- Что случилось?

Лилька Зябликова вообще-то была девушкой неплохой,  с нею можно было замутить веселую вечеринку,  она иногда делилась учебниками и старыми конспектами – некоторые дисциплины у некромантов и целителей совпадали вплоть до того,  что они штудировали одни и те же методички – и вообще она была общительнее и добрее,  чем большинство ее однокурсниц.  Но вот именно сейчас Мирабелле не хотелось никого видеть.

- Ничего не случилось,  - буркнула она.  – Я ужасно устала…

- И чем же это ты занималась в таком виде,  что так устала? Как его зовут?

- Кого – его?

- Того,  кто сотворил с тобой это безобразие.  Ты на себя не похожа.  Тебя изнасиловали,  да? Ты вообще цела? Боги,  это какой-то кошмар!

Мирабелла оглядела себя с ног до головы и поняла,  что подруга права.  Мятая ночная сорочка,  кое-как наброшенная на плечи кофта,  босые грязные ноги,  а на голове…

- Ой,  – до нее только что дошло,  во что преврaтились ее волосы.  Она невольно схватилась за голову и содрогнулась,  коснувшись коротких прядей.

- Ты в лечебнице была? С тобой точно все в порядке?

- Да я только что оттуда! Я… это долгая история,  - отмахнулась Мирабелла.  – Заходи,  расскажу.

- Некогда,  – Лилька отступила на шаг.  - У меня проблема.  Ты,  пока от лечебницы шла,  Вальку не видела?

- Вальтера? Он же с вами должен быть?

- С нами,  да не совсем.  Мы вчера полдня над отчетом просидели,  а после Валька отправился по делам.  Ему магистр Вагнер каких-то поручений надавал… Должен был вечером вернуться.  У нас свидание,  – вздохнула она.  – Я до самого закрытия прождала,  - Лилька сердито хлюпнула носом.  - А он так и не явился.  Может,  он меня бросил?

Мирабелла три года наблюдала,  как Лилька морочит парню голову, то подманив, то опять оттолкнув, и уже совсем было хотела сказать: «Давно пора!» - но всмотрелась в расстроенное лицо подруги и сказала совсем другое.

- Да нет,  Вальтер не такой.  Ты же знаешь.  Он верный,  как… как не знаю,  кто.  Даже собаки не такие верные,  как он!

- Тогда почему он не пришел,  хотя договаривались? Обычно он даже раньше срока является,  а сейчас… Может,  я ему все-таки надоела?

- Спроси у ребят в комнате.  С кем он живет?

- Спрошу,  - кивнула Лилька.  - А у тебя точно все в порядке?

- Точно.  Я обряд проводила,  вымоталась жутко.  А волосы… побочный эффект.  Вектор не рассчитала.

Покивав головой,  она нырнула в свою комнату,  торопясь привести в порядок внешний вид,  а Лилька заторопилась в мужское крыло.

В глубине души она лелеяла надежду,  что Вальтер действительно решил ее бросить и сейчас сидит в комнате вместе с Αльфредом.  В сердце шевельнулся страх – а ну,  как это правда? А что,  если он на самом деле ее разлюбил? Мало ли,  что случилось.  Эх,  говорили ей девчонки и та же Мирабелла – держись за него,  такой один на миллион! А она только фыркала и пожимала плечами – мол,  никуда он не денется.  Но,  выходит,  делся.  И не она ли тому виной.  Эх,  не надо было ей позавчера слишком многое ему позволять! Парни,  они такие…

Подходя к двери в комнату,  где жил Вальтер,  Лилька набрала полную грудь воздуха,  чтобы обрушить на коварного изменника поток брани,  но едва увидела выражение лица открывшего ей дверь Альфреда,  забыла все,  что хотела сказать.   

Второй раз Вальтер проснулся,  чувствуя себя намного лучше.  Еще побаливал живот, и в теле была слабость,  но в целом юноша ощущал прилив сил.  Немного подкрепиться – и можно возвращаться в университет.  Придется,  правда,  объясняться с магистром Вагнером,  как-то оправдывая задержку,  но юноша был уверен,  что отравление на пиру – достаточный повод для того,  чтобы пропустить один день.  Тем более что они уже написали отчет по практике,  и,  судя по кое-каким намекам со стороны их куратора,  горячая пора настанет только к концу седмицы.  На неделю назначен выпускной бал для старшекурсников,  а с понедельника грядут приемные экзамены для новичков.  В обоих случаях им,  практикантам,  будет отведена роль официантов и мальчиков на побегушках: «Подай-принеси…»

Приподнявшись на подушках,  он дотянулся и дернул за шнур,  висевший у изголовья постели.  Где-то за стеной послышался переливчатый звон.  Обычно по этому сигналу уже через минуту в комнату входил слуга,  чтобы помочь молодому господину одеться и подать воду для умывания.  Живя в студенческом общежитии,  Вальтер привык обходиться без прислуги, тем более,  что посторонних на территорию университетского городка все равно допускали лишь по специальному приглашению.  И сейчас справился бы сам,  но в комнате не было таза для умывания и кувшина с водой.  Да и его одежда отсутствовала.  Практически,  кроме панталон,  которые были надеты на нем,  в комнате не было ничего из вещей.  Отсутствовали даже домашние туфли,  в чем он убедился,  свесившись с кровати.

Подождав минуту,  Вальтер позвонил еще раз.  Потом еще.  Опять нет ответа.  Такое впечатление,  что слуга заснул или отлучился по делам.  Юноша выбрался из постели,  завернулся в простыню, использовав ее на манер старинного плаща,  подошел к двери и ухватился за ручку…

…встретив сопротивление.

Дверь была заперта.  Более того,  пальцы ощутили знакомое покалывание.

Юноша провел ладонью в воздухе,  и тихо ахнул,  когда дверь по контуру вспыхнула зеленоватым огнем.

Защитная магия? Οн заперт при помощи чар? Но кто и зачем это сделал? Насколько юноша помнил,  в семье только два человека обладали «способностями» - он сам и пропавший без вести Валентин фон Майнц-Норринг.  Да ещё и его матушку когда-то подозревали в использовании запретных сил.  Выходит,  это мог сделать кто-то из них троих… или некто,  о ком Вальтер не имел ни малейшего понятия.  Но почему и зачем?

Удивленный,  он подергал ее сильнее,  потом постучал.  Никакого ответа.  Прижавшись щекой к двери,  юноша попытался уловить хоть звук – был ли поблизости хоть один человек,  который мог его услышать.  Не хотелось кричать,  привлекая к себе внимание.  Однако,  это было неприятное чувство – его не просто тут заперли,  о нем явно забыли.  Почему?

Наконец,  в коридоре послышались шаги.  Юноша заколотил в дверь:

- Эй! Кто там?

Шаги сбились.  Остановились.

- Есть там кто-нибудь? – снова позвал Вальтер,  и на сей раз услышал ответ:

- М-молодой господин?

- Да.  Кланс? - он узнал слугу по голосу.  – Это ты,  Кланс?

- Я… А вы уже…э-э…очнулись?

- Да.  И я хотел бы узнать,  что происходит.  Почему я заперт?

- Не могу знать,  ваше сиятельство.  распоряжение госпожи графини,  вашей матушки…

- Меня… заперла моя мать? – не поверил он своим ушам.

- Так точно,  молодой господин.  Она сама,  собственными ручками…

Великие боги! Мать! Родная мать не просто сажает сына под замок,  но и при этом накладывает на него чары.  Его мать,  которую,  оказывается,  не зря подозревали инквизиторы.  Графиня-колдунья?

Пытаясь хоть как-то успокоиться,  юноша прижался лбом к двери.

- Понятно,  - процедил он.  - В таком случае,  пойди,  передай ей,  что я проснулся и…И пусть меня выпустят.

- Как прикажете,  ваше сиятельство! – шаги слуги стали удаляться.

Успокоившись,  Вальтер присел в кресло,  все ещё задрапированный в простыню, и приготовился ждать.  Как-никак,  его мать самоучка,  а он получил пуcть незаконченное,  но образование.  Нет,  конечно,  юноша не собирался драться с женщиной,  которая дала ему жизнь,  но был уверен,  что в случае,  если графиня рискнет применить к нему какие-нибудь чары,  сумеет оборониться от них.  И,  возможно,  они сумеют договориться.

Кланс отсутствовал довольно долго – или это ему так показалось от скуки,  ведь за последние несколько лет юноше еще не приходилось столько времени проводить,  совершенно ничем не занимаясь.  Наконец,  снова послышались шаги и робкий стук в дверь: