ускользнуть, уйти от проблем самым простым и действенным способом? Думал, что это – единственный выход? Из любой ситуации всегда есть самое меньшее два выхода – простой и тот, который тебе не нравится. Ты выбрал неверный путь – решил, что уходом из жизни можешь все исправить? Глупости. Так можно только все испортить, и сама не понимаю, почему я делаю это… - Смерть вздохнула, как самая обычная женщина. - Идем же! Не заставляй меня ждать!
Ее протянутая рука призывно пошевелила пальчиками.
Монах-«смертник» тихо взвыл и тут же прикусил себе костяшки пальцев. Он решительно не понимал этого юнца. Сама богиня снизошла до него! Она упрашивает его пойти за нею, а этот парень ещё и сомневается. Да как он вообще смеет…
- Не бойся, - послышалось меж тем. – Все будет хорошо.
И неуверенно протянутая рука легла в подставленную ладонь. Пальцы переплелись, и юноша выбрался из гроба. Ухватился за него свободной рукой, постоял немного, привыкая, переступил с ноги на ногу, прислушиваясь к своим ощущениям, и сделал шаг. Потом второй, третий… Богиня пятилась, увлекая его за cобой.
- Куда ты ведешь меня?
- Не бойся, – она снова рассмеялась своим неповторимым смехом, -хотя ты и чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни, обещаю, что все будет хорошо.
- Ошибку? – нахмурился юноша. - Но… неужели, я что-то сделал неправильно?
- Нет, обряд ты провел безупречно. Οшибка заключается в другом. Ты самонадеянно решил, что можешь распоряжаться своей жизнью и раздавать ее направо и налево. Но твоя жизнь не принадлежит тебе и избавиться от нее таким способом… не стоит. Ну, пошли уже. Не бойся. Я только хочу тебя кое с кем познакомить…А ты, - взгляд ее глубоких темных глаз внезапно встретил взгляд монаха, - молчи!
Из дневника кота Левиафана:
«Уф… наконец-то. Можно расслабиться.
Нет, как это все-таки сложно, работать Покровителем. Подумать только, на что приходится идти ради своей подопечной. Вот, спасаю ее жениха, причем второй уже раз… А ведь он мне только хозяин и ничего больше! Ну, почему не у всеx людей есть Покровители? Почему бедному несчастному животному приходится отдуваться за двоих?
Ладно, в конце концов, все хорошо, что хорошо кончается. Теперь осталось только дождаться развязки и…
Вылезая из-под постамента с гробом, под которым просидел все это время, почувствовал на себе взгляд. Это еще что такое? А-а, тот монашек. Белый, как мел, челюсть отвисла, в глазах ни проблеска интеллекта. Подошел к нему, встал на задние лапы, помахал передними перед носом:
- Ау. Кто-нибудь дома?
И тут он заорал. Да так пронзительно, что мне пришлось спасаться бегством. Впрочем, я и сам собирался уходить. В этом доме мне больше делать нечего. Пора возвращаться!»
По традиции, все выпускники университета должны были преклонить колена в часовне перед изваянием Смерти, пронося ей клятву верности. По одному юноши и девушки – некроманток в этом году было всего семеро, но на будущий год окажется и того меньше – входили в часовню, произносили торжественную клятву и глава гильдии, маэстро Людмил Кривоус, вручал выпускникам именные медальоны.
Маленькая часовня не могла вместить всех желающих, поэтому большая часть народа оставалась ждать снаружи. Распорядители знали свою работу – никакой суеты и толкотни. Впереди замер строй молодых некромантов, а вокруг, по факультетам, расположились остальные выпускники – боевые маги, ведьмаки, ведуны, маги-ветеринары, целители, алхимики. Из них только целители имели право вслед за некромантами посетить богиню, хотя и не приносили, подобно некромантам, клятву верности при посвящении.
Лильке на этот раз не доверили никакого определенного дела. В отличие от Альфреда, Янко и Γжеся, она большую часть времени просто топталась рядом, ожидая, когда нужно будет куда-нибудь сбегать, что-либо принести или подать. Девочка на побегушках, одним словом. Распределяя фронт работ, декан Вагнер как-то странно посматривал на нее, виновато, что ли. Дело наверняка было в Вальтере – Лилька знала, что после разговора с нею он ездил в особняк фон Майнцев, но вернулся оттуда в одиночестве, мрачный, как туча, и только отмахивался от разговоров – мол, все потом, надо сначала церемонию провести.
Девушка какое-то время топталась у крыльца и, поскольку делать было нечего, сама нашла себе занятие – здоровалась и прощалась с каждым, кто поднимался по ступеням. Некоторые ей отвечали, и это немного поднимало ее в собственных глазах.
- Лилька! – зверский шепот заставил ее обернуться. Из часовни бочком выбрался Αльфред.
- Что случилось?
- Сможешь сбегать в ректорат и принести еще бланки?
- Чего?
- Да бланков не хватает. Мы с Янко пару штук испортили…Думали, хватит…
- Αга. Сейчас! Я быстро!
Радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие, девушка торопливо попятилась и чуть было не полетела вверх тормашками, споткнувшись о толстого рыжего кота, которому прямо сейчас приспичило потереться о ее ноги, боднув макушкой под коленки.
- Левиафан? Ты… вернулся!
Забыв про все на свете, девушка схватила кота в охапку, зарывая лицо в рыжий мех, почесывая, тиская и лаская.
- Бедненький! Как исхудал… как шерстка твоя растрепалась…
Кот какое-то время терпел эти ласки, а потом начал решительно вырываться, шлепнувшись на землю эдаким куском рыжего теста, но тут же вскочил упруго, как мячик.
- Мряф! – сердито тявкнул он.
- Лилька! – долетел сердитый шепот.
- Ой… Левушка, ты это… подожди. Я сейчас!
Снова схватив кота на руки, девушка со всех ног побежала в ректорат. Задерганная секретарша лишь махнула рукой – мол, на столе посмотри свои бланки! – и Лилька, наугад цапнув несколько листов бумаги с гербом университета и шапкой «Дорогой выпускник…» помчалась обратно.
Она надеялась, быстро отдав бланки Альфреду, потихоньку убраться от часовни, чтобы покормить внезапно вернувшегося любимца, расспросить его о том, где тот пропадал и заодно пожаловаться на жизнь, но приятеля нигде не было. И, решившись, Лилька осторожно поднялась по ступенькам, пробравшись в часовню с котом в одной руке и пачкой бланков в другой.
Церемония уже подходила к концу. Альфред как раз наскоро проставил фамилию очередного выпускника в последнем бланке и просиял, когда заметил Лильку.
- Спасительница! – шепотом выдохнул он. - Ого, и Лёвка нашелся?
Девушка кивнула и, отдав бланки, попятилась в дальний угол. Хотелось уйти, но и посмотреть церемонию, раз пришла, тоже было интересно.
В глубине часовни, подсвеченная огнями, застыла статуя богини Смерти. У ее ног курились ароматические свечи, босые ноги статуи утопали в свежих цветах. Справа и слева от нее замерли ректор университета некромантии Виктор Вагнер-старший, все ещё красивый представительный мужчина в парадной мантии с седыми волосами, рассыпавшимися по плечам, а также глава гильдии некромантов маэстро Людмил Кривоус. В виде исключения помощником у него был декан, Виктор Вагнер-младший, в нужный момент передававший ему именные медальоны.
Церемония была проста – каждый выпускник подходил, преклоняя колена перед статуей богини, и произносил клятву, после чего осторожно надрезал себе ладонь и своей кровью окроплял подол платья богини. Каплю этой же крови он выдавливал на собственный диплом, удостоверяя встроенные в него магические печати. Уже после этого маэстро Кривоус надевал на шею новоиспеченного некроманта медальон, который тот обязательно трогал окровавленными пальцами, активируя его связь и защиту. Церемония была отработана до мелочей – пока у подножия статуи произносились заветные слова, в тени тихо, без лишней суеты, работали организаторы, и Лилька почувствовала что-то вроде разочарования. Волшебство исчезало, уступая место работе. Как же они сами через год будут входить сюда, зная, что за красивым фасадом скрыт обыкновенный труд обыкновенных людей? А может, это и есть часть взросления – осознание того, что ничего не происходит просто так, само по себе, и чтобы совершилось чудо, нужно потрудиться.
